Вбежали ниндзя леди Кэтрин, приготовившись метать сюрикены, но их повелительница, полностью владея сражением, приказала им остановиться:
– Стойте здесь, милые ниндзя. Когда я отрублю ей голову, можете делать с телом все, что вам заблагорассудится.
Пока Элизабет пыталась освободиться, ее светлость сняла со стены один из мечей. Вынув его из ножен, она оглядела сверкающее острие:
– Превосходно. Катана не хуже тех, что я видела в Киото. Жаль, что ей пришлось так много лет пробыть в распоряжении столь недостойного семейства.
Оторвав взгляд от клинка, леди Кэтрин хотела было посмотреть на свою противницу. Но ничего не увидела. Ничего, кроме пустого додзё и двух изувеченных безжизненных ниндзя. Однако она снова громко расхохоталась:
– Ах, как весело! Что ж, признаю, если бы мне так легко удалось с вами расправиться, я была бы, пожалуй, даже разочарована.
Леди Кэтрин выступила на середину додзё, держа меч в руке. Она обернулась кругом, ожидая нападения, но его не последовало.
– Какая трусость! – вскричала она. – Что, не хватает духу показаться? Ваш наставник научил вас лишь отступать?
– Мой наставник, – ответила Элизабет, – научил меня, что кратчайший путь к поражению – это недооценивать своего противника.
– Слабая, глупая девчонка! Пока в моем старом теле теплится жизнь, вам не быть с моим племянником!
Ее светлость глянула вверх и увидела Элизабет под потолком, с мечом наготове. Младшая воительница нырнула вниз ровно в тот момент, когда старшая воспарила вверх – и в воздухе сошлись два меча. Яростный звон стальных клинков наполнил додзё. Леди не уступали друг другу в мастерстве, но молодость Элизабет давала ей преимущество, и она уставала не так быстро, как ее светлость.
Спустя несколько минут полета, сопровождаемого ударами такой силы, что менее стойкие воины уже давно бы отправились к праотцам, Элизабет изящной восьмеркой выбила меч из рук ее светлости. Обезоруженная леди Кэтрин поспешила снять со стены нунчаки, но их мгновенно перерубила надвое катана Элизабет. Она прижала ее светлость к стене и уперла кончик меча в ее морщинистое горло.
– Ну и? – спросила леди Кэтрин. – Рубите голову, да не мешкайте.
Элизабет опустила клинок и сказала, заметно задыхаясь от приложенных усилий:
– Зачем, ваша светлость? Чтобы подвергнуться осуждению человека, который мне так дорог? О нет. Нет, ваша светлость, мне неизвестно, доживете ли вы до его свадьбы с вашей дочерью или со мной. Но жить вы будете. И всю оставшуюся жизнь вы будете помнить о том, что вас превзошла девчонка, к которой вы не испытываете ни малейшего уважения и чьих семью и наставника вы оскорбляли самым немыслимым образом. А теперь я прошу вас удалиться.
По пути к экипажу леди Кэтрин торопливо обернулась:
– Мое мнение не переменилось. Я не передаю приветов вашей матери. Такого внимания вы не заслуживаете. Я весьма недовольна.
– Ваша светлость поступит очень мудро, если сядет в карету, иначе я передумаю насчет вашей головы.
С величайшим отвращением та последовала ее совету. Не попрощавшись с ней даже кивком, Элизабет повернулась и пошла к дому.
Поднимаясь по лестнице и стараясь скрыть от посторонних глаз свои раны, она услышала, как коляска отъехала от дома. Миссис Беннет нетерпеливо последовала за дочерью, спрашивая, отчего леди Кэтрин не пожелала остаться и передохнуть с дороги.
– Не захотела, – ответила дочь.
– Ах, какая представительная дама! Ее приезд – такая невероятная честь для нас! Думаю, она ведь приехала только с тем, чтобы принести соболезнования в связи с кончиной Коллинзов. Наверное, направляется куда-нибудь и, проезжая через Меритон, решила тебя навестить. Не думаю же, что она хотела что-то сказать именно тебе, Лиззи?
Тут Элизабет была вынуждена изобрести небольшую ложь, поскольку рассказать всю правду было решительно невозможно.
Душевное смятение, вызванное этим необыкновенным визитом, преодолеть было нелегко, и Элизабет, зарыв трупы ниндзя, еще долго не могла думать ни о чем другом. Удивительно, но леди Кэтрин предприняла столь долгое путешествие из Розингса с единственной целью – расторгнуть ее предполагаемую помолвку с мистером Дарси! Но откуда вообще мог пойти слух об этой помолвке, Элизабет затруднялась даже вообразить. Наконец она решила: раз уж Дарси близкий друг Бингли, а она сестра Джейн, то этого достаточно, чтобы в ожидании одной свадьбы все заговорили и о другой. Она и сама прекрасно понимала, что после замужества Джейн они с мистером Дарси будут видеться гораздо чаще.
