И мои глаза сказали ей в ответ тоже самое.
АЛИКС
ОДИН ГОД СПУСТЯ
Я думала, что прощание — это навсегда.
Думала, что после этих слов пути назад уже не будет.
Но Дилан научил меня, что это не так.
Потому что, несмотря на сказанное им в больнице, он все еще оставался очень важной частью моей жизни.
Разница была в том, что теперь он просто стал воспоминанием.
И у меня их было очень много.
После его смерти я попрощалась с Бар-Харбором. Я больше не чувствовала с ним связи. Не могла представить, что войду в наш дом.
Поэтому я выставила его на продажу.
К счастью, он так и не был продан, и я решила оставить его себе.
Прошло много времени, прежде чем я смогла доехать до штата Мэн. Взять в руки ключи. Войти в эту дверь.
Прежде чем почувствовать, что смогу снова полюбить этот дом.
Но я добралась туда.
И, хотя это был дом, в котором я жила с Диланом, он никогда особенно этого не хотел.
Поэтому я чувствовала, что это мое.
После нескольких поездок на север я наконец-то набралась смелости и поднялась на гору Кадиллак.
Для этого потребовалась определенная физическая подготовка. Мое тело отвыкло от столь тяжелых нагрузок.
Но я уже находилась в хорошей форме, потому что прошла квалификацию для участия в Бостонском марафоне.
И я пересекла финишную черту.
В конце меня громче всех поддерживали ребята из тридцать третьей машины и пятнадцатой лестницы. Из пожарной части на Бойлстон-стрит. Из той самой, в которой я работала до взрыва.
И в которой работала сейчас.
Я взяла на станции несколько дней отпуска, чтобы приехать в Мэн, и это было мое третье утро здесь. Я встала чуть позже трех, чтобы начать подъем на гору.
Вместо того чтобы сесть на камень, где Дилан сделал мне предложение, я пошла на другую сторону вершины. Я стояла близко к краю и смотрела вниз на возвышенность. Затем я взглянула на воду и вдохнула воздух Мэна.
Я скучала по этому месту.
И по Дилану.
Я всегда буду по нему скучать.
Но страдания уже не владели мной, как раньше.
Это были просто мысли о нем. Я признавала их, а потом могла двигаться дальше.
И все же, каждый раз, забираясь наверх и, как сейчас, глядя на восход солнца, я могла поклясться, что вижу на солнце его лицо.
И я улыбалась.
Но это была не единственная причина моей улыбки.
Смит обнял меня за пояс и прижался губами к моей шее.
Он все еще был таким нежным и в то же время сексуальным.
— День обещает быть солнечным, — прошептал мне на ухо он.
И я была очень за это благодарна.
Может, когда-нибудь я полюблю дождь, но пока все еще училась справляться с грозой.
Notes
[
