«Что такое порнушка?» – посмотрела на него Ассо. Матвей то ли хмыкнул, то ли прыснул, качнул головой: «Погоди».
– Мы уже уходим, – проговорил он очень вежливо.
Не выпуская руки Ассо, он потянул ее за собой, и они зашагали прочь, снова по направлению к телецентру. Оба молчали. Ассо, вероятно, ждала, что скажет ей Матвей. Прочитает лекцию? Проведет разъяснительную работу? Он искал в памяти слова, но они ускользали, как скользкие блестящие рыбешки. Наконец ему удалось поймать одно, и он остановился, повернулся к Ассо, чтобы смотреть ей в глаза.
– Нельзя, – сказал он упавшим голосом.
Ассо улыбнулась с веселой злостью.
– Можно. Я тебя поймала. Ты огненный.
– Я наполовину человек. Только наполовину. Этого мало.
– Ты меня поймал. Я прыгнула, и ты меня поймал.
– Разумеется.
Она обвила руками его шею. Ее серые глаза с солнечными бликами и мягкие губы оказались совсем рядом.
– Ты меня не поцеловал, – напомнила она.
Это было выше его сил. Матвей схватил ее за плечи, сжал и впился в ее губы. Пил, пил и не мог напиться.
Потом отстранился.
– Довольна? – сказал он с трудом. – Ты меня поймала, да. Запиши в список. Двигайся дальше.
– Дальше? – повторила она.
– За новыми победами. Я отработанный материал. Тебе нужен не я. Я ничем не могу тебе помочь, Ассо. Я бесполезен.
– Ну это я еще не решила.
Она потянулась к нему снова, и он, конечно, не мог устоять. Они опять поцеловались, и с каждым разом выходило лучше и лучше. Ассо приникала к нему, как будто они созданы были друг для друга, для того чтобы стоять вот так рядом и сливаться в одно целое. Огненный и водяная. Если бы он только был человеком, он мог бы разделить с ней хотя бы небольшую часть ее жизни.
– Нам нельзя, – вспомнил он, оторвавшись от ее губ.
– Мы не будем, – заверила она. Погладила его по щеке, по волосам. – Мне нравится, когда у тебя горят глаза. Когда они потухшие, ты совсем не ты. Ты прячешься внутри себя, погасив свет, чтобы никто не заметил, что дома кто-то есть.
– Ты говоришь какие-то глупости.
– Может, я тебя вытащу.
– Ты со мной погибнешь, ты не понимаешь.
– Ты не настоящий кромешник, серединка на половинку. Я не погибну.
– Но ты не сможешь остаться в нашем мире, если будешь со мной.
– Я решу. Потом. Я не хочу…
Ассо помотала головой. Отвернулась. Закрыла глаза рукой.
Матвей знал это, знал, он знал, что ничего между ними не будет.
Он знал, что потеряет ее так или иначе. Он не мог ее потерять прямо сейчас. Если бы он только мог обнять ее, закутать в себя, спрятать внутри себя и вновь погасить в окнах свет, чтобы никто не догадался, что они дома, что они вместе, что они там, в тишине, в покое, в уюте, прорастают друг в друга…
Он заразился от нее всеми этими глупостями, этой абсурдной, сюрреалистической, безумной картинкой.
Если бы Матвей мог побороться с кем-то за нее, он ни за что бы не отступился. Он бросил бы вызов сопернику, переубедил бы ее родителей, наплевал бы на условности общества. Но как обойти законы природы, если они так жестоки? Ассо может пробыть с ним год и потом будет для него безвозвратно потеряна – так с ней поступить он не может. Лучше отпустить ее немедля. Но… рук сейчас не разжать.
Держась за руки, Матвей и Ассо дошли до телецентра. Дождь прекратился, но они были мокрыми насквозь.
– Тебе бы просушиться, – посоветовал Матвей. – А меня сможешь тоже высушить?
Она тряхнула волосами, ослепительно улыбнулась и предстала перед ним совершенно сухой. Он оглядел себя – в пятнах грязи и травы – и тоже улыбнулся, правда, кривовато.
– Н-да, мне сушиться, кажется, бесполезно, только переодеваться.
– Нет, – сказала Ассо, – ты сможешь сам. Попробуй.
– Я умею только открывать двери.
– Ну это неправда, неправда. Не только.
– Ассо, я не кромешник. Говорят, детям от смешанных браков дается какой-то осколок магии в дар, всего один. У меня такой.
– Ты огневой, – настаивала Ассо. – Давай попробуй. Вдохни полной грудью, потом резко выдохни и толчком направь тепло к самым кончикам пальцев.
