Я удивляюсь даже себе, когда говорю:
— Ты можешь наблюдать оттуда.
— Как хочешь, женушка, – говорит Кэш.
Боже, почему мне так нравится это прозвище.
Прислонившись одним плечом к дверному проему, он складывает руки, словно готовясь смотреть представление.
Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его рассмотреть. Он без футболки, одет в спортивные штаны, которые низко свисают на бедрах. Хорошо очерченные мышцы и уверенная поза делают его просто аппетитным.
Прежде чем я успеваю обдумать свое приглашение, делаю глубокий вдох и заталкиваю гудящий вибратор обратно в свою киску.
Кэш не двигается, наблюдая за тем, как я ввожу и вывожу прибор. Выпуклость в его трениках увеличивается, когда я издаю гортанный стон.
— Блять, – бормочет он под нос, поглаживая свой член через ткань.
Мои глаза закрываются, когда наслаждение усиливается.
— Держи эти прекрасные глаза открытыми, Эв, – приказывает он.
Я повинуюсь и открываю их. Часть меня жаждет, чтобы он разделил со мной этот момент, и я не хочу пропустить ни секунды.
— Боже, это так приятно, – бормочу я.
— Это ничто по сравнению с тем, что ты почувствовала бы, если бы вместо вибратора был мой член. Я бы сжимал твои бедра, мои пальцы оставляли отпечатки на твоей коже. – У меня перехватывает дыхание, когда я увеличиваю скорость вибратора. — Я бы проник в твою тугую киску, играя с этими восхитительными сосками.
Ускоряю вибратор, совершая бешеные движения.
— Блять, Кэш, что ты со мной делаешь?
— Я могу спросить тебя о том же. – Он застонал. — Сильнее дави на клитор, Эв. Доведи себя до этого.
Ему не нужно повторять дважды. Мои глаза остаются прикованными к нему, пока я нажимаю на трепещущие ушки прибора на своем клиторе, как он приказал, и вскрикиваю, когда падаю с края.
Когда я спускаюсь вниз, то с разочарованием понимаю, что это не оставило меня удовлетворенной и жаждущей большего. Один взгляд на пресс Кэша, блестящий от пота, и давление внутри снова нарастает.
— Хочешь проверить со мной одну теорию? – спрашивает он, оставаясь на своем месте у дверного проема.
— Какую? – шепчу я.
— Что настоящий член намного лучше, чем эти твои игрушки.
Он как будто прочитал мои мысли.
— Да, давай проверим твою теорию, – говорю я, нахмурившись, когда он не подходит ближе. — Стаффорд, я хочу тебя.
— Блять, Эв. – Кэш заходит в комнату, его глаза не отрываются от моих. Он все еще нащупывает свой член через треники, волосы упали на шрам, делая его вид восхитительно неотразимым. — Если я лягу на эту кровать, назад дороги не будет. Ты станешь моей женой и словом, и делом, а к этому я не отношусь легкомысленно. Ты понимаешь?
Я на мгновение замираю. Он не просит меня быть его навсегда...только сейчас. Мы уже перешли столько границ. Что значит еще одна? Особенно если это означает умопомрачительный секс с мужчиной, на котором я не перестаю зацикливаться.
Решив извлечь из ситуации максимум пользы, я бросаю вибратор на тумбочку и тычу пальцем в сторону Кэша, приглашая его присоединиться ко мне на кровати.
— Дай мне услышать, как ты говоришь, женушка, – пробормотал он, его глаза горят от желания.
— Я понимаю...муженек.
Сегодняшний вечер обещает быть незабываемым, и я с нетерпением жду, что будет дальше.
ГЛАВА 20
КЭШ
После того как Эверли выскочила из гардероба сегодня утром, я забеспокоился, что навсегда отпугнул ее.
Мои опасения усилились, когда вечером она не пришла домой в свое обычное время. Чтобы успокоить нервы, я провел несколько часов в спортзале, сгоняя накопившуюся энергию.
Чего никак не ожидал услышать, войдя в квартиру, так это стоны, доносящиеся из коридора. Я застыл на месте, когда обнаружил Эверли в нашей спальне, лежащую на кровати в одном лишь черном кружевном бюстгальтере. Мое имя прозвучало на ее губах, пока одна рука сжимала простыни, а другая вводила вибратор в киску.
Эверли приподнимается на кровати. Мой член дергается в штанах, пока она медленно расстегивает лифчик, приглашая меня подойти ближе.
Я застыл, наблюдая, как ее упругая грудь выпирает наружу, умоляя прикоснуться к ней. Она откидывает волосы за плечо, открывая мне беспрепятственный вид на свое обнаженное тело.
— Блять, да ты просто чертово видение, – пробормотал я.
Меня завораживает ее фигура «песочные часы» и греховные изгибы. Ее тело – произведение искусства, и мне выпала честь испытать его воочию. Мне чертовски повезло, что она принадлежит мне.
