С того момента, как я пришла в себя, Беса словно подменили. Теперь он нежный и заботливый, играет роль любящего мужчины. Когда возвращается из города, всякий раз вызывает меня к себе. Мы вместе смотрим фильмы, а однажды Бес читает мне вслух. Стендаль, «Красное и черное». Выбирает сюжеты, где Жюльен Сорель общается с Луизой де Реналь. Зачитывает диалоги, мастерски подбирая интонации. Необычно видеть его в роли чтеца. В постели Бес ласков. Так, как может быть ласков зверь.
— Ничего, потихонечку, — говорит он, лаская мою грудь, прислушиваясь к дрожанию тела. Его язык прокладывал влажную дорожку к пупку, спустился еще ниже. Пальцы танцуют в нежных складках, теребят клитор, пытаясь добиться выделения смазки. — Я отогрею тебя, Льдинка. Смотри, твое тело уже начинает реагировать на прикосновения, скоро начнет испытывать оргазм. Просто нужно время, и все получится.
— Сунь пальцы в розетку и твое тело тоже откликнется. Оргазм — это отзыв нервных окончаний на раздражение, сокращение мышц и ничего больше. Раньше я могла испытывать наслаждение и удовольствие. Но не с тобой. Меня больше нет. Не ищи.
Льдинка… я и правда ею стала. Холодной, безжизненной. Я словно смотрю на все происходящее со стороны, с потолка ненавистной комнаты. Так проще. В постели Бес напоминает ребенка, который раз за разом пытается завести ключом куклу, забывая, что накануне разломал тонкий механизм. Он вылизывает меня внизу, увлажняя и заполняя толстым твердым членом. Движется медленно, давая время принять его, а затем набирает темп, раз за разом обжигая обильным выбросом спермы. Постоянно целует, прикусывает губу и тут же зализывает место укуса, сплетает свой язык с моим, тихо порыкивая от удовольствия, спускается на шею, затем — к груди. И так без конца.
Кукла наследника Тутти. В сказке про трех толстяков наследник играл с куклой. Не с лошадкой или солдатиком, а именно с куклой, одетой в красивое платье. Вы когда-нибудь задумывались, почему? Для Беса я стала равнодушной, безучастной игрушкой. Дошла до того, что во время секса вспоминаю сюжеты прочитанных книг или фильмов. Сознание и тело двоятся, каждая часть живет отдельной жизнью. Интересно, на сколько времени хватит его терпения и что будет дальше? Интересно и не страшно, потому что ненавижу. Каждой клеточкой, каждую секунду. Этой ненависти хватило бы на десятерых, она бежит по венам, бьется в мозгу навязчивой мыслью. Зло должно быть уничтожено! После секса он аккуратно отмывает в душе мое тело, несет в постель и всю ночь прижимает к себе, не давая отстраниться ни на миг. Однажды ночью я встаю в туалет. Через минуту Бес едва не срывает дверь с петель, ревя, как раненный бизон.
— Почему ты ушла, Льдинка?!
— В следующий раз непременно разбужу тебя. Не знала, что должна справлять нужду в твоей компании.
— Ты — моя и всегда должна быть рядом, на виду! — ни секунды не сомневаясь, он поднимает меня на руки, доносит до постели и придавливает телом. — Всегда! Даже не думай сбежать!
Бес
Моя девочка оживает. Она больше не бьется в истерике, не вздрагивает от прикосновений. Каждую ночь спит рядом, даря свое тепло. Я вывез Льдинку на набережную, впервые оставив охрану дома. В этот вечер мы были вдвоем. Она слушала мой рассказ, глядя на реку. С чего вдруг прошлое прорвалось сквозь крепкую плотину контроля — непонятно, но я позволил себе маленькую слабость. Еще одну. Ни слова в ответ. Ни сожаления, ни сочувствия. Ждал хоть что — то, но поймал лишь тишину и безразличие. И еще — ненависть и презрение. Чувствую его кожей, как животное ловит волны страха и опасности. Но я все исправлю, ведь у меня есть главное — время и моя Льдинка.
Я приготовил еще один сюрприз, но это — завтра.
Утренний стояк — отдельное удовольствие. Красавица еще спит, когда я беру ее пальчики и обхватываю ими твердый член, делаю несколько движений. Тыкаюсь головкой в центр ее ладони, размазываю капельку выделившейся смазки. Хочу ее до одури, до спазмов. Кровь пульсирует в висках, закипая, разносится по телу. Серо — синие глаза открываются. Проснулась моя хорошая. Наматываю длинные волосы на руку, тяну ее голову вниз. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не кончить от первых прикосновений.
