– Последняя капля. У меня и так голова кругом идет.
– Вас что-то тревожит, сэр?
– Еще как тревожит. Можно сказать, основы сотрясаются и земля из-под ног уходит. Как это называется, когда две страны сначала заигрывают друг с другом, а потом поносят друг друга последними словами?
– Обычно такое состояние дел квалифицируется как «резкое ухудшение международной обстановки», сэр.
– В таком случае считайте, что у мисс Бассет и Гасси наступило резкое ухудшение международной обстановки. Он, как мы знаем, уже не первый день в дурном настроении, а теперь и она тоже. Ее оскорбило, когда он непочтительно отозвался о закатах. Она ведь просто обожает закаты, а он возьми да ляпни, что его от них тошнит. Представляете?
– Весьма живо, сэр. Вчера вечером мистер Финк-Ноттл поделился со мной впечатлением, которое производит на него закат. Мистер Финк-Ноттл сообщил мне, что закат как две капли воды похож на бифштекс с кровью и что смотреть на него – сущая пытка. Чувства мистера Финк-Ноттла можно понять, сэр.
– Еще бы, но уж лучше бы он их не обнаруживал. И еще его угораздило упомянуть о Благословенной Деве без подобающего уважения. Кстати, Дживс, кто она такая, эта Благословенная Дева? Кажется, я никогда о ней прежде не слышал.
– Это героиня стихотворения покойного Данте Габриеля Россетти, сэр. Благословенная Дева выглядывает из-за золотого края небес.
– Да, об этом я уже осведомлен.
– «В глубине бездонной глаз отражается закат, держит лилии в руке, в волосах семь звезд горят».
– Неужели? А Гасси умудрился брякнуть, что его от нее тоже тошнит. Каково мисс Бассет это слышать? Уж лучше бы он ей на любимую мозоль наступил.
– Весьма тревожное известие, сэр.
– Вот именно. Если так и дальше пойдет, ни один букмекер не примет ставки меньше ста к восьми, что их помолвка продлится еще хоть одну неделю. Насмотрелся я в своей жизни на эти помолвки, и, уверяю вас, никакая из них не трещала по швам так стремительно, как помолвка Огастуса Финк-Ноттла и Мадлен, дочери сэра Уоткина Бассета и покойной леди Бассет. Дживс, эта опасная неопределенность просто ужасна. Как звали того типа – я о нем где-то читал, – у которого над головой на одном волоске висел меч?
– Дамокл, сэр, герой одного из древнегреческих мифов.
– Вот теперь я понимаю, что он чувствовал. И в таком состоянии я должен присутствовать на каком-то дурацком празднике. Не пойду.
– Ваше отсутствие может вызвать разные нежелательные кривотолки, сэр.
– А мне чихать. Ноги моей там не будет. Слиняю по-тихому, и пусть толкуют, как хотят.
Кроме всего прочего, я хорошо помнил, как однажды вечером в «Трутнях» Понго Твистлтон рассказывал, какие страсти кипят на таких вот сборищах. Однажды в Сомерсетшире он угодил на школьный праздник, и там его втянули в игру, которая называется «Мистер Смит, вы тут?», причем ему на голову надели мешок и молодое поколение принялось тыкать в него палками. Представляете? Мы все прямо похолодели. А в таком местечке, как Тотли, где даже в обычные дни вам грозит опасность, можно ожидать кое-чего и похуже. Пару раз мне здесь попались на глаза уличные мальчишки, настоящие малолетние преступники. Я сразу понял, что их надо за версту обходить.
– Рвану на авто в Бринкли, пообедаю с дядей Томом. Надеюсь, вы со мной?
– Боюсь, это невозможно, сэр. Обещал помочь мистеру Баттерфилду с устройством чаепития в павильоне.
– Ладно. Потом расскажете мне, как прошел праздник.
– Непременно, сэр.
– Если останетесь живы.
– Совершенно верно, сэр.
Поездка в Бринкли оказалась легкой и приятной, и я успел как раз к обеду. Тети Далии в Бринкли не было, она, как и намечалось, укатила на денек в Лондон, и мы вдвоем с дядей Томом уселись за трапезу, плод вдохновения непревзойденного Анатоля. За supreme de foie gras au champagne и neige aux perles des Alpes[18] я посвятил дядю Тома в историю статуэтки из черного янтаря, и его ликование, когда он узнал, что папаша Бассет заплатил за objet d’art не пятерку, а тысячу фунтов, было столь велико, а слова, сказанные им про папашу Б., так ласкали мое ухо, что к тому времени, как я пустился в обратный путь, на душе у меня посветлело и мой неизменный оптимизм вернулся на свое место.
В конце концов, утешал я себя, не вечно же Гасси будет пребывать под бдительным оком Мадлен. Подойдет время, и он укатит в Лондон, где втайне от своей ненаглядной отведет душу, до отвала набив утробу бифштексами и свиными отбивными. И тогда к нему вернется прежняя влюбленность и пылкость, он снова примется писать ей нежные письма, и это занятие его увлечет, а там, глядишь, Мадлен позабудет свои завиральные вегетарианские идеи и займется чем-нибудь другим, например собиранием марок. Я знаю женщин, знаю их способность вечно терять голову. Вдруг ни с того ни с сего приходят в раж, но вскоре пресыщаются и отдаются новому увлечению. Моя тетушка Агата однажды вздумала заняться политикой, но достаточно ей было раз-другой посетить собрания, где идейные противники ее освистали, чтобы она поняла: гораздо разумнее сидеть дома за рукоделием и забыть про политику.
Близился час, как говорится, мирного заката, когда я бросил якорь в Тотли-Тауэрсе. Я, как всегда, украдкой пробрался к себе в комнату, и через несколько минут появился Дживс.
– Я видел, как вы приехали, сэр, – проговорил он, – и подумал, что, возможно, вы пожелаете промочить горло с дороги.
Я заверил Дживса, что интуиция его не подвела, и он сказал, что немедленно принесет мне виски с содовой.
– Надеюсь, мистер Траверс пребывает в добром здравии, сэр.
Я поспешил его успокоить:
– Когда я к нему нагрянул, он был немного не в духе, но, услышав новости про кикимору, расцвел как роза. Ругал папашу Бассета на чем свет стоит, жаль, что вы не слышали. Кстати, раз уж мы заговорили о Бассете, как прошел школьный праздник?
– Мне кажется, молодым людям он понравился.
– А вам?
– Сэр?
– С вами все в порядке? Вам не надевали на голову мешок и не тыкали в вас палками?
– Нет, сэр. Мое участие в празднике ограничилось тем, что я подавал гостям чай в павильоне.
– Не скажите, Дживс. В этих павильонах на школьных праздниках иногда случаются такие вещи, что не приведи Господь.
– Вы как в воду глядели, сэр. Именно за чаем один мальчик бросил в сэра Уоткина крутое яйцо.
– Попал?
