— Я не хочу в газовую камеру. У меня головные боли. Когда я убиваю, они проходят.
— В газовую камеру в США никого не отправляли вот уж сколько лет, — успокоил его адвокат. — Вы ведь хотите жить, так? Вот и отлично! Как давно у вас болит голова?
— С тех пор, как я убил ребенка.
— Вы помните свое детство?
— Да.
— У вас случаются провалы сознания?
— Да.
— Припадки?
— Нет. Только головные боли.
— Аспирин принимаете?
— Да.
— И помогает?
— Нет.
— Вы пытались дозвониться до нас, когда здесь присутствовал мистер Бэйли? — спросил Данбар. — Две-три недели назад.
— Да.
— Почему вы хотели говорить с Бэйли?
— Когда вы приняли решение поговорить со мной? — вмешался адвокат.
— Я боюсь боли, — сказал «Сэм».
— Никто не сделает вам больно, если вы доверитесь мне, — заверил Белли.
— И газовая камера вам не угрожает, — добавил Данбар.
— Я не думаю, что присяжные будут требовать вышей меры. Мы можем спросить у окружного прокурора. Хотите, я сделаю это, «Сэм»? Хотите, я переговорю с окружным прокурором? — напирал Белли.
В ответ раздался слабый стон.
— Что случилось?
— Я ничего не говорил. Просто у меня опять голова заболела, — слабым голосом сказал «Сэм».
— Судя по голосу, у вас мучительные боли, — участливо заметил Белли. — Голос совсем глухой.
— Голова… Голова раскалывается. Я болен. — Слабый вскрик, пауза. — Я убью их. Я убью всю эту мелкоту!
И на этом связь прервалась.
Когда «Сэм» позвонил снова, Белли беседовал с ним уже по другой линии, вне телеэкрана.
— Хотите, я буду вашим адвокатом? Я чувствую в вас доброе начало. Вы хотите мне что-нибудь сказать?
— Ничего.
— У вас нет ощущения, что вы сейчас потеряете сознание? Чего бы вы от нас хотели?
— Я так одинок!
— Мы можем обеспечить вас лекарствами. Вы же хотите избавиться от этих проклятых болей?
Белли пообещал, что попытается добиться от окружного прокурора Джона Дж. Фердона заверений, что Зодиак в случае осуждения не будет направлен в газовую камеру. Вместо «Фермонта» он предложил в качестве места встречи лестницу перед входом в старую церковь Святой Марии в Чайнатауне. Но «Сэм» назначил адвокату свидание около магазина перед лавкой дешевых товаров на Мишн-стрит, 6726. Они договорились встретиться в то же утро, в половине одиннадцатого.
— Будьте осторожны, — напутствовал преступника Белли.
— Хорошо, — пообещал «Сэм».
Это, наверное, была наименее тайная из всех тайных встреч. За Белли следила полиция, за полицией увязались сотрудники радио и телевидения, всевозможные репортеры и фотографы. Данбар скептически отнесся к этому цирку и на встречу не поехал. Как и затеявший все это Зодиак — или тот, кто им представился.
Напрасно прождав сорок пять минут, Белли отправился домой — досыпать.
«Сэм» не сказал ничего, что вывело бы полицию на его след. Ничто из сказанного им не подтверждало также, что он и есть подлинный Зодиак. Голос его, записанный на пленку, во всяком случае, остался в архивах Седьмого канала.
Оклендский полицейский, принявший звонок в два часа ночи, склонялся к мнению, что говорил с подлинным Зодиаком. Он заявил, что голос человека, звонившего на телевидение, отличался от услышанного им по телефону. Тем временем в крохотной студии Седьмого канала собрали троих из четверых свидетелей, слышавших Зодиака. Полицейский из Напы Дэвил Слэйт, телефонист-оператор из Вальехо Нэнси Словер и Брайан Хартнелл почти час вслушивались в снова и снова прокручиваемую пленку. Наконец наступило молчание.
