— А что говорить то, ты же не спрашивала, просто представила. Мы и молчали.
— Сейчас тогда не молчите, если не понравится. Хотя нет… не знаю. Мам, мне он очень нравится, а еще ты бы видела, как он ухаживает, и какой он красивый.
— Да видела, по-женски, конечно, понимаю тебя, моя доченька. Но не могу не беспокоиться.
— Знаешь, он за мной на работу в понедельник заехал, с огромным букетом роз, стоит такой нереально красивый, улыбается, я сама в свое счастье не поверила.
Стук в дверь.
— Мам, сейчас, секундочку, кто-то стучит.
— Так ночь уже, не открывай.
Подхожу к двери, смотрю в глазок и сразу поплыла, уже не слушаю маму, не чувствую ног, только поворачиваю замок и утопаю в его объятьях. ОН. Боже, как я соскучилась по нему, по его запаху. Самый любимый аромат, сейчас как никогда поняла того маньяка из фильма «Парфюмер». Я бы хотела сохранить этот аромат навсегда, моя любовь, как я рада. Мы молча обнимаемся, а в трубку уже кричит мама.
— Мама, я завтра тебе перезвоню. — шёпотом добавляю — Он приехал, сюрприз решил сделать.
— Напугала меня, ладно, до завтра.
Закончила разговор и опять бросилась к нему. Он только успел бросить сумку на пол и снять кроссовки, а я опять на нем повисла.
— Ты же обещал завтра?
— Мне уехать?
— Нет! — Я снова уткнулась к нему в грудь, настолько счастлива, мне кажется я никогда не была. Счастлива просто от того, что он приехал, что он был рядом. Больше мне ничего и не нужно было.
— Я не мог ждать до завтра, и сразу после игры рванул к тебе. Даже вещи из гостиницы попросил друга забрать. Боялся не успеть на рейс.
— Я думала, что ты сейчас празднуешь, поэтому не звонишь.
— Наши сейчас действительно тусят. Обиделись на меня, и так я не частый гость на их вечеринках, а тут совсем уехал. Даже для приличия не стал с ними сидеть. А еще я боялся, что тебя не будет дома.
— Ты хотел проверить меня?
— Нет, ну может неосознанно. Я просто безумно хотел тебя видеть.
— Это лучший сюрприз, что ты мог сделать. — Я все обнимала и целовала его.
— Ты еще не представляешь на что я способен. — И коварно засмеялся, играя бровями. — Так я в душ, а еще я безумно голоден.
— Я сейчас что-нибудь приготовлю.
— Ты не поняла, я голоден безумно, так что раздевайся и прыгай в постель.
Он отправился в душ, а я повиновалась и скинула пижаму и юркнула в постель.
Не прошло и пяти минут, как он появился в дверях, глаза с легкой поволокой желания.
Влажный, накаченный, чуть загоревший торс, по которому стекали капли воды. Мощные руки с крупными венами, выразительные бицепсы. Такие широкие плечи и узкие бедра в белоснежном полотенце, которое сидело неприлично низко. Косые мышцы уводили мой взгляд ниже, где меня давно ждали и хотели. Он лишь прикасается к полотенцу, как оно падает, предлагая моему взору роскошный вид его достоинства. Он не торопится, подходит медленно, давая мне возможность насладиться его телом. Затем откидывает одеяло и уже жадно осматривает мое тело, но я смущаюсь и прикрываю себя подушкой.
— Дай мне посмотреть на тебя, ты такая красивая, даже не представляешь. Я так соскучился. — он медленно вытягивает подушку из моих рук. Он приближается, надвигается на меня, закидывает мои руки наверх и проводит кончиками пальцев по моей щеке, затем шее, огибает грудь проходит по животу, спускаясь ниже. Шумно выдыхаю. Я слышу, как его большое сердце стучит, вижу, как вздымается его грудь от нетерпения, но он продолжает ласки, от которых я растворяюсь и совсем теряю контроль над своими мыслями и телом. Потом дает волю своим чувствам и входит в меня, а дальше я выхожу в астрал. Новый уровень удовольствия, что-то невероятное он вытворяет с моим телом, так мастерски нажимает на нужные клавиши, создавая шедевральный оргазм. Только сейчас понимаю, что он пренебрег защитой, и белая густая жидкость стекает с моей груди.
— А как же защита?
— У меня не было с собой.
— Ты не боишься, что я болею чем-то ужасным?
— Значит будем болеть и лечиться вместе. Я так мечтал сделать это без резинки и знаешь… — Выдержал шекспировскую паузу. — Это было круче, чем я мог себе представить.
