— Боже, как же приятно, — признался Уайатт, предположительно о том, чтобы сжигать всё в огне. Его голова наклонилась ближе к моей, и, клянусь, он медленно вдыхал. Затем низким голосом, словно раскрывая мне секрет, он сказал:
— Ты доставляешь мне удовольствие, Аврора Джонс.
Весь мой самоконтроль растаял, и я не смогла удержаться, чтобы не признаться вслух в том, что знала слишком давно.
— Мне тоже с тобой хорошо, Уайатт Хенсли.
ГЛАВА 20
Уайатт
Мне неприятно, но я провёл ещё один вечер, листая Инстаграм Авроры, вместо того чтобы читать книгу, которую взял в руки. Я всегда говорил ей, что собирался посидеть у камина или на диване, погрузившись в изучение какой-нибудь истории, но едва успевал прочитать несколько страниц, как сразу же смотрел в телефон, просто чтобы увидеть её лицо.
Сегодняшний день был тяжёлым. У меня было достаточно дел на ранчо, включая уход за больной тёлкой, что всегда выводило меня из себя. Особенно, когда знаешь, что не можешь позволить себе купить для них лучшие лекарства, и в основном просто пытаешься обеспечить им как можно больше комфорта, пока они не подхватят инфекцию. Затем Аврора призналась, что была отвлечена планированием завтрашней встречи со своим агентом, из-за которой она переживала, и никак не могла закончить с последним гостевым домом. Так что, несмотря на сильную головную боль, я, естественно, ухватился за возможность помочь ей, радуясь облегчению, промелькнувшему в её глазах, зная, что это моих рук дело.
Как только мы закончили, Аврора объявила, что ей нужно принять долгую горячую ванну. Картинка, мелькнувшая у меня в голове, заставила мою кровь прилить к самым неожиданным местам, и я почувствовал себя глупым, озабоченным подростком. После этого я поспешил прямиком домой, принял холодный душ, приготовил немного еды и устроился с виски и книгой на диване, чтобы отвлечься.
Но я очень слабый мужчина.
И хотя мне было неприятно признавать, что её дурацкие оздоровительные штучки работали после того, как я сжёг одежду, которая напоминала мне о Холли прошлой ночью, я чувствовал, что мой разум совершенно свободен, и я мог думать только об Авроре.
Странно видеть эту сторону Авроры в её соц. сетях, которые так прекрасно выстроены, но не показывают все её прекрасные лучшие и уязвимые качества. К сожалению, сейчас там больше фотографий ранчо, включая фотографии нас, работников ранчо, занимающихся йогой. Но не было никаких признаков того, что она морщила свой веснушчатый носик, когда смеялась или злилась на меня, или того, как грызла ноготь на большом пальце, когда думала, или как исполняла странный танец, когда чему-то радовалась.
Боже. С каких пор я стал так одержим Авророй?
Мне пора было идти спать.
Я в последний раз просмотрел свою ленту новостей, когда Аврора внезапно опубликовала новое фото.
И в руках у неё был чертов вибратор.
Мне пришлось повторить попытку обновить страницу, но я не ошибся — на этом фото она позировала с ярко-розовой пулей, сияя. Её волосы немного растрепаны, а золотистый оттенок кожи говорил о том, что она пережила оргазм. Очевидно, она сделала это нарочно, и завела меня гораздо больше, чем следовало бы. Я хотел быть тем, кто заставит её выглядеть именно так.
В подписи к фотографии говорилось:
Самоудовлетворение — форма заботы о себе! Независимо от вашего семейного положения, доказано, что выделение времени своему удовольствию снижает стресс и повышает уверенность в себе. А что может быть лучшим способом позаботиться о своём психическом здоровье, чем потрясающий оргазм? Я знаю, что Пинки определённо помогла мне снять напряжение, пока я усердно работала в Штатах на ретритом. Рори ХОХО.
Мой взгляд возвращается к имени Пинки.
Я подумал, что так звали её плюшевого мишку.
Неужели она пользовалась Пинки в том пустом доме, совсем одна, в то время как я буквально жил по соседству?
Подождите-ка.
Она сказала мне, что Пинки присматривала за ней в ту ночь, когда она поцеловала меня… Чёрт, она что, пошла играть сама с собой после того, как поцеловала меня? А я сидел той ночью на кровати, сжав свой член в кулаке, представляя, что её губы обхватывают меня, в то время как она тоже кончала, думая обо мне?
Боже, мой член затвердел в спортивных штанах…
Нет.
Мне нужно было перестать быть таким обнадёженным. Раньше мне это никогда не помогало.
Тот поцелуй был притворством. Она сказала, что я её друг.
Или… это было просто прикрытие? Потому что, если бы она спросила меня, что она значит для меня, я бы солгал и сказал, что она тоже подруга. Чтобы сохранить лицо. Как я делал всё время, притворяясь, что не одержим ею.
Именно эта мысль заставила меня засунуть свой стояк за пояс и выйти за дверь, направляясь к ней. Рациональный, здравомыслящий ум, которым я гордился, был выброшен в окно моим пульсирующим членом и дикими, скачущими мыслями. Из-за той агонии, которую я испытывал рядом с ней, внезапно осознав, как сильно я хотел её, в то время как должен был быть профессионалом и просто чёртовым другом.
Я понятия не имел, какой у меня план, но мне нужно её увидеть. Мне нужно с ней поговорить. Я постучал костяшками пальцев по двери и прислонился к косяку в ожидании. Наступила тишина, прежде чем я услышал шарканье ног Авроры, спускающейся по лестнице. Она открыла дверь, в руке у неё был телефон, глаза расширились, когда она посмотрела на меня, опустила взгляд вниз по моему телу и медленно подняла его обратно. Её язык скользнул по губам, увлажнив их.
На Авроре была шелковистая фиолетовая пижама, с плеч свисал просторный белый кардиган, подчеркивающий розовый оттенок её клубничных губ и раскрасневшихся щёк. Пижама совершенно не скрывала её фигуры, подчеркивая каждый мягкий изгиб, и я даже различал сквозь ткань выпуклости её сосков. Мне пришлось отвести взгляд.
Её волосы были слегка влажные, и немного кудрявыми, но они выглядели именно так, как я себе представлял, когда думал о ней в ванне.
Она чертовски восхитительна.
— Уайатт? — спросила Аврора, вернув меня, пока я пялился на неё.
Я сделал глубокий вдох и сжал челюсти, изо всех сил стараясь не отрывать взгляда от её лица.
— Ты говорила, что Пинки — плюшевый мишка.
Аврора прикусила губу, щёки покраснели ещё сильнее, когда до неё дошло. Но её медовые глаза были безумны. Я не мог удержаться и посмотрел вниз, туда, где вздымалась её грудь, её дыхание стало участившимся и громче.
— Нет, я не говорила, — возразила она, глядя на мои губы. — Я сказала, что Пинки — моя игрушка.
