— Ты можешь положить этому конец, — выдохнула моя мама.
Рык вырвался из основания моего горла, и я оттолкнулся от них, от их непреклонных выражений и непоколебимой веры, цепляясь за единственное, что имело для меня наибольшее значение в этом мире.
Я направил свою силу в непобедимую реликвию, дремавшую в моей груди, отдавая все, что у меня было, связи, связывавшей меня с женщиной, которую я любил, и, чувствуя приближающуюся смерть, я не отшатнулся от нее. Вместо этого я протянул руку и приветствовал ее.
ГЛАВА 97
— Вот что тебе нужно знать, чтобы стать монархом; ты никогда не должна извиняться за принятие трудных решений, — прогремел надо мной глубокий голос.
Словно его слова были выстрелом адреналина в мое колеблющееся сердце, я ахнула, мой пульс подскочил, глаза резко открылись. Врата между мирами наконец-то открылись для меня, и что-то дало мне силу, необходимую для того, чтобы широко открыть их, хотя вместо этого я была так близка к тому, чтобы провалиться через них.
Далекое небо было затянуто облаками с оранжевыми и розовыми прожилками, а синева вокруг них была такой яркой, что ослепляла. Среди него, тенью скрывая от меня свое лицо, стоял человек, который был намного больше жизни, чем я себе представляла. Он был до боли знаком, хотя у меня никогда не было возможности узнать его полностью.
Хэйл Вега наклонился и взял меня за руку, поднимая на ноги с кривой улыбкой на лице. Он возвышался надо мной больше фута, но, глядя друг на друга, я не нашла в его взгляде ничего, кроме гордости и удивления.
— Я говорила тебе, что они стали намного более великими, чем ты или я, — сказала женщина рядом с ним, и я повернулась к матери, падая в ее объятия и издавая сдавленный всхлип тоски.
Я все еще чувствовала холод исходивший от глиняного тела статуи, в которой она поселилась, но сверх этого было ощущение ее материнских объятий, которых я никогда не знала.
— Вы пришли, — с благоговением выдохнула я.
Все мои самые отчаянные надежды были связаны с этим, но я не верила, что это сработает до этого момента, стоя на вершине бесплодной горы с родителями по обе стороны от меня.
— Мы служим под командованием Истинных Королев, — сказал мой отец, склонив передо мной голову.
Смех сорвался с губ, когда я оказалась в этой невозможной ситуации, глядя на родителей, которые умерли, чтобы дать нам этот шанс. И в тот момент я поклялась, что мы не будем тратить его зря.
— У тебя есть время, пока битва не будет выиграна, так или иначе, — прозвучал за моей спиной хриплый голос, и я обернулась и обнаружила там Паромщика, его капюшон был низко надвинут, чтобы скрыть его черты, его весло крепко сжималось в кулаке, как будто даже здесь он стоял одной ногой в реке мертвых. И если бы я напрягала слух, я была уверена, что могла бы услышать, как она течет. — Сделай так, чтобы это засчиталось.
Дикая улыбка пленила мои губы, и я отступила назад, переводя взгляд с отца на мать, затем на следующую статую, которая еще не приняла черты ушедшей души. Но когда я посмотрела на пустое каменное лицо, на него упал клочок пергамента, сжег нацарапанное там имя дотла.
Азриэль Орион.
Когда оно превратилось в пепел, черты лица выковались из камня, твердая грудь расширилась, когда творение вдохнуло настоящий воздух и внезапно я обнаружила, что смотрю на лицо человека, который был настолько похож на его сына, что я бы узнала его, даже если бы не увидела, как горит это имя.
— Лэнс там, внизу, — прорычал Азриэль, вытаскивая меч, навершие осталось каменным, а лезвие, казалось, сформировалось из чистого света. — И я ему нужен.
Моя мать подошла к Габриэлю, взяла его лицо в свои руки и поцеловала в лоб, когда он упал ей в объятия, слезы заливали его щеки, когда он прижимался к ней.