Я засмущалась и уткнулась к нему в шею, остатки спермы стекли на постель и размазались по нашим телам. Я не подумала об этом, надо было стереть это сразу.
Мы вместе приняли душ, и он был такой нежный и ласковый, заснули мы только под утро усталые от любви.
Обладание тем, что любишь, есть радость большая, чем сама любовь.
Марсель Пруст.
Новое утро.
Будильник оглушил меня настолько неожиданно, что я подскочила и стала судорожно искать телефон, чтобы наконец выключить этот ужасный сигнал. Мой любимый спал на спине, раскинув руки и ноги в стороны и моя кровать под ним казалась игрушечной. Его ноги свисали, вернее ступни полностью висели в воздухе, и одеяло оказалось коротко ему. Мой великан, мой любимый Геракл. Так хотелось остаться с ним и никуда не идти, но я понимала, что должна. Я дала себе пять минут полюбоваться на его роскошное тело, мне нравилось, что он не был тем прилизанным красавцем, он не стеснялся растительности на своем теле, на груди росли волосы, но не густо, это не был густой ковер, а красивый треугольник, который превращался в тонкую полосочку и уходил к паху. Подмышки он тоже не брил, но это все в нем было настолько естественно и безумно сексуально. Я нехотя встала из кровати и поплелась в душ. Бодрости мне это не предало, но выглядеть я стала лучше. Живот опять побаливал от столь активной половой жизни, а может размер был слишком внушительным, может действительно сходить к врачу?
Накрасилась, высушила волосы и решила собрать их в низкий хвост, чтобы не мучиться с укладкой. Вышла из ванны уж с другим настроением, но мой любимый все ещё спал, решила не будить, написала записку, взяла блузку и брюки палаццо и выскользнула из спальни, прикрыв аккуратно дверь.
Оделась и понимая, что жутко опаздываю, вызвала такси. К работе подъезжала впритык по времени. Высокие каблуки не давали мне быстро идти, когда я выскочила из такси. Шаг у меня был уверенный, взгляд сосредоточенный, я мысленно уже была на работе, что даже не сразу заметила людей у входа в офисное здание, которые кинулись ко мне.
Тут начался кошмар, вспышки фотоаппарата, какая-то девушка постоянно пыталась преградить мне путь и тыкала в лицо волосатым микрофоном, задавая каки-то вопросы, в панике я ускорила шаг, но то и дела приходилось отводить рукой микрофон, он был недопустимо близко. Прорвавшись в здание, я думала, что вырвалась, но нет, они тут же кинулись за мной, хорошо, что на посту охраны быстро сориентировались и не пустили их вслед за мной. В растрепанных чувствах влетела в кабинет и закрыла зачем-то дверь. Я тяжело дышала, словно бежала от бешенных собак. Раньше я не понимала, почему звезды ненавидят папарацци. Подумаешь, дай им себя сфотографировать, ответь на пару вопросов и они отстанут, но сегодня я прочувствовала на собственной шкуре, что это. Тебя как зверя гонят, оглушая вопросами и вспышками, слепящими глаза. Я чувствовала себя олененком, все время моргала и резко меняла направление движения. Это был ужас.
Татьяна Павловна первая, кто пришел ко мне с разговором. Она пригласила меня в переговорную, я поняла, что не спроста.
— Лиза, думаю, что тебе стоит взять отпуск. Когда все уляжется, ты сможешь вернуться на свое место, мы такими ценными кадрами не разбрасываемся.
— Татьяна Павловна. Извините. Я сама не ожидала.
— Ничего, я понимаю, но и ты пойми. Потом можно и удаленную работу рассмотреть. Ты сначала съезди в отпуск, а потом решишь, хорошо, а сегодня передай Оле все дела и отправляйся к своему красавчику.
— Спасибо, извините еще раз.
Она ничего не сказала, а я ввела в курс дела коллег и отправилась домой еще до обеда.
В смешанных чувствах я ехала домой, но как только оказалась в залитой солнцем гостиной, я поняла, что так лучше, теперь не надо никуда спешить, моих накоплений хватит на период отпуска, а там действительно будет видно, что делать дальше. Дверь в спальню была закрыта, и я на носочках подошла к двери, тихо. Он еще спит. Открыла дверь, спит, даже не сменил позу, звезда в моей постели во всех смыслах.
Скинула брюки, блузку и нырнула к нему, устроившись у него на плече. Он тут же отреагировал и притянул меня к себе еще ближе. Сердце стучало как сумасшедшее, я ярко почувствовала себя невыносимо счастливой, совершенно безоговорочно счастливой.
— Ты чего такая холодная? — сонным голосом спросил Сережа. — Сколько времени?
— Уже, наверное, двенадцать. Я на работе была.