— Вот так… Приласкай меня, Льдинка…
Регулирую рукой темп и глубину. Она стала послушной и тихой, моя красавица. Рыча от невероятного кайфа, кончаю ей в горло.
— Не надо, — шепчет она, когда я спускаюсь к ее заветной пещерке. Раскрываю пальцами створки и гуляю языком внутри, задеваю затвердевшую горошину клитора. За несколько недель Льдинка сильно похудела, ее тело медленно и неохотно отзывается на мои прикосновения. Надо будет проконсультироваться с врачом, пусть назначит поддерживающий режим питания. Мне нужна страстная, яростная девочка. Такая, какой она была раньше.
Изольда
Идут дни. Ничего не меняется. Жизнь — бег по кругу. А у меня еще и прыжки сквозь огненные кольца. Бес уезжает по делам. Долго выбирает рубашку, перебирает вешалки с костюмами, примеряет то один, то другой галстук. Через зеркало ловлю на себе его внимательный взгляд.
— Никуда бы от тебя не уходил, Льдинка. Ты всегда со мной, даже если это не так…
Кажется, это уже не просто зависимость, а шизофрения. Похлопывает себя по карманам пиджака. Проверяет наличие телефона? Последний взгляд в зеркало — и выходит из спальни. Зверь. Сильный, бесшумный, ярый. На мгновение вновь возникает в дверном проеме, царапая слух внезапной заботой.
— Не забывай нормально питаться, пока меня нет.
Забота крокодила о том, чтобы любимая антилопа набирала вес. Так его ужин будет слаще. Кружевное нижнее белье, платье, туфли. Никаких брюк, спортивных костюмов и стиля оверсайз. Плюнув на запрет, скидываю туфли, и босиком спускаюсь на кухню. Ходить на одиннадцатисантиметровых каблуках по лестнице — то еще удовольствие. Кажется, что охрана и горничные совсем не реагирую на мое присутствие. Привыкли. Я стала частью меблировки двухэтажного вольера с колючей проволокой по периметру. Завтракаю и отправляюсь в путешествие по дому, выхожу на территорию. Мне нужна самая маленькая щель, сквозь которую я просочусь на волю. Круг за кругом осматриваю периметр, игнорируя настороженные взгляды охраны. Нет, безнадежно. Чтобы отсюда сбежать — нужны крылья. Возвращаюсь в дом и включаю телевизор. Еще пару месяцев назад мне не хватало времени в сутках, чтобы жить, а сейчас оно не имеет никакого значения.
— Льдинка… — Бес возникает в холле внезапно, словно леопард появляется из темных джунглей на освещенной поляне. Его взгляд останавливается на моих босых ногах. Между бровей образуется складка, губы поджимаются, в глазах вспыхивает опасный огонь. Я замираю на лестнице, забывая, что хотела попить воды. — Почему ты не одета?
Возвращаюсь в комнату, надеваю проклятые шпильки и выхожу к лестнице. Вновь попадаю под оценивающий взгляд черных глаз. Пристальный, обволакивающий, раздевающий. Воспоминания о его руках на моем теле нахлынули как цунами. Ком растет в горле, с трудом сдерживаю подступающую тошноту и слабость в ногах. Для него я — тело с дырками.
— Тебе нужно больше гулять, Льдинка, — от пристального взгляда Беса невозможно спрятаться. — Жду тебя в машине.
Огромный черный BMW уже обнюхивает ворота, как сторожевой пес, тихо порыкивая двигателем. Сегодня мы снова едем без охраны. Очередной сюрприз? Что на этот раз? Запах кожаного салона смешивается с ароматом парфюма Беса, и меня опять накрывает волна рвотного рефлекса. Дышу ртом, чтобы справиться с приступами, а мужская рука опять лежит на моем бедре и уже движется вверх. Спасает платье. Узкое и длинное, ниже колен, оно мешает замыслу, не позволяя проникнуть между моих ног. Молюсь, чтобы он не разорвал тонкую ткань. Не хочу его, не могу. До судорог, до рвоты. Словно чувствуя мое состояние, Бес хмурится, но не спешит командовать, оставляя руку на моем бедре. Он пометит территорию позже. Непременно. Это просто вопрос времени. Внедорожник останавливается у элитной стеклянной высотки. Просторная парадная блестит зеркалами и белым мраморным полом. Скоростной лифт полностью прозрачен.