Хэйл тоже двинулся обнять его, в то время как вокруг нас все больше и больше обрывков пергамента находили своих хозяев, а души мертвых проносились мимо Паромщика, бросаясь в каменные тела и разрывая их на некогда живые черты.
— Снова ночная прогулка верхом! — закричала свирепого вида блондинка, подойдя к группе других душ, и они поманили к себе Леона, воркуя о его волосах и его триумфах в воровстве.
Мой взгляд остановился на Уошере, который, конечно же, забрал каменное тело с вырезанным на нем огромным членом, и директором Новой, которая забрала тело рядом с ним.
— Вы умерли? — Я вздохнула, горе ударило меня, как нож в грудь, но Уошер только пожал плечами.
— Я не могу вспомнить ничего, за что я бы отдал свою жизнь.
Появились Каталина и Хэмиш, а также Антония Капелла и ее убитая стая и многие другие, которые еще недавно проиграли свою битву в жизни, но все еще были готовы вернуться и довести эту битву до ее кровавого конца.
— Тебе следует встретиться с кем-то еще, сынок, — пробормотал Хэйл и повернулся к статуе, которая только что пробуждалась за его спиной, темноволосому мужчине, появившемуся внутри камня, который с трепетом моргнул, глядя на небо, прежде чем опустить взгляд и с жалкой тоской смотрел на Габриэля.
— Подойди, Марсель, — подбадривала его мама, и мужчина, который, как я поняла, был биологическим отцом Габриэля, подошел ближе, чтобы встретиться со своим сыном.
— Я думал о тебе, — сказал ему Габриэль. — Дариус сказал, что ты угасаешь, и я беспокоился, что ты мог умереть…
— Я не мог уйти, для начала не встретившись с тобой, — выругался Марсель, обнимая Габриэля. — Я знал, что у нас будет момент, чтобы сражаться бок о бок. Я видел это очень, очень давно.
Позади нас послышался шум битвы, и момент благоговейного воссоединения разбился, как удар грома, рассекший небо на части. Я снова повернулась лицом к дальнему склону горы и подошла к ее вершине, прежде чем посмотреть вниз, в котловину, где кровопролитие достигло своего апогея.
Моя мать подошла ко мне, взяла мою все еще кровоточащую руку и одолжила мне свою магию, чтобы залечить рану. Однако это не было похоже на силу стихий, скорее на прилив чистой энергии, несущий в себе суть ее существа.
Я улыбнулась ей, слезы радости и печали блестели на моих запятнанных битвой щеках. Хэйл стоял с другой стороны от меня, и я указала на свежие ряды армии Лайонела, которые были почти на восточной стороне наших сил. Они столкнутся в считанные минуты, и выжить при таких шансах будет невозможно.
— Эти глиняные тела будут удерживать души на протяжении всего боя, если не разобьются, — сказал Паромщик позади нас. — Однако я крепко держу каждого из них, никто другой не украдет у меня второй шанс.
Я кивнула, зная, что как бы сильно я ни желала спасти своих родителей от смерти, как я сделала это с Дариусом, я не смогу этого сделать. Я выиграла их время здесь, пока мы сражались, и ни секундой дольше. Это был шанс отомстить им и дать нашей армии ту численность, в которой мы так отчаянно нуждались. Больше не надо.
— Вот, — сказал Габриэль, подняв с земли два меча, которыми он и моя сестра владели уже некоторое время. Черный принадлежал моему отцу, а белый — моей матери. — Дикий король и его королева не могут жить без оружия.
— Клянусь звездами, — вздохнул Хэйл, взяв меч и проверив его вес в руке. — Я мечтал о времени, когда снова смогу владеть этим клинком.
— Этот меч скоро зальется кровью тех, кто причинил вред нашей семье, — прорычала Мерисса, в знак благодарности целуя Габриэля в щеку, и он прижал ее к себе на вечное мгновение.
Габриэль отошел и занял место рядом с нами вместе с Леоном, их семьями и Азриэлем.
— Скажи плохому выбору, — прошептал мне на ухо Хэйл, когда мы готовились вступить в войну. — Он поступил… правильно.
