Анна снова взглянула на Майкла. В старые добрые времена только он мог ставить и выбирать пластинки. Он продолжал невозмутимо смешивать краски.
Анна смотрела, как Сара шепотом подпевает, одной ногой выстукивая ритм. И хотя мелодия была веселой, в песне шла речь о женщине, которая ощущает себя марионеткой в плену капризов своего мужчины. Сару, похоже, такой смысл песни не задевал. Она стала по-настоящему независимой. Анна размышляла, как в ней могли произойти такие перемены. Сара, имеющая собственные планы и тайны, двигающаяся в новом направлении и постепенно влияющая на Майкла… Несомненно, пришло время конфликта. Гнева и разногласий…
В комнату, тихо ступая по ковру босыми ногами, вошел Тефа, с профессиональной сноровкой удерживая поднос одной рукой. Из-за смуглой кожи и черных волос, контрастирующих с белизной фартука и ослепительной улыбкой, он выглядел странно, напоминая официанта в униформе.
— Он теперь профессионал, — заметила Сара, с нежностью глядя на молодого человека.
— Лучший слуга в Танзании, — добавил Майкл.
Улыбка Тефы стала еще шире. Он опустил поднос, на котором стояла миска с яйцами. В ней было штук пять или шесть деревенских яиц — мелких, с тонкой скорлупой.
— Ты их хорошо проварил? — уточнила Сара.
Тефа серьезно кивнул.
— Я съел одно. Сварены вкрутую.
— Спасибо.
— Спокойной ночи, мама. Спокойной ночи, бвана. Спокойной ночи, сестра.
Попрощавшись, Тефа удалился в кухню.
Майкл расставил миски с красками в центре стола. Затем раздал женщинам маленькие щеточки и кусочки ткани.
Раскрашивание яиц — семейный ритуал. Мягкие щетки касались гладкой скорлупы яиц, холодных и необычно тяжелых. Майкл точными, аккуратными линиями обводил яйцо по кругу. Дизайн Сары был замысловатым, со многими деталями, с крошечными спиралями и кружевными петлями. Анна мягко наносила краску, смешивая цвета, — так облака сливаются на небе во время заката.
Когда яйцо было готово, оно возвращалось в миску и там подсыхало. Три стиля вместе образовывали странное, пестрое единство.
В конце концов все яйца были раскрашены. Сара, Майкл и Анна обменялись довольными улыбками, внимательно осмотрев результаты своего труда. Гнездо раскрашенных яиц.
Девичьи сокровища расположились в ряд на полочках в спальне Кейт: медвежонок с наклонившейся головкой; жестяная банка из-под молока, наполненная разноцветными перьями и иголками дикобраза; старая кукла, появившаяся в доме миссии еще до рождения Кейт, — младенец Иисус, которого каждый год заворачивали в лоскутки и укладывали в коробку с соломой.
Анна внимательно рассматривала комнату в надежде найти каменного хамелеона, которого она подарила Кейт во время последней встречи в Мурчанзе. Как раз перед бурей… Но поиски не увенчались успехом. Анна задумалась о судьбе маленькой каменной фигурки: интересно, ее спрятали или просто выбросили? Затем ей в голову пришел еще один вариант — возможно, подарок крестной был настолько ценным для девочки, что она забрала его с собой в Додому.
Какое-то время у Анны ушло на распаковку вещей. Ей надо было сделать вид, что она собирается ночевать здесь, хотя на самом деле она присоединится к Стенли, как только Сара и Майкл отправятся спать.
— Знаешь, ей нравится в пансионе.
Анна повернулась, стараясь не выглядеть виноватой. В дверях стоял Майкл. Его взгляд скользил по узкой кровати с розовым сатиновым покрывалом. На скулах ходили желваки.
— Мы очень скучаем по ней, — сказал он, — Вообще-то мы планируем уволиться после отпуска.
Анна удивленно посмотрела на него: Керрингтоны часто говорили, что будут оставаться в Африке сколько понадобится.
— Мы думали, что в состоянии внести детей в свои планы — Божьи планы, — добавил Майкл. — Может, и в состоянии, но когда это твой ребенок… — Он улыбнулся и развел руками. — То просто не хочется этого делать.
Из гостиной послышался звон посуды — Сара расставляла чашки и блюдца для завтрака. Когда ее не было рядом, гнетущая неловкость, возникшая между Анной и Майклом, усиливалась. Анна теребила в руках изжеванную палочку, которая служила ей зубной щеткой, Майкл листал детскую книжку со сказками.
— Знаешь, епископ тебя не забыл, — неожиданно сказал он. — Он наслышан о том, чем ты занималась. Это произвело на него впечатление. Он хочет, чтобы миссия запустила собственную программу «врачебного сафари». Он попросил меня, если я когда-либо тебя увижу, передать его поздравления.
Анна смотрела на пол, пряча глаза, чтобы они не выдали внезапную радость от этих скупых слов. Прикроватный коврик был в пятнах краски для рисования.
— Ты забрала из «лендровера» все, что нужно?
— Да, спасибо, — ответила Анна.
Она представила свое ружье, спрятанное в шкафу Кейт, за халатом и костюмом ангела. Она тайно занесла его в дом и оставила здесь, вернувшись от церкви. Поймав на себе взгляд Майкла, она поняла, что краснеет. Может ли Майкл почувствовать, что запрещенное оружие спрятано так близко?
— Тебе еще что-то нужно? — спросил Майкл. — Мы хотим, чтобы тебе было комфортно.
— У меня все есть, — заверила его Анна.
Сара уже принесла свежее постельное белье и увлажняющий крем. Ей явно не хотелось уходить, и подруги мило секретничали, укрывшись в розовом убежище маленькой девочки.
— Перед уходом Тефа нагрел воду, так что если тебе понадобится… — Перед тем как уйти, Майкл посмотрел Анне в глаза. — Я рад, что ты здесь, — сказал он просто.
Анна улыбнулась.
— Я тоже.
Анна изучала свое отражение в зеркале, которое висело над раковиной. Электрического освещения в ванной не было, но туда попадал свет от лампочки в прихожей, отбрасывая резкие тени на ее лицо. Ей было почти сорок лет. Более десяти лет, проведенных под жгучим африканским солнцем, не могли не сказаться на ее внешности. На ее загорелой коже уже обозначились морщины — на месте линий, появлявшихся, когда она хмурилась, щурилась или улыбалась, а в копне рыжих волос уже серебрилась седина. Солнце выпило цвет и силу с кончиков волос, и они стали бледными и тонкими. Первый раз за последние несколько лет Анна поняла, что похожа на Элеонору — женщину, которая, качая головой, сокрушалась по поводу утраты дочери, зная, что та, если бы захотела, смогла бы кружить головы и разбивать сердца.
Неожиданное воспоминание о матери не вызвало у Анны практически никаких эмоций. После телеграммы, в которой та не одобрила брак Анны с Мтеми, их общение прервалось. С тех пор Анна писала родителям дважды, но так и не получила ответа. Слабая связь с этими самими близкими родственниками еще раз показала Анне, к чему она действительно привязана. Она представила, как Старая Королева — ее африканская мать — сидит у огня и ест то, что приготовили ее подруги в благодатной тени Коун-Хилла. Когда Пасха закончится и Сара сможет уйти из дому, Анна планировала сходить в лагерь вместе с ней. Они бы взяли еду и лекарства. Подарки. Яичная Леди и королева ваганга…
Анна вдохнула запах мыла. «Императорская кожа»… Одно из любимых удовольствий Сары. Она обернулась на голос Тефы, стоящего в дверях и зовущего бвану. Подойдя к окну, она посмотрела на веранду через кружевную занавеску и увидела молодого человека — такого темнокожего, что он почти сливался с ночной тьмой.
Открылась парадная дверь, и наружу пролился свет. Майкл вышел во двор, и в этот момент Анна заметила, что за спиной Тефы стоит еще один человек. Она крикнула, чтобы предупредить Майкла, но опоздала. Из темноты появлялись все новые фигуры. Сверкнуло лезвие, и тело Майкла рухнуло на землю. Мачете рассекло ему голову, и из раны хлестала темная кровь.
