— Возможно. Лично я, если посмотрю ужастик, потом две недели буду спать с включённой настольной лампой.

— Это ещё ничего — я вообще спать не буду, — засмеялся Максим.

— Знаете, а ведь в книгах ужасы по-другому воспринимаются, — улыбнулась Адель.

— Конечно! В книгах нам рисует картины наше воображение, а ведь мы себе не враги. Жаль, что последнее время нет возможности читать, а раньше очень любил.

— У меня тоже такое бывает. Иногда книга может неделями пылиться на тумбочке, но приходится выбирать между писателем и сном.

— Между прочим, это большая проблема. В такие моменты жалеешь, что не читал классиков в школе.

— Вы не читали школьную программу? — удивилась Адель.

— Нет, обычно мне её пересказывали одноклассники, чтобы я мог хоть что-то ответить на уроке.

— Вы не были отличником, я так понимаю?

— Правильно понимаете. Не любил я учёбу, разве что на физкультуру ходил с удовольствием, а вот в техникуме наоборот — хорошо учился.

— У меня сейчас с братом такая проблема. Не нравится ему школа, ничего не хочет, и ничего ему не надо. Ждёт, когда пойдёт в колледж.

— У вас есть брат? — настало время удивляться Максиму.

— Да, ему пятнадцать.

— Здорово, наверное, иметь брата.

— Как-то не задумывалась, — пожала плечами Адель.

— Да вы что, Адель! Это же замечательно, когда есть с кем общаться, играть, разделять обязанности по дому, в конце концов. Вот мне в своё время очень хотелось иметь брата.

— Вы забыли, что я девочка, Максим, — засмеялась Адель, — у нас разные интересы, и потом, когда мне исполнилось лет двенадцать-тринадцать, я ушла в отрыв, а Лёша в восемь ещё оставался ребёнком.

— Как-то я об этом не подумал. Просто иногда жалею, что Наташа росла одна в семье. Возможно, если бы в доме был второй ребенок, она бы не выросла немного эгоистичной и избалованной.

— Я не заметила в ней этих качеств, если честно.

— Потому что несколько лет назад я решил заняться её перевоспитанием.

— Не поздно? — удивилась Адель.

— Она за месяц разбила два новых и довольно дорогих телефона. Я сказал, что у меня закончились деньги на её хотелки, и предложил ей заработать себе на новый. Она месяц работала у меня официанткой, и, мне кажется, поняла, что всё, что у неё есть зарабатывается тяжёлым трудом. Она стала более бережно относиться к вещам и выполнять работу по дому, чего раньше за ней замечено не было. Думаю, Наташа усвоила этот урок.

— Мне ещё до этого далеко, я имею ввиду до воспитания детей. Я вот никогда не разбивала телефоны, но мои родители однажды преподали похожий урок Лёше. Мы пару лет назад сделали ремонт, и он в первую же неделю разбил люстру.

— Как это?

— Решил поиграть в футбол в комнате. Отец был вне себя! Он договорился с другом, который держит продуктовый магазин, и Лёша два месяца после школы таскал коробки на складе и мыл полы.

— Жестоко! Постойте, Адель, вы же говорили, что разбили недавно телефон, — мужчина нахмурился, поскольку подумал, что девушка придумала отговорку, чтобы не оставлять ему свой номер.

— Разбила, верно. Кинула в стену, и он разлетелся на мелкие кусочки.

— Зачем?

— Просто разозлилась.

— Не верю. Вы кажетесь такой спокойной и уравновешенной, — Максим немного расслабился и откинулся на спинку стула.

— Иногда и меня можно вывести из себя, — грустно улыбнулась девушка.

— Расскажете, что случилось?

— Зачем вам это?

— Не знаю. Вот я уже излил вам душу, почему бы теперь мне не побыть вашей жилеткой?

— Потому что в вашем случае, вами двигала забота о дочери и желание её защитить. А мой случай другой, Максим.

— Я не настаиваю, — сказал мужчина, хотя Адель расслышала в его голосе нотки любопытства.

— Просто я не знаю насколько уместно говорить о личном с отцом моей подруги.

Мужчина молча встал из-за стола и отнёс поднос в урну, а затем вернулся и положил руки на стол ладонями вверх. Адель удивлённо посмотрела на него, а Максим ждал, глядя ей прямо в глаза. Девушка несмело коснулась его пальцами. Она почувствовала тёплую шершавую кожу, и тогда он провёл большими пальцами по костяшкам её рук.

— Адель, в жизни бывает всякое, но я, например, очень долгое время ни с кем кроме Саши не говорил о том, что случилось в моей жизни. И когда я говорил об этом с вами, вы не стали мне отвечать, или как-то оценивать ситуацию — это было просто не нужно — все эмоции были написаны на вашем лице. Только человек, который знаком с ситуацией может давать советы, но человек, посторонний, может просто выслушать. Для вас это хорошо — я забуду через пару дней об этом разговоре, а вы высказались, и вам, возможно, станет легче.

— А с чего вы взяли, что мне нужно высказаться? — нахмурилась Аделина.

— Когда вы сказали, что разозлились и кинули телефон в стену, вас передернуло, и вы сразу вся как-то сжались, напряглись и втянули голову в плечи.

— Да ладно? — Адель выпрямила спину.

— Ну вот видите, — засмеялся Максим.

Девушка была смущена и совершенно не знала, как реагировать на такую настойчивость со стороны мужчины. С какой стати он решил, что ей надо излить кому-то душу? В конце концов, она уже это сделала в разговоре с его дочерью. Но Максим смотрел на неё своими яркими живыми глазами и не собирался отступать. Адель почувствовала доверие к нему, от него исходило желание помочь. И потом, одно дело, говорить об этом с подругами, а другое получить мужской взгляд на ситуацию, ведь с Геной и Антоном она разрыв с Костей не обсуждала.

Девушка набралась смелости, и рассказала ему о случившемся, утаив только то, что их встреча с Максимом могла стать катализатором её решения порвать со своей первой любовью.

Мужчина слушал внимательно, не перебивая и стараясь не выдавать своих эмоций, хотя ему очень не нравилось, что Адель говорила о двух последних встречах с Костей.

***

— Ада, я не понимаю, — заговорил Максим, когда девушка замолчала, — почему вы вините себя в том, что он вас ударил?

— Я его спровоцировала.

— Не правда! — мужчина весь кипел от негодования, — провокация, Адель, это если бы хотели, побудить его на эти действия с выгодой для себя. Но вы просто сказали ему правду, а многим людям правда режет глаза.