— Не обращай внимания на идиота, — прорычал он, бросив на Леона пренебрежительный взгляд. — Я записываю каждое слово аккуратно.

Леон ахнул, как будто смертельно обидевшись.

— Мои интерпретации точны! Не приходи ко мне в слезах, когда репа принесет конец света.

Карсон закатил глаза, и Данте вздохнул.

— Кажется, это плохо, но falco пострадал еще сильнее и выжил. Мы развяжем запутанные судьбы в его голове и освободим его от их шепота, — пообещал Данте, и я могла только кивнуть, надеясь, что это так.

— Ему еще что-нибудь нужно? — спросила я, понимая, что Габриэль снова попал под влияние видения, его глаза остекленели, а губы приоткрылись в ужасе от того, что он увидел.

— Завеса падает, — выдохнул он.

— Только время, пространство и отдых, — сказал Данте.

— Видения должны проходить через него. Он дал им отпор, чтобы сбежать из Дворца Душ, но они поглотят его, если он не позволит им бежать на свободу. Он подобен сосуду, который вот-вот лопнет, но каждое видение должно выйти целым, прежде чем он сможет от него избавиться.

— Тогда тебе пора идти, — твердо сказал Орион со своего места в тени, его лицо напряглось от беспокойства за друга. — Присмотри за Нокси. Если ты позволишь чему-нибудь случиться с ним…

— Я бы дал этому человеку жизненную силу в своих венах, если бы он в ней нуждался, vampiro. A morte e ritorno, — мрачно сказал Данте, и Орион кивнул, и между ними пронеслось молчаливое понимание.

— Я знаю, что ты позаботишься о нашем брате, — сказала Дарси. — Но если мы можем что-нибудь сделать, без колебаний вызывайте нас.

— Конечно, — сказал Данте, нежно сжимая ее руку.

— Мы снимем защиту, чтобы ты мог уйти, — сказала я, взглянув на Дарси, которая кивнула в знак согласия.

Данте поблагодарил нас, и я наклонилась, чтобы поцеловать брата в щеку, прежде чем заставить себя отступить. Я протянула Данте мешочек со звездной пылью, который Джеральдин дала мне из запасов, которые мы украли из сокровищ Лайонела, и он поблагодарил меня, обняв, пока Дарси прощалась с Габриэлем.

— Не плачь, piccola regina. Ход этой войны меняется, — сказал Данте, и впервые статическое электричество, которое потрескивало на его коже, не вызвало страх, пронзающий меня, а вместо этого разожгло пламя гнева, которое пылало в моей груди.

— О, я знаю, что это так, — пообещала я ему, отступив назад и решительно взглянув на него. — И мы заставим этого чертового ублюдка заплатить за каждую каплю страданий, которые мы все пережили от его руки.

Леон и Карсон ухмыльнулись, как злобные существа, какими я их знала, и все они подошли ближе к Габриэлю, когда Данте вытащил из мешка пригоршню звездной пыли.

Я взял Дарси за руку, и наши силы слились воедино, когда мы разорвали обереги вокруг нас, открыв дверь, через которую они могли выйти.

— Подожди, — внезапно сказал Дариус, шагнув вперед и схватив Габриэля за руку. — Тебе нужно помнить Маркуса. Это важно. Ему нужно, чтобы ты думал о нем, иначе он исчезнет за пределами Завесы.

Брови Габриэля нахмурились в замешательстве, но мы не могли долго удерживать защиту открытой.

— Иди, — выдавила я, схватив Дариуса за руку и потянув его назад, чтобы они могли уйти.

Данте швырнул звездную пыль, и в волшебной вспышке они вчетвером исчезли.

Мы с Дарси выпустили силу, снова запечатав обереги, и я ахнула, когда сила, сдерживающая столько магии, наконец, разрушилась.

Дариус взял меня за руку, и мы покинули тихую комнату, направляясь обратно вверх по лестнице к холодному зимнему свету наверху.

— У меня очень смешанные чувства по поводу моих воспоминаний об этой комнате, — пробормотал мне Дариус, наклонившись так близко, что его губы коснулись моего уха при этих словах. Я знала, что он пытается отвлечь меня от моей боли из-за того, что мне пришлось так скоро снова прощаться с братом.

— А? — спросила я, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит, но мне было нелегко забыть, как мы с Калебом бросили вызов звездам там, внизу.

— Я никогда не был так близок к экстазу и убийству в тот же момент, как тогда, — сказал он, кусая меня за шею, как я помнила, он делал в тот день. — Но ты так красиво кричала, когда я…

— Слух вампира, придурок. Прибереги это на тот случай, когда останешься один, хорошо? — проворчал Орион позади нас, и я рассмеялась, хотя в моих глазах все еще стояли слезы.

— Кто такой Маркус? — спросила Дарси.

— Что? — ответил Дариус.

— Ты буквально только что сказал Габриэлю запомнить его, — заметила я, когда мы вышли с лестницы на прохладный свет на берегу озера.

— Нет. Я сказал ему помнить о Мануэле, — ответил Дариус, нахмурившись.

— Ты сказал Маркус, чувак, — категорически сказала я ему.

— И ты до сих пор не рассказал нам, кто такие Маркус или Мануэль, — добавил Орион.

— Я же говорил тебе, это Мануэль, — раздраженно сказал Дариус. — За Завесой, если никто из живых больше не думает о тебе, тогда ты как бы начинаешь исчезать, и тебя зовут к двери…

— Ваши Величества!

Я вздрогнула от голоса Джеральдин и обернулась, чтобы посмотреть на нее, когда она выпрыгнула из гребаного розового куста.

— Откуда ты, черт возьми, взялась?

Я ахнула, заставив ее рассмеяться.

— Хороший слуга короны никогда не бывает далеко от своих дам. Мне просто нужно знать, какие у вас планы насчет заключенных? Вы хотите, чтобы я провела допрос или…

— Мы справимся с этим, — сказала я, мое сердце забилось быстрее при мысли об этом, мой взгляд встретился с Дариусом, и он, казалось, согласился.

— Ага. Оставь допрос нам, — сказал он.

— Как пожелаете. В настоящее время они содержатся в недрах Юпитер Холл.

— У Юпитер Холл нет подземелья, — сказал Орион.

— На каком из трёх этажей он находится?

— Ого, значит, хитрый профессор не знает всех секретов, которые может предложить эта академия? — Джеральдин поманила нас вперед, и мы последовали за ней.

Солнце светило теперь ярко, освещая иней, все еще цеплявшийся за голые деревья и высокую траву, заставляя весь мир светиться серебристым оттенком, от которого у меня успокаивалась душа.

Здесь было знакомо, безопасно и больше похоже на дом, чем в любом другом месте, которое я когда-либо знала. Я почти могла обмануть себя, полагая, что мы просто шли на занятия или направлялись обедать в Сферу вместе со всеми остальными студентами, а не ехали допрашивать военнопленных.

Вскоре перед нами появилось огромное готическое здание Юпитер Холл, и мы поднялись по каменным ступеням, пройдя через арочные деревянные двери, где нас приветствовал аромат полированного дерева и старых книг.