– Я не смог, – тихо произнес капитан Биггар. – Я подумал о вас и о ребятах в клубе – и не смог.

– В клубе?

– В Англо-Малайском клубе, что в Куала-Лумпуре, где народ порядочный и честность разумеется сама собой. Да, я о них подумал. Подумал о Толстом Фробишере. Смогу ли я после этого смотреть ему в его единственный зрячий глаз? И еще я подумал, ведь вы мне доверились, потому что… потому что я англичанин. И я сказал самому себе: Катберт Биггар, ты не только Англо-Малайский клуб, Фробишера с Субадаром, и Доктора, и Скиффи, ты предал всю Британскую Империю.

У миссис Спотсворт перехватило дыхание.

– Значит, это вы взяли?

Капитан вздернул подбородок и расправил плечи. Теперь, когда он выговорил эти мужественные слова, он снова стал почти совсем самим собой, так что теперь носорог, взглянув на него, сразу бы раздумал с ним связываться и вспомнил бы, что у него срочное свидание в другом месте.

– Я взял, но привез обратно, – ответил он твердым, звучным голосом. – Я думал позаимствовать эту вещь только на один день, в качестве залога. Но я не смог. Возможно, она принесла бы мне богатство, но я не смог.

Миссис Спотсворт склонила голову.

– Наденьте ее мне на шею, Катберт, – прошептала она.

Капитан Биггар в недоумении смотрел на ее затылок.

– Вы… не против? Вам не противно мое прикосновение?

– Наденьте ее мне на шею, – повторила миссис Спотсворт.

Капитан Биггар благоговейно надел подвеску ей на шею. После чего воцарилось молчание.

– Да, – повторил капитан Биггар спустя минуту или две, – я мог бы разбогатеть на этом, а хотите знать, зачем мне было нужно богатство? Я не такой человек, который ценит деньги, не думайте обо мне так плохо. Спросите любого на Востоке, и вам всякий скажет: «Дайте бване Биггару его охотничье ружье и бифштекс из антилопины после дня трудов праведных и предоставьте ему свободу дышать чистым Божьим воздухом и обращаться лицом навстречу солнцу Господню, а больше ему ничего не надо». Но у меня возникла острая необходимость обзавестись капиталом, чтобы я почувствовал себя вправе признаться в любви. Рози… Я слышал, что вас так называют, и тоже хочу так вас называть… Рози, я люблю вас. Я полюбил вас при первом же знакомстве в Кении, когда вы вышли из автомобиля, а я сказал: «Добро пожаловать, мемсагиб!» Все прошедшие годы я мечтал о вас, и вчера на этой самой скамейке я едва удержался, чтобы не излить вам душу. Но теперь это уже не важно. Теперь я не обязан хранить молчание, так как мы расстаемся навсегда. Скоро я уйду закату навстречу… один как перст.

Он смолк. Но тут заговорила миссис Спотсворт.

– Никакому закату навстречу вы не пойдете один как перст, – твердо возразила она. – Что за глупости! С чего это вы вздумали уходить один как перст навстречу каким-то закатам?

Капитан Биггар улыбнулся печальной полуулыбкой.

– Это не я вздумал уходить закату навстречу один как перст, милая леди. Таков кодекс. Кодекс гласит, что бедный мужчина не вправе просить руки богатой женщины, ибо, поступив так, он бы утратил самоуважение и уже не играл бы прямой клюшкой.

– В жизни не слышала подобной глупости. Кто, интересно, первый затеял всю эту ерунду?

Капитан Биггар чуть-чуть приосанился.

– Кто первый затеял, не знаю, но это закон, который управляет жизнью настоящих мужчин, как Скиффи, и Док, и Субадар, и Огастус Фробишер.

Миссис Спотсворт издала удивленный возглас.

– Огастус Фробишер? Господи Боже мой! То-то мне все время казалось, что знакомая какая-то фамилия – Фробишер. Теперь, когда вы назвали его Огастус… Этот ваш приятель Фробишер, он какой из себя? Такой краснорожий?

