– Можешь быть спокойна. Бертрам Вустер не болтун. Он умеет держать язык за зубами. Но почему вы так уверены, что Уилберт Артроуз тронутый? Мне он показался совершенно нормальным.
– А ты что, его видел?
– Мельком. На Тенистой поляне, он читал стихи этой барышне Миллс.
Мое сообщение произвело на нее сильное впечатление.
– Читал стихи? Читал стихи Филлис?
– Именно так. Странное занятие для такого типа. Комические куплеты – да. Если бы он исполнял комические куплеты, я бы еще мог это понять. Но он сыпал виршами из книжек вроде тех, что переплетают в мягкую красную кожу и продают во время рождественских праздников. Не берусь присягнуть на Библии, но стихи подозрительно смахивают на рубаи Омара Хайяма.
И снова мои слова произвели на нее неизгладимое впечатление.
– Это нужно прекратить, Берти, прекратить как можно скорее. Нельзя терять ни минуты. Ты должен пойти и положить этому конец. Немедленно.
– Кто, я? Но почему я?
– Потому что за этим тебя сюда и позвали. Разве тетя тебе не сказала? Она хочет, чтобы ты как тень следовал за Уилбертом Артроузом и Филлис. Твоя задача состоит в том, чтобы не дать ему возможности сделать ей предложение.
– Ты хочешь сказать, что я должен повсюду таскаться за ними, вроде частного детектива или полицейского шпика? Мне это не по вкусу.
– Вовсе не обязательно, чтобы тебе было по вкусу, – отрезала Бобби. – Просто делай, что тебе велят.
Глава 5
Всю жизнь я был послушной игрушкой в руках слабого пола и поэтому скрепя сердце пошел и положил конец идиллии на Тенистой поляне, как мне было велено. Но на душе у меня было скверно – мало приятного, когда на тебя смотрят, как на назойливую муху, а именно так воспринимал меня Уилберт Артроуз. К моменту моего появления он уже покончил с художественным словом и, взяв Филлис за руку, по всей видимости, говорил ей – или собирался сказать – нечто очень личное и интимное. Услышав мое бодрое «Эй, там», он обернулся, поспешно выпустил из рук девичью лапку и метнул на меня взгляд, очень похожий на тот, которым недавно одарил меня Обри Апджон. Он пробормотал себе под нос, что кто-то – я не расслышал, кто именно, – по-видимому, нанялся сюда сторожем.
– Это опять вы? – сказал он.
Увы, это был опять я. Отрицать это было бы бесполезно.
– Не знаете, чем себя занять? – сказал он. – Почему бы вам не посидеть где-нибудь и не почитать хорошую книжку?
Я объяснил, что просто заскочил сказать, что на лужайке возле дома уже накрыт чай.
– О Господи! – взволнованно пискнула Филