— Я видела, как ты смотрела на него. — В моем голосе ясно звучала усмешка.

— Ой, тебе показалось. Пойдем давай, скоро такси приедет, — махнула мама на мменя рукой. Однако её щеки слегка порозовели, и это не укрылось от моих глаз.

Я вышла вслед за матерью на улицу.

Шло уже полчаса съемок, и я жутко вымоталась за это время. Мне пришлось сменить несколько нарядов: с обычного белого платья до строгих классических брюк и рубашки. А все потому, что маме для хорошего портфолио требовались фотографии в разных стилях. Удивительно как все эти вещи не помялись в её огромной сумке.

— Ну и долго мне тут еще позировать? — возмутилась я, присаживаясь на кресло, стоявшее в студии.

— Думаю, что да. Фотки просто супер, дорогая, — говорила мама, продолжая смотреть в объектив своего фотоаппарата.

— А кому ты будешь показывать свое портфолио?

— Пока не знаю.

На этом наш разговор закончился, а продолжался он периодически лишь короткими советами мамы по поводу того, как встать, как сесть, чтобы фотографии получились в хорошем ракурсе.

Фотосессия была окончена полтора часа спустя. Мы вышли обратно в прихожую — очень большую и светлую комнату. Так казалось из-за белых стен и большого количества окон. В прихожей стояло несколько журнальных столиков, возле которых на диванах и креслах сидели люди — мужчины и женщины разного возраста, одетые в официальные наряды. Перед тем как отправиться на фотосессию, мы выяснили, что на втором этаже, куда вела винтовая лестница, располагается кафе для сотрудников: моделей, офисных работников и других. Возле одного из журнальных столиков, на котором стояла чашечка кофе, в мягком черном кресле сидел сам Дмитрий Ларионов. Заметив нас, он сразу же поднялся и направился к нам.

— Надеюсь, съемка прошла успешно? — улыбнувшись, спросил мужчина.

— Конечно, спасибо вам большое еще раз. Мне ваша студия понравилась даже больше, чем та, которую вы заняли сегодня, — тут же ответила мама очень милым голосом.

Я перевела на неё взгляд. Глаза мамы светились. Я такого еще ни разу не видела. Уверена, что Дмитрий ей очень понравился. Возможно, я чего-то не знаю, но я ни разу не видела и не слышала, чтобы после смерти папы она бы с кем-то так флиртовала.

— А не могли бы вы показать исходники? Просто мне в модельное агентство требуется новый хороший фотограф. Уверен, что вы можете подойти на эту роль.

Мама не заставила долго ждать. Она настолько быстро принялась доставать фотоаппарат из сумки, что чуть не выронила её. На миг мне даже показалось, что мамины руки дрожат.

— Очень красиво. У вас талант, — заявил Дмитрий Ларионов, пролистывая фотографии. — А образы тоже вы подбирали или девушка? — На миг мужчина взглянул на меня. Я чувствовала себя третьей лишней.

— Я немного подсказала, как лучше сочетать цвета для того, чтобы они хорошо смотрелись в кадре, — ответила родственница, принимая свой фотоаппарат обратно из рук собеседника.

— Да она перебрала весь мой гардероб! И составила конкретные образы! — воскликнула я. Конечно, она очень хочет получить эту работу, и конечно, я хочу ей в этом помочь, поэтому нужно убедить Ларионова, что мама — профессионал.

— Значит, вы еще и в моде разбираетесь, — со все той же доброй улыбкой произнес он. Да они сговорились! Флиртуют тут друг с другом, даже меня не стесняясь! — Тогда я рад принять вас на испытательный срок, который составит один день. Сегодня.

Глаза матери округлились.

— Уже сегодня? — не веря, переспросила она.

— Ну, а зачем тянуть. Одного фотографа мне уже пришлось сегодня уволить. Так что вы — это подарок судьбы, потому что сегодня проходит действительно важная фотосессия для моего бизнеса. Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.

— Инга, — улыбнулась мама, как будто уже давно ждала, когда же он её об этом спросит. — Спасибо большое, мне очень нужна эта работа.

— Рад познакомиться. А вы, значит? — Мужчина перевел взгляд на меня, и я сразу поняла, что он имеет в виду.

— Меня зовут Мира.

— Мирослава? — переспросил Дмитрий.

— Просто Мира, — настояла на своем я, натянуто улыбнувшись. Терпеть не могу, когда меня так называют.

— Мне понравилась ваша внешность, Мира. И по фотографиям видно, что вы неплохо позируете. — Я мысленно засмеялась, вспомнив нотации мамы по тому поводу, как мне встать. — Хотел вам тоже предложить работу, но только в качестве модели. У вас бы могла сложиться хорошая карьера в этой сфере.

— Извините, но я только перешла в одиннадцатый класс, и хочу, чтобы все мои усилия в этом учебном году были направлены на подготовку к экзаменам и поступление в университет, — даже не задумываясь, ответила я, но почувствовала, как расстроилась мама.

— Очень жаль, но эти аргументы очень весомы. Мой сын тоже перешел в выпускной класс, но никаких трудов он не прикладывает к тому, чтобы хорошо закончить школу и поступить в университет. — Мужчина закашлялся, пытаясь не фокусировать наше внимание на этой теме.

Я быстрее попрощалась с мамой и Дмитрием Ларионовым и вышла из здания. Закрыв за собой дверь, я вздохнула с облегчением. Уверена, что мама с успехом пройдет этот испытательный срок и скоро начнет работать в единственном модельном агентстве нашего городка.

Прошла неделя после того, как Никита побывал в доме Миры. За это время девушка ни разу не появлялась. Парень же всю неделю был занят тем, что посещал школу и готовился к экзаменам. Как мама и просила, он в серьез взялся за учебу. Несмотря на это, он все время думал о Мире и о сложившейся ситуации. Он был уверен, что обидел ангела, но несмотря на это, не мог сделать первого шага к примирению.

Однако ближе к выходным Никита остыл и внушил себе мысль о том, что Мира не виновата в том, что ее мать оказалась разлучницей. И он по-прежнему так же сильно хотел ей помочь. А для этого нужно было, чтобы она все-таки вышла из комы. Ему очень хотелось увидеть её живой. Поэтому в субботу Ларионов поехал в больницу, адрес которой сказала ему тетя. Ему было страшно. Мысль о том, что он увидит девушку без сознания, приводила в ужас.

Наконец погода наладилась. Грязь и лужи подсохли, каждый день жителей города радовало солнце. Единственное, что успокаивало Никиту в эти дни. Вставать было намного проще, чем в зимнее время.

Если бы не персонал больницы, он бы никогда не нашел нужную палату. В регистратуре он узнал, что сейчас у Миры посетитель, визит которого официально одобрила мать пострадавшей.

— Кем вы приходитесь Мирославе Елизаровой? Есть ли у вас разрешение от ее матери? — спросила молодая девушка в регистратуре.

От этих вопросов Никита растерялся.

— Я ее друг. Разрешения у меня нет, я не знал, но позвольте мне побыть в ее палате вместе с посетителем. Кто у нее сейчас?

— Друг, — коротко ответила собеседница. — Так он мне представился. — Она сделала паузу, раздумывая, что ответить. — Хорошо, надевайте бахилы и проходите в палату пятьсот пятьдесят на пятом этаже.

Ларионов так и поступил. Дорогу ему помогла найти медсестра, иначе бы он долго блуждал по этим коридорам. Никита долго не мог собраться с духом, стоя перед дверью палаты. Однако собрав все свои мысли в кучу, он тяжело выдохнул и открыл дверь.

Палата была очень светлой, довольно просторной. Помимо большой кровати здесь находилось несколько тумбочек для медицинского оборудования и диванчик с креслом для посетителей. Возле кровати на стуле сидел парень, которого Никита уже где-то видел. Держа руку девушки, он поднял взгляд на Никиту, подошедшего к кровати. Ларионов вспомнил его. Он видел его неделю назад, на стадионе, когда тот принял его за сумасшедшего.

Когда Ларионов наконец посмотрел на Миру, сердце больно сжалось. Словно между этой девушкой и Мирой, которую он знал, не было ничего общего. И дело было вовсе не в отсутствии крыльев и нимба. Просто эта Мира почти полностью была лишена жизни. Лишь тихие регулярные звуки медицинского аппарата, следившего за состоянием жизни девушки, говорили о том, что она еще жива. На одной из тумбочек стоял кардиомонитор. Тело девушки, лежавшей на подушке, накрывало белое одеяло. Несколько трубочек обеспечивали поступление кислорода в организм. «Пик…пик…пик», — нарушал идеальную тишину звук аппарата. Никите стало тяжело дышать и появилось такое ощущение, что этот шум сливается с биением его сердца. Словно они звучали одинаково, в такт друг другу.

— Я тебя ни разу не видел среди посетителей, — проговорил незнакомец, прервав поток мыслей юноши.

— Меня зовут Никита. Я друг Миры, три месяца назад уехал из города, а когда вернулся, узнал о несчастном случае, — ответил парень на не прозвучавший вопрос. Но Ларионов сразу понял, что имеет в виду собеседник.

— Я Глеб, — ответил тот. — Парень Миры. А я тебя помню. Видел на стадионе примерно неделю назад.

Никита застыл на месте, снова погрузившись в свои мысли. Ребят друг от друга отделяла кровать, на которой лежала девушка. Ларионов смотрел на собеседника и поверить не мог, что он ее парень. Как же он мог не подумать о том, что, возможно, у девушки кто-то был при жизни? «Дурак! Дурак! На что рассчитывал? Влюбленный идиот» — вертелось у него в голове. По телу разлилась ярость, а вместе с ней и жар вместе с ревностью. Дышать стало тяжело. «Да как я мог подумать, что помогу ей очнуться, и мы сможем быть вместе?», — звучал внутренний голос.

— Эй, с тобой все в порядке? Может, сядешь? — донесся голос Глеба.

Ларионов взял стул, стоявший в углу комнаты, и сел возле кровати, напротив собеседника.

— Да, я приходил в школу, хотел узнать, что с Мирой, ее уже несколько месяцев не было в сети, — ответил парень на предыдущие слова Глеба. — Вот и остановился на стадионе, не мог поверить в то, что произошло.

— Да, ты прав. Я до сих пор поверить не могу. Мне ее очень не хватает. Я прихожу сюда три раза в неделю, и каждый раз ситуация не меняется. Мне даже кажется, что становится только хуже. И мне так страшно…