– У нас на Востоке у всех лица довольно красные.

– И с маленькими такими усиками, как щеточка?

– И усики щеточкой у нас носят все.

– Слегка заикается? На левой щеке родинка? Один глаз зеленый, а второй стеклянный?

Капитан Биггар был поражен.

– Вот так так! Это Толстый Фробишер! Вы с ним знакомы?

– Знакомы? Еще бы не знакомы. Да я всего за неделю до отъезда из Штатов пела «О, несравненная любовь!» у него на свадьбе.

У капитана Биггара глаза полезли на лоб.

– Хоуки ва хоо! – воскликнул он. – Фробишер женат?

– А то нет! И знаете ли вы, на ком? На Коре Рите Рокметеллер, вдове покойного Сигсби Метеллера, сардинного короля. У этой женщины денег навалом, куда больше, чем у меня. Вот вам ваш кодекс. Когда Огастус Фробишер встретил Кору и услышал, что у нее в кирпичной кладке за камином запрятаны пятьдесят миллионов зелененьких, он что, ушел закату навстречу один как перст? Нет уж, сэр! Он приобрел чистый белый воротничок, вставил в петлицу гардению – и вперед.

Капитан Биггар, шумно дыша, опустился рядом с нею на скамейку.

– Ну и потрясли же вы меня, Рози!

– Вас и надо было растрясти хорошенько. Плетете невесть что с этим своим дурацким кодексом!

– Просто не могу себе представить.

– Немного успокоитесь, подумаете и все прекрасно представите. Посидите здесь и свыкнитесь с мыслью о том, чтобы пойти со мной к алтарю, а я побегу передам по телефону в газеты о предстоящем в ближайшем будущем бракосочетании между Катбертом… у тебя есть еще имена, мой козленочек?

– Джервез, – тихо ответил капитан. – И фамилия Брабазон-Биггар, через дефис.

– …между Катбертом Джервезом Брабазон-Биггаром и Розалиндой Бессемер-Спотсворт. Жаль, ты не сэр Катберт. Постой-ка. – Миссис Спотсворт вдруг осенило. – Почему бы нам не купить тебе рыцарское звание? Интересно, почем они сейчас? Надо будет спросить сэра Родерика. Может быть, в «Харридже» продаются. До скорого свидания, удивительный ты мой человек. Смотри не уйди куда-нибудь закату навстречу один как перст!

Радостно напевая, ибо на сердце у нее было легко и светло, миссис Спотсворт, оскользаясь, побежала по замшелой тропинке, пересекла лужайку перед домом и влетела в гостиную через стеклянную дверь с террасы. В гостиной оказался Дживс. Он оставил Билла и Джил горестно утешать друг дружку в буфетной, а сам возвратился собрать чашки из-под кофе. От вида бриллиантовой подвески на шее миссис Спотсворт у него шевельнулись по меньшей мере три волоска в левой брови – свидетельство того, как близко к сердцу он принял то, что ему открылось.

– Вы, я вижу, заметили подвеску? – сказала миссис Спотсворт, сияя. – Ничего удивительного, что вы удивлены. Ее только что нашел капитан Биггар возле той скамейки в саду, где мы сидели накануне.

Было бы преувеличением утверждать, что Дживс вытаращил глаза, однако самую малость они у него все же округлились, что случалось только в исключительных случаях.

– Разве капитан Биггар вернулся, мэм?

– Вернулся несколько минут назад. Да, Дживс, вы знаете телефон редакции «Таймс»?

– Нет, мэм, но могу выяснить.

– Я хочу объявить о моей помолвке с капитаном Биггаром.

Тут у Дживса шевельнулись четыре волоска в правой брови, словно их ветром растрепало.

– Вот как, мэм? Позвольте пожелать вам счастья.

– Спасибо, Дживс.