Однако, обдумывая возможные последствия дуэли с леди Кэтрин, Элизабет испытывала некоторую тревогу. Та заявила, что во что бы то ни стало воспрепятствует их браку, а следовательно, думала Элизабет, она не преминет рассказать о схватке племяннику, которого ее доводы и вполне понятная привязанность к тетушке могут убедить в ее правоте.
Если до этого момента он колебался, по всей видимости не зная, как поступить, то советы и увещевания столь близкой родственницы могут заставить его отбросить все сомнения и составить свое счастье так, чтобы не запятнать достоинства. И в таком случае больше она его не увидит. С леди Кэтрин станется повидаться с ним, проезжая Лондон на обратном пути, и тогда один вид свежих ран тетки вызовет у него самые разные чувства, в том числе, вполне вероятно, и отвращение к той, что их нанесла.
Остальные члены семьи необычайно удивились, узнав, кто почтил их своим визитом, но вполне удовлетворились тем же объяснением, которое уняло любопытство миссис Беннет, и Элизабет не тревожили расспросами.
Спускаясь вниз на следующее утро, она повстречала отца, который вышел из библиотеки с письмом в руке.
– Лиззи, – позвал он ее, – а я как раз шел тебя искать, зайди-ка.
Элизабет последовала за отцом в библиотеку, гадая, зачем он мог ее позвать, и предположение, что это как-то связано с письмом, только усилило ее любопытство. Внезапно ей пришло в голову, что написать его могла леди Кэтрин, и она испугалась предстоящего объяснения с отцом на эту тему.
Они оба уселись у камина. Мистер Беннет сказал:
– Нынче утром я получил письмо, которое чрезвычайно меня удивило. Поскольку речь в нем по большей части идет о тебе, я решил, что тебе следует ознакомиться с его содержанием. Я и не подозревал, что у меня в невестах не одна, а две дочери. Позволь же поздравить тебя со столь великой победой.
Щеки Элизабет вспыхнули румянцем – мелькнула мысль, что письмо это написано не теткой, а племянником, и она никак не могла решить, рада ли она тому, что он все же решил объясниться, или недовольна тем, что он не объяснился с ней напрямую. Но тут ее отец продолжил:
– Тебя это как будто не удивляет. Юные девицы обычно проницательны в делах такого рода, но думаю, даже твоей прозорливости не хватит, чтобы отгадать имя твоего поклонника. Письмо написано полковником Фицуильямом – доселе я никогда не слышал этого имени.
– Полковником Фицуильямом?! Что же он пишет?
– О, все вполне приличествует случаю. Начинает с поздравлений по поводу скорого замужества Джейн, о котором, как выясняется, ему поведал некий доброжелатель. Не стану испытывать твоего терпения чтением того, что он тут имеет сообщить. А вот что он пишет о тебе: “Выразив вам самые искренние поздравления в связи с одним счастливым событием, я желал бы немного коснуться и другого схожего обстоятельства, о котором узнал из того же источника. Судя по всему, ваша дочь Элизабет вслед за своей сестрой вскоре перестанет носить фамилию Беннет и свяжет свою судьбу с одним из самых выдающихся людей в стране”. Лиззи, ну как, не догадываешься, о ком идет речь?
“Этот молодой аристократ самым выдающимся образом одарен всеми благами, о которых мечтает каждый смертный, – огромным богатством, благородным происхождением и немалой властью. Но безотносительно его достоинств, я все же хотел бы уберечь вас от возможных бед, каковые могут последовать в случае, если вы необдуманно поспешите согласиться на предложение этого джентльмена, что кажется мне весьма вероятным”. Ну что, Лиззи, уже поняла, кто этот джентльмен? А, вот, сейчас все станет ясно.
“Причины, по которым я желаю предостеречь вас, таковы: есть основания полагать, что его и моя тетушка, леди Кэтрин де Бэр, отнюдь не склонна приветствовать этот брак”.
Так это мистер Дарси! Ну, Лиззи, думаю, теперь я тебя удивил. Разве могли они из всего круга наших знакомых выбрать другого человека, чье имя убедительнее опровергало бы лживость подобных заявлений? Мистер Дарси! Человек, который смотрит на женщину лишь с тем, чтобы отыскать в ней изъян, и, вероятно, ни разу в жизни не взглянул на тебя! Вообрази только!
Элизабет попыталась подхватить шутливый тон отца, но сумела выдавить лишь неискреннюю улыбку. Никогда ранее его остроты не задевали ее до такой степени.
