Я припадаю губами к её плоскому животу, руками обхватывая её тонкую талию и медленно поднимаюсь выше, чувствуя, как она, словно податливая глина, выгибается мне на встречу, чтобы быть ближе. Ещё ближе. Эти родинки оказываются прямо под моими губами, и когда я целую первую из них, ноги Эмили обхватывают меня за талию, слыша при этом тихий стон, сорвавшийся с её губ. Мне всегда нравилось слышать именно его – самый первый стон, слегка задушенный, тихий, беспомощный, потому что последние частички сознания начинают утекать сквозь пальцы, словно песок.
От этого жеста я едва не задыхаюсь. Её горячая кожа бёдер буквально прожигает мои рёбра, заставляя воспламеняться и меня тоже. Я всегда сравнивал её с пожаром, диким, необузданным, уничтожающим всё на своём пути. И, оглядываясь сейчас назад, я думал в каком именно моменте я разрешил себе сгореть в нём. Кажется, это было ещё даже до нашего первого секса – в тот самый момент, когда она заглянула мне прямо в глаза, заставляя тонуть в океане своих глаз, я позволил себе сгореть.
Звучит иронично: сгореть в океане. Но именно это приходило мне на ум каждый раз, когда я смотрел в её глаза. Они пылали, затягивали в себя, заставляя гореть. И я горел.
Эмили зарывается своими тонкими пальчиками в мои волосы и слегка тянет их. Я поднимаюсь ещё выше, руками спуская лямки её лифчика, и, заметив мурашки на её коже, едва сдерживаю улыбку. Мне нравится вызывать у неё такую реакцию. Спускаю лифчик вниз, открывая себе вид на её округлые груди с едва заметно стоящими сосками. Я чувствую, что Эмили перестала дышать, глядя на меня своими глазами-океанами. В её глазах немая просьба, и я повинуюсь, потому что в следующую секунду губами обхватываю один сосок, а второй принимаюсь ласкать и пощипывать пальцами. И вновь этот стон, который заставляет едва ли не прожигать ткань джинсов вокруг члена, что хочется содрать их с себя и, отодвинув тонкую полоску ткани вбок, войти в неё полностью, резко, быстро, ожесточённо. Поймать её стон своими губами, закопаться рукой в её волосы, сделать так, чтобы в её голове не осталось ничего, кроме моего имени.
- А ты когда-нибудь пробовал трахать её в ванной под душем? – яростное желание растоптать Кирана ещё сильнее не покидало меня, заставляя оторваться от столь живых мыслей. И я говорил дальше. Шептал ему на ухо, точно уверенный, что эти слова отпечатаются где-то глубоко внутри него. И насколько бы он не был пьян, он запомнит. А я всё ещё смаковал так внезапно возникнувшую в голове фантазию. - Её волосы липнут к её телу, к твоему телу, а этот жар, исходящий не только от неё, но и от воды. Она ведь любит воду погорячее. И её тихие стоны, шепчущие твоё имя. Словно молитву. А ты дальше продолжаешь входить в неё раз за разом, пока в твоей голове не остаётся лишь твоё имя, произносимое ей, снова и снова.
- Заткнись! – взревел Киран, стукнув кулаками по столу. – Я знаю Эмили. Она ни за что не стала бы спать с парнем, которого так мало знает!
Я ухмыльнулся. Эту ухмылку Эмили часто сравнивала с ухмылкой Люцифера. Мне вообще нравились все эти её сравнения меня с Люцифером. Потому что если бы реинкарнации Люцифера существовали – я бы определённо был одной из них.
- Может быть, - уклончиво ответил я, расплываясь в ещё более коварной улыбке, и в последний раз наклонился к уху Кирана: – Но откуда тогда я знаю такие подробности?
Сев ровно, я уже было потянулся к внутреннему карману, чтобы расплатиться, как вспомнил, что выпивка бесплатная. Ну, тогда последнюю.
Махнув официанту, чтобы он налил мне ещё, я перевёл взгляд на Кирана, который отстранённо сидел на барном стуле и смотрел куда-то в полку с мартини. Видимо, переваривал все мои слова. И нет, не жалко.
- Ты её любишь? – внезапно тихо спросил он, чуть поворачивая голову в мою сторону, но всё ещё смотря в ту же точку, и я едва услышал его вопрос.
- Что? – с усмешкой переспросил я, беря в руки только что наполненный стакан. Он резко повернулся ко мне и гневно уставился в моё лицо.
- Ты. Её. Любишь? – выговаривая каждое слово и скаля зубы, спросил Киран. На его лице отразилась вся боль, которую он сейчас испытывал. Словно вёл внутреннюю борьбу: ударить меня или нет. И мне внезапно захотелось, чтобы он выбрал первый вариант.
- Конечно нет, - насмешливо ответил я, наблюдая за тем, как по его лицу ходят желваки. Давай же. Ударь. – Это просто секс. И ничего больше.
- А я её люблю, - прошептал он, и я скорее смог прочитать по его губам, чем услышать что он сказал. Он криво усмехнулся и отрицательно покачал головой, а затем полез в карман брюк и достал свой телефон.
- Поздравляю, - ответил я единственное, что пришло мне в голову. А что ещё я мог ответить на это? Конечно, я мог разбить его ещё сильнее, но это уже не будет так весело. Потому что он и так знал, что она ненавидит его.
