- Ты была тогда счастлива?
- Никита, прости, может не стоит говорить об этом? Я же вижу, что тебе это неприятно слышать.
- Мне неприятно только одно – я много потерял, живя от вас отдельно, - снова резко прерывает меня. - И пропустил важные моменты из жизни моего сына… И из твоей жизни, кстати, тоже, - громким голосом добавляет он.
- Да. Это так. Ты прав. Во всём прав. И я во всём виновата одна. Но зачем говорить о моём прошлом, которое не относится к нам?
- Ну уж нет, - он сжимает мои плечи. – Ещё как относится. Я хочу понять, почему ты всего боишься. Хочу знать все подробности твоей жизни. И заметь, пока я не сказал, что ты во всём виновата. И тем более - одна. Я хочу знать, что происходило в твоей жизни раньше. До нашей с тобой встречи в Минске. И почему ты потеряла сознание, когда я приехал?
- Помнишь, в гостинице я уже тебе многое рассказывала о себе и своём детстве. Ты ещё тогда меня заставил моей маме звонить каждый день. А сознание я потеряла, потому что боялась, что ты злишься. И заберёшь у меня Кузю навсегда.
Он вздыхает и качает головой.
- Да, я злился. Очень злился. Я и сейчас зол, и ты даже не можешь представить как. Но это же не значит, что можно у матери забрать её ребёнка. Насмотрелась сериалов млин…
Гражданам из списка Forbes можно всё, но ему мои мыслезаключения не решаюсь сообщить.
- Это была урезанная версия рассказа о контроле над тобой со стороны родителей. И звонить я тебя тогда заставил не для твоих родителей, а для того, чтобы ты отдохнула и не чувствовала себя виноватой во всём, - продолжил Никита после небольшой паузы. - Но, я вижу, здесь проблема намного серьезнее. Ты не волнуйся, о себе я тоже расскажу всё, что захочешь узнать, - он, не переставая, гладит меня по плечам и рукам.
- Я тогда была счастливым человеком. На выпускном Володя ответил мне взаимностью. Но дело дальше поцелуев не зашло. Правда, поцелуи были очень… Были такими страстными…
- Я думаю, что не очень, Марго, - одёргивает меня Никита. - Ты забыла, что я знаю, как ты целуешься. Не подумай ничего такого, мне всё очень и очень нравится. Но тебе ещё только предстоит стать опытной женщиной. И научиться чувствовать разницу в своих ощущениях. Поэтому не надо никого заранее начинать оправдывать. Намекать, что вы с Володей тогда целовались как-то плохо, и поэтому вас наказали. Уверен, что это были поцелуи двух выпускников, через которые проходили в своё время миллионы людей в мире в юности.
Никита точно мысли мои читал. И вообще, он спрашивал так, как будто ему всё давно обо мне известно.
- Продолжай, Марго. Ты была счастлива. И…
- Володя признался, что я ему тоже давно нравлюсь. Он будет рад со мной встречаться. Предложил наши отношения развивать постепенно, своим чередом. Не торопиться. Меня его размышления очень обрадовали. Мы счастливо болтали обо всём на свете, закрывшись в одном из кабинетов, сбежав со школьной дискотеки. Уже на горизонте начинал маячить рассвет тоненькой линией. Мы улыбались и строили планы на будущее. И Володя сказал, что готов ради наших отношений поступать учиться на заочное отделение. Чтобы мы не расставались надолго. А когда в очередной раз он меня поцеловал, в помещение ворвался папа.
Я освободилась от рук Никиты и легла на спину.
- Прости, но, говорить, глядя в потолок, мне легче.
- Это потому, что ты себя винишь в том, что произошло на выпускном. Думаешь, если бы этого не случилось, то ваши отношения могли сложиться по-другому. И родителей бы не обидела. И не испортила с ними отношения.
- Может, ты и прав.
- Прав. И вы, и родители всё те же. Сама сказала, что у вас с Володей и второй раз ничего не получилось. И спасибо ему огромное, что не получилось, - он навис надо мной, широко улыбнулся и поцеловал. – Я бы так просто не сдался. Нашёл, стал бы тебя добиваться и соблазнять, - сказал Никита и впился губами в мой рот.
Теперь двадцать минут мы потеряли на обнимания и поцелуи.
- Ну, смотри в потолок. Я внимательно слушаю, - лёг на спину Никита и прижался ко мне своим плечом.
- Папа с размаха ударил меня по лицу, а Володя попытался его оттащить. Но на подмогу прибежали учителя. Вывели Володю. И тем летом я его больше не видела.
- То есть он не стал бороться за ваше счастье?
- На него папа подал заявление в милицию. Мне не было восемнадцати лет. А он был совершеннолетним.
- И что из этого следует? Ты всегда пытаешься всех оправдать, - я услышала злые нотки в его интонации.
- Володя, как мне стало известно, уехал поступать в Москву, - я продолжила. - И остался там учиться.
Дальше в моих глазах возникнул туман. В ушах зашумело, появилось ощущение жара, а позвоночник свело судорогой. Я закрыла глаза и стала глубоко дышать. Воспоминания посыпались на меня градом…
В ту ночь полил сильный дождь. Ранний рассвет закрыли чёрные тучи, и пройти мимо луж никак не получалось. Моё платье было всё в грязных разводах, как и небо на начинающемся рассвете. На рассвете моей взрослой жизни…
Папа, хоть и был строг до невероятности со мной в детстве, до этого момента ни разу пальцем меня не тронул. Мама часто ставила в угол, потом заставляла просить прощение, перед тем как выпустить меня. Пару раз влетало от неё скакалкой, например, за то, что грызла ногти или разбила тарелку. Но это были мелочи. Они быстро забывались, и я жила счастливо дальше.
Но после того, как папа на глазах у Володи влепил мне пощёчину… Весь мир мой потух. Он практически за шкирку тащил меня до самого дома. Несколько раз я падала: порвала колготки, вымазалась в грязь. Я ненавижу свой школьный выпускной…
- Ах, ты с…
От мамы с порога, как из рога изобилия, посыпались известные слова, которыми одаривают падших женщин. Она, как и папа, замахнулась, чтобы влепить мне пощёчину, но почему-то остановилась в последний момент.
- Завтра в девять утра мы с тобой идём на приём к гинекологу, - выкрикнула она мне в лицо свой приказ. – Фу, похотливая тварь…
Как ни странно, но меня уже не колотило, и я смогла спокойно ответить:
- Я не спала с Володей.
- Вот это и проверим. В постель. Быстро.
В своей комнате я совсем не сомкнула глаз. А рано утром, спустя пару часов после прихода домой, не дав мне позавтракать, повезли в соседний город на приём к врачу.
- Ещё не хватало, чтобы тут у нас о тебе всё узнали. И так не знаешь, как теперь людям в глаза смотреть, - всю дорогу недовольно бурчала мама.
Я чувствовала себя виноватой. И ужасно боялась того, что меня ждёт у врача. И, как оказалось, не зря…
