–Я рад, – тихо сказал он, беря меня за руку. – Но это ещё не всё. Пошли.
Он повёл меня к берегу, ступая по песку. Было неудобно идти в ботильонах, но я старалась, как могла, да и мужчина меня поддерживал.
– Зачем мы здесь? – решила спросить я, не понимая. Купальный сезон закончился месяц назад.
– Это важное для меня место, – сказал Вик, смотря на водную гладь. – Я приезжаю сюда каждый месяц, чтобы помянуть отца. Он умер на этом месте, на лежаке от разрыва сердца.
Я понимала насколько ему сейчас больно говорить об этом, и единственное, что я могла сделать, сжать его руку крепче. Не знала что произнести, зная, что мои слова не сделают легче.
– Но сегодня я приехал сюда не за этим, – продолжил он. – На этот самом пляже мои родители впервые встретились, и как-то отец сказал мне, что если я буду делать предложение своей девушке, то я должен сделать именно здесь. Поэтому мы сегодня здесь.
Дослушав его последнюю фразу, я перестала дышать.
– Но перед тем как сделать то, для чего я сюда приехал, мне нужно поговорить с тобой.
Я напряглась, выжидая, что он скажет.
– Ника, понимаю, что если я скажу это, надеюсь, ты не уйдешь от меня, но если ты не захочешь жить с таким как я, и уйдешь, я приму твой выбор.
Его слова нагнетали ещё больше, и я уже в голове представляла море ужасных картинок.
– Когда ты захочешь общих детей, я не смогу тебе дать их, Ника. Шансы практически нулевые, – он повернул ко мне голову, наблюдая за тем, как я отреагирую.
– А Софи? – непонимающе спросила я, думая, откуда тогда взялось это чудо.
– Когда всё ещё было нормально, я наблюдался у врача. И когда врачи заметили отклонения, посоветовали сдать сперму в банк, чтобы, если что-то пойдёт не так, я смог иметь собственных детей, хоть и таким способом. Моё состояние стало ещё хуже и мне поставили диагноз бесплодия. Конечно, медицина не стоит на месте, и есть разные варианты, чтобы усилить эффект сперматозоидов, но всего на пару процентов из ста, понимаешь? Тогда я не особо придал этому значение. Я не задумывался о детях, да и жены рядом не было. Знал, что в банке хранится часть меня, и жил свободно. Но потом мне позвонили из клиники, и сказали, что случайно перепутали баночки и использовали мою, уже оплодотворив девушку. Я узнал об этом, когда она была уже на шестое месяце беременности. Я узнал о ней все сведения, и назначил с ней встречу. Когда мы встретились, она отказалась отдавать ребёнка, но упрямилась она не долго, до того момента пока я не предложил ей деньги. Заключили с ней договор, что при рождении ребёнка она отказывается от него, и я становлюсь опекуном. Естественно, оставшиеся три месяца, я следил за состоянием Милы, да и малышки, понимая, что единственный мой ребенок находится в животе у этой женщины. А как только Софи родилась, я забрал её у Мила, и та ускакала куда-то на острова, –закончил он, выдохнув. –Я должен был тебе об этом рассказать, прежде, чем предлагать стать моей женой.
Конечно же, я не знала что сказать. Не каждый день слышу такие истории. Но я точно знала об одном. Отпустила руку Виктора и подошла к нему вплотную, утыкаясь лицом в грудь, обнимая. Оторвалась лицом от его торса и подняла на него глаза.
–Ты же сказал, что шансы есть, – промямлила я. – Поэтому мы будем бороться вместе. Я расшевелю твои сперматозоиды так, что у нас не останется места в доме.
Он засмеялся, обнимая меня в ответ. Но в следующее мгновение он разрушил наши объятия и отошёл на шаг назад.
Виктор опустился на одно колено и посмотрел мне прямо в глаза. Я просто не могу поверить своим глазам.
– Ника, – он произнёс лишь имя, но мне больше и не нужно было. Он достал из внутреннего кармана бархатную коробочку и протянул мне, открывая. Дальше он не продолжи, зная, что он мысленно задал вопрос.
В коробочке находилось тонкое золотое колечко, в центре которого сиял белый камушек. Но меня не волновал вид украшения, я думала совсем о другом. Просто не могла поверить в то, что сейчас происходит.
– Я согласна, – выдохнула, смотря любимому прямо в глаза. Его глаза засияли, а на губах появилась счастливая улыбка. Он встал с колена и достал кольцо из коробки, беря мою руку. Когда он подносил кольцо к пальцу, во внутренней части кольцо, я заметила какие-то буквы.