Не сумев удержаться, я посмотрел на дисплей экрана Кирана и с удивлением понял, что у него на заставке стоит фотография Эмили в-том-самом-платье, и её улыбка – самое светлое, что я вообще видел за свою жизнь. Теперь все сравнения с солнцем действительно казались мне правдивыми. Она правда умела так улыбаться?
Киран трепетно, немного дрожащими пальцами провёл по экрану, прежде чем разблокировать его. Не удержавшись, я закатил глаза. Все эти его слова в адрес Эмили были настолько пустым звуком, что я не понимал чего он хочет на самом деле.
Если бы он в самом деле хотел её вернуть, то явно бы не стал приезжать сюда с её матерью и заявлять о том, что Эмили обязана вернуться в Лондон.
Ведь все мы знаем, что девушки любят ушами. Даже такие девушки как Эмили.
В голове вновь поплыли воспоминания о том, как Эмили дрожит от возбуждения, когда я шепчу ей на ухо разные пошлости. Эмили подо мной на рабочем столе, Эмили в душе со слегка приоткрытым ртом, по которому стекает вода, и это выглядит слишком возбуждающе, чтобы быть правдой.
- Посмотри, - обращается ко мне Киран, протягивая телефон. На нём открыто какое-то видео, и я, не переборов любопытство, нажимаю на экран для его воспроизведения.
На нём Эмили бежит по песку на пляже, время от времени оборачиваясь, и ярко улыбается (мне даже захотелось прикрыть глаза), её светлые волосы выглядят просто восхитительно из-за уже наступающих сумерек, и в какой-то момент (как я понял, она бежала в сторону воды), она радостно оборачивается и тянет Кирана за руку.
- Малыш, нет, - раздаётся голос из динамика, из-за чего улыбка Эмили становится ещё шире. – У меня даже нет с собой плавок.
Эмили медленно подходит к нему, глядя куда-то поверх телефона, и чуть закусывает нижнюю губу. Твою мать, когда у меня перестанет вставать от этого жеста?
- Можно поплавать и без одежды, - тихо, практически мурлыча, отвечает она с шальной улыбкой на губах. Боже, если бы я был на месте Кирана, то уже давно бы снял с неё эти шорты и хорошенько трахнул. Она же едва ли не умоляет его об этом.
- Ну и? – спрашиваю я, поднимая на Кирана глаза, когда видео закончилось. – Что ты от меня хочешь?
- Она любит меня, - с торжествующей, и чертовски пьяной, улыбкой на губах сообщил мне Киран, из-за чего я, не удержавшись, запрокинул голову вверх и рассмеялся.
- Приятель, не хочу тебя расстраивать, но этому видео уже почти два года, - ответил я, ставя локоть на барную стойку. – И, боюсь, что почти год назад ты кинул её. Поэтому просто оставь все свои никчёмные попытки вернуть её и дай ей научиться жить без тебя.
Едва я вновь подумал о том, какую сильную боль он причинил Эмили, как внутри меня вновь начинало формироваться что-то яростное, чему я сейчас никак не должен был дать выхода. Если бы ей было надо – она бы сама разобралась. А так – это не моё дело, не мне в него лезть.
Встав со своего стула я окинул Кирана последним взглядом, а затем ушёл, оставив его в одиночестве. Мне не хотелось даже найти девушку на сегодняшнюю ночь. Но зато очень хотелось оказаться в зале и побить боксёрскую грушу, чтобы хоть немного выпустить пар.
***
Мы с Эмили договорились, что я заеду за ней в три часа дня, а затем мы вместе поедем к моей маме для «знакомства с моей девушкой». Если этот план удастся – я её хорошенько трахну. Хотя… даже если не удастся – всё равно трахну. Вчерашние образы, преследующие меня всю мою ночную тренировку в участке, никак не хотели исчезать из моей головы даже сегодня.
По крайней мере, сегодняшний холодный ветер, пробирающийся под куртку и добирающийся до самых костей, хотя бы немного помогал не думать о слишком больной (может, даже болезненной) фантазии. Она ведь ясно дала понять, что никогда не окажется у меня в постели.
И вот дверь медленно открывается и из неё выходит Эмили… в своём розовом платье свободной юбкой до середины берда с открытой спиной, в котором я трахнул её в первый раз. Чёрт, я прекрасно помню насколько мягкое оно на ощупь. Помилуй меня.
Сверху этого платья надета её любимая чёрная кожаная куртка, а на ногах уже привычные мне чёрные туфли с ремешком. Но это проклятое платье…
- Я не ручаюсь за себя, если мы окажемся одни где-нибудь в ванной, - взамен приветствия сказал я, внимательно оглядывая её лёгкую улыбку на губах со вкусом персика. Причём тут вообще их вкус? Забудь про вкус.
В ответ на это замечание Эмили лишь смешно сморщила нос и показала мне язык, прежде чем рассмеяться. Интересно, она когда-нибудь улыбнётся мне так же искренне, как улыбалась на видео Кирана? Всё же правильно говорят, что влюблённые люди ведут себя совершенно иначе.
- Нам надо будет заехать магазин, чтобы купить продуктов для ужина, - сказала Эмили, когда я открыл ей дверь машины, о которую до этого облокачивался.
- И что же мы будем готовить? – уточнил я, уже догадываясь, что будет ответом.