— Двадцать третий этаж, — сообщает металлический женский голос, и двери бесшумно распахиваются.
— Ты говорила, что ненавидишь мой дом, Льдинка, — Бес набирает код на электронном замке. — Думаю, тебе здесь понравится.
Апартаменты с видом на реку. Панорамные окна, приглушенный свет. Мебель на заказ, выполненная из кожи и натурального дерева. Эти запахи еще не успели выветриться и смешаться с парфюмом моего мучителя, поэтому я делаю глубокий вдох и подхожу к окну. Тюрьма — это не помещение, это то место, где рядом — Бес. И эти апартаменты сразу становятся новой клеткой.
— Красиво, правда?
Я вздрагиваю, увидев в отражении его фигуру. Задумалась, отвлеклась, потеряла бдительность. В белоснежной рубашке и темных брюках он хорошо виден в затемненном стекле. Сердце грохает так, что ноги подгибаются, затем еще раз. Руки трясутся…
— Я сейчас, — отступаю аккуратно, чтобы не спугнуть зверя. — Мне в туалет. Я быстро.
Нога подворачивается, щиколотку пронзает жгучая боль, но это — пустяк, потому что… В коридоре на вешалке небрежно брошен пиджак и… портупея. Трясущимися руками расстегиваю кобуру, периферийным зрением замечаю движение сбоку. Бес! Я успеваю…
— Что ты задумала, Льдинка? — голос ласковый, тихий, словно котенок мурлычет. Только глаза горят, да желваки на скулах ходуном ходят. Это — мой единственный шанс на жизнь. — Ты не сможешь выстрелить в человека.
Руки трясутся, сердце того гляди разнесет грудную клетку. Адреналин бурлит в крови, картинка расплывается перед глазами. Снимаю оружие с предохранителя и передергиваю затвор. Тихий сухой щелчок звучит в голове словно гром. Да, я знаю, как им пользоваться. Отец был военным. Я даже попадала в банки из табельного пистолета, когда он тренировал меня на пустыре за домом. Осталось сделать одно движение.
— Положи оружие, ты можешь пораниться, — Бес смотрит мне в глаза, гипнотизирует. Движется по кругу, как акула вокруг жертвы, постепенно приближаясь. Пора. Нельзя его подпускать близко, дать заговорить, отвлечь внимание. — Льдинка, это я. Я тебя люблю. Ты — мой мир.
Глубокий вдох… Он делает шаг вперед, а я нажимаю на спусковой крючок.
— В моем мире тебя нет. Ты — Бес. Твое место — в аду.
В страхе смотрю на оружие: где выстрел? Почему тишина? На белой рубашке прямо посередине груди расползается яркое алое пятно, а мое сознание едва не отключается. Бес по инерции делает еще несколько шагов, хватает меня за руку. Второй выстрел я слышу. Кажется, его слышит весь дом. Он — случайный. Палец соскочил, дернулся. Правое плечо моего мучителя тоже становится алым. Бес падает на пол, а я отхожу назад, пока не упираюсь спиной во входную дверь. Меня трясет… Кровь появляется на светлом мраморном полу, растекаясь все шире. Бегу в ванну, открываю холодную воду и умываюсь. Та — дам, та — дам, гремит сердце. Я свободна. Из зеркала на меня смотрит мое второе я, в ее глазах появилась надежда. Пора! Хватаю полотенце и вытираю пистолет, бросаю его на пол, подальше от Беса. Он не шевелится, лишь красная лужа становится больше. Мечусь по коридору, но затем останавливаюсь и срываю с вешалки дизайнерский пиджак, шарю по карманам. Не может быть! Мой паспорт, а под обложкой — права, и снилс!
— Ты всегда со мной, даже если это не так… — моментально вспоминаю его слова и благодарю мироздание за удачу. Забираю черную банковскую карту, код к которой подсмотрела в ресторане. Бес не прятался, не считал нужным. Секунды летят, как птицы. Нужно спешить! Прячу документы в трусы и выхожу из квартиры. Охрана на первом этаже видит девчонку с пустыми руками. Бывает. Пришла, не понравилась мужчине, потому отправлена восвояси.
Первый глоток свежего воздуха на свободе. Первый же прохожий показывает путь до ближайшего метро. Начинаю новую жизнь. Я, Михайлова Изольда Юрьевна, а не Льдинка.
