– Даже в канцелярии градоначальства?
При этом Остап грациозно улыбнулся. Спина старика долго извивалась и наконец остановилась в положении, свидетельствовавшем, что служба в градоначальстве – дело давнее и что все упомнить положительно невозможно.
– А позвольте все-таки узнать, чем обязан? – спросил хозяин, с интересом глядя на гостя.
– Позволю, – ответил гость. – Я – Воробьянинова сын.
– Это какого же? Предводителя?
– Его.
– А он что, жив?
– Умер, гражданин Коробейников. Почил.
– Да, – без особой грусти сказал старик, – печальное событие. Но ведь, кажется, у него детей не было?
– Не было, – любезно подтвердил Остап.
– Как же?..
– Ничего. Я от морганатического брака.
– Не Елены ли Станиславовны будете сынок?
– Да. Именно.
– А она в каком здоровье?
– Маман давно в могиле.
– Так, так, ах, как грустно!
И долго еще старик глядел со слезами сочувствия на Остапа, хотя не далее как сегодня видел Елену Станиславовну на базаре, в мясном ряду.
– Все умирают, – сказал он. – А все-таки разрешите узнать, по какому делу, уважаемый, вот имени вашего не знаю…
– Вольдемар, – быстро сообщил Остап.
– Владимир Ипполитович? Очень хорошо. Так. Я вас слушаю, Владимир Ипполитович.
Старичок присел к столу, покрытому клеенкой в узорах, и заглянул в самые глаза Остапа.
Остап в отборных словах выразил свою грусть по родителям. Он очень сожалеет, что вторгся так поздно в жилище глубокоуважаемого архивариуса и причинил ему беспокойство своим визитом, но надеется, что глубокоуважаемый архивариус простит, когда узнает, какое чувство толкнуло его на это.
– Я хотел бы, – с невыразимой сыновней любовью закончил Остап, – найти что-нибудь из мебели папаши, чтобы сохранить о нем память. Не знаете ли вы, кому передана мебель из папашиного дома?
– Сложное дело, – ответил старик, подумав, – это только обеспеченному человеку под силу… А вы, простите, чем занимаетесь?
– Свободная профессия. Собственная мясохладобойня на артельных началах в Самаре.
Старик с сомнением посмотрел на зеленые доспехи молодого Воробьянинова, но возражать не стал.
«Прыткий молодой человек», – подумал он.
Остап, который к этому времени закончил свои наблюдения над Коробейниковым, решил, что «старик – типичная сволочь».
– Так вот, – сказал Остап.
– Так вот, – сказал архивариус, – трудно, но можно…
– Потребует расходов? – помог владелец мясохладобойни.
– Небольшая сумма…
– Ближе к телу, как говорит Мопассан. Сведения будут оплачены.
– Ну что ж, семьдесят рублей положите.
– Это почему ж так много? Овес нынче дорог?
Старик мелко задребезжал, виляя позвоночником.
– Изволите шутить…
– Согласен, папаша. Деньги против ордеров. Когда к вам зайти?
– Деньги при вас?