– Погоди, – сказала ему, беря колечко в руку. На дворе уже был вечер, поэтому эту гравировку я разобрала не сразу. «КВА+КВА=*сердечко*». Это что ещё за КВА? Подняла глаза на Виктора, который наблюдал за мной. – Что это значит?
– Это наши инициалы, – ответил он. О-о-о, действительно. – Это кольцо ручной работы, которое сделала моя знакомая из Бристоля. Я уезжал к ней во время поездки, чтобы забрать его.
Так вот к кому он ездил, а я уже ревновала. Виктор снова забрал колечко у меня из рук и надел на безымянный палец правой руки. Матерь божья! Двадцать три года, а я уже невеста. Раньше осуждала своих одногруппников, которые рано выскакивали замуж, а тут сама!
Подошла к Виктору и обняла его, целуя в губы. Он отвечает на поцелуй, нежно отвечая мне. А потом я услышала звуки выстрелов. Испугалась, прижимаясь ещё ближе, и повернулась в сторону звуков. Там, на водной глади вдалеке стоял корабль, с которого стреляли фейерверками. Множество фейерверков. Как же красиво! А после увидела, как с этого самого корабля поднимаются ввысь огоньки. Это же китайские фонари! Много китайских фонарей. Маленькие огоньки, которые как звездочки украшали тёмное небо.
– Разве у нас не запретили запускать их в воздух? – спросила, смотря на чудесную картину.
–Запретили, но меня это не останавливает, – произнёс он, поднимая меня на руки. Я хихикнула, понимая какой он дурачок. Мой дурачок.
Прошу прщения за ошибки
Три с половиной года спустя
– Лёша, скажи щука, – произнесла Алёна Михайловна, мама Виктора. Я познакомилась с ней сразу же после того, как Виктор сделал мне предложение. Перед тем как познакомиться с ней я дико волновалась, думая, что женщина, воспитавшая Виктора, была боевой женщиной, но я не ожидала увидеть веселую и жизнерадостную женщину, которая любит подтрунивать над людьми. Весёлый человек, на самом деле. Когда мы с ней моих родителей, те сразу положительно отнеслись к ней.
– Сюка, – произнёс Лёша, и Алёна Михайловна засмеялась. Так вот кто научил Соню этому «ёпрст, сколько можно то». Пытались отучить малышку от этого, но эта глупая фраза плотно засела у неё в голове. Благо Виктор отнёсся к её этим словечкам лояльно, и попросил больше так не выражаться, та согласилась, но порой с языка у неё слетало и не такое. Нет, бабушкам мы теперь детишек одних точно не оставим, а то приедем, а Сашка с Лёшей уже будут выражаться похуже Шнура.
– Лёша, щука плохое слово, не говори его, – сказала ему, обнимая мальчика за плечи. Недовольно посмотрела на свекровь, а та лишь рассмеялась.
– Да ладно тебе, литературное слово, между прочем! – воскликнула она.
– Это вы Виктору скажите, – кстати, о нём. Оглянулась, смотря на гостей, которых мы пригласили на два года к тройняшкам. Вон Ленка стоит с Филиппом, который держал на руках годовую Настю, с ними рядом стояла Ира, которая вернулась из-за границы спустя два года, привезя с собой от туда мужика. Как же он смешно матерится на русском со своим итальянским акцентом, я не могу! Рядом с ними на зелёной травке расположились Ногозов со своей женой, но, увы, без детишек. Потом увидела маму, которая вместе с Гошей ловили в декоративном пруду рыбок. А где Саша? Сынишка, который был старше всех и родился на десять минут раньше остальных стоял рядом с Виктором, смотря на то, как тот зажигал свечки на торте.
Подошла к нему, обнимая со спины и целуя в лопатку.
– Как обстоят дела? – спросила его, становясь на носочки и выглядывая у того из-за плеча.
– Отлично, сынишка хотел зажечь эту двоечку сам, но мне пришлось отказать, – сказал Виктора, кладя свободную руку на голову Сашке, и погладил того по голове. – А где Соня?
И правда, где она? Я осмотрелась, но на улице никого не увидела. Повернула голову к дому, и увидела Милу, которая за ручку вела Соню. Да, Виктор разрешил Миле видеться с дочерью при одном условии, что та не расскажет ей, что она её биологическая мать. Софи считает меня матерью, что делает меня самой счастливой на планете. Мила для малышки была лишь тётей, которая очень любит свою племянницу. Возможно, когда-нибудь мы скажем, что её настоящая мать это Мила, но не сейчас, когда ей пять лет и её мирок слишком уязвим. Отложим этот разговор на чуть позже, когда та подрастёт.
Кстати, уговорить Виктора на этот шаг не составило труда. Всего лишь попросила, сказав, что всё будет хорошо, и я всё проконтролирую. И тот согласился, сказав, что доверяет мне и моему решению. Мила тогда была безгранична рада, и если до этого относилась ко мне с неприязнью, то после этого её отношение ко мне поменялось, и мы даже начали хорошо общаться. Не сказала бы, что мы стали подругами, но уже не чужими людьми. Хоть отношения наши и стали теплее, но я знаю, что каждый раз, когда Софи называет меня мамой, Миле становится больно, хоть и скрывает этого. Хотя сейчас ей стало легче, ведь она повстречала человека, которого полюбила всей душей и родила год назад великолепную девочку. Ей стало легче, но её до сих пор мучало что-то изнутри из-за Сони.
– Она с Милой, всё хорошо, – ответила ему, отпрянув от мужа, и взяла за ручку Сашку. – Я пойду, усажу всех к столу.
– Хорошо, – повела сынишку к столу, сажая на специальные подготовленные места для именинников. После позвала всех к столу, сажая и Гошу с Лёшей. Соня села рядом, но перед этим надела бумажные колпачки на голову своим братцам, поправила на них бабочки, и только тогда уселась. Рос маленький педант, что радовало Виктора.
Позже подошёл Виктора и Дмитрий, который принесли большущий торт, сделанный на заказ. Поставили его на стол и несколько нанятых фотографов успели щёлкнуть торт и гостей с нескольких сторон.
Мои мальчики, хоть и были похожи друг на друга, но были такими разными. Посмотрев на них, вспыхнули воспоминания. Помню, когда сказала Виктору, что беременна, тот чуть не упал в обморок, а когда отошёл, начал радоваться как малой, а потом позвал всех своих друзей и на радостях напился. Благо не в хлам, и смог добраться домой сам. Беременность была тяжелой, постоянно приходилось быть под наблюдением врача, что меня дико раздражало. Но когда мы сделали узи, и узнали, что у нас будут трое замечательных мальчика, Виктор на ещё больших радостях выкупил несколько магазинов с игрушками, а после, снова собрав друзей, напился, только вот уже в хлам, а я легче стала относиться к вечному наблюдению. Притащили Виктора под утро охрана, так он после этого отходил ещё дня три, а на четвертый, лежал на кровати и заставлял лежать с ним, а он тем временем, обняв моё уже сформировавшееся пузико, гладил и целовал его.
Я дико бесилась во время беременности, но Виктор терпел меня как мог. Однажды, я проснулась в три часа ночи, разбудила Виктора, и сказала, что хочу позавтракать запеченными осьминогами, при этом находясь в кабинке колеса обозрения. Он выполнил всё, что я хотела, но правда колесо не крутилось, а лишь стояло на месте, потому что Виктор боялся за меня, и чёрт знает что я начала бы вытворять, увидев, что нахожусь на высоте. Наевшись осьминогами, мы поехали обратно домой.
За воспоминаниями, я не заметила, как торт уже разрезали и кусочки уже хранились на тарелках. Повсюду разливалась весёлая музыка, аниматоры развлекали детей и гостей. Всё шло хорошо, что меня радовало. Почувствовала, как сильные руки обхватывают мою талию и поднимают меня со стула. Повернула голову, увидев любимого, который всё тянул меня на себя.
–Ты чего?
–Пошли отойдём, –сказал он, поднимая меня на руки. Ну ла-адно, отойдем, так отойдём. Мы отдалились от гостей, которые уже во всю танцевали, выполняя конкурс ведущего. Мы пришли в сад, где никого не было. Сидя дома, я начала заниматься в свободное время растениями и у меня даже есть своя тепличка, где я выращивала всё, что душе угодно. Виктор опустил меня на гамак, и встал напротив.
–Что ты задумал? – спросила его, поднимая на него голову.
– Устал от такого большого количества народа. Хочу побыть с тобой наедине, вдвоём, в тишине, – он подошёл ко мне, и обнял.
–Ну, вообще-то, мы здесь не вдвоём, – хихикнула ему в пресс. Подняла немного голову и посмотрела, как тот смотрит по сторонам. – Ты смотришь не туда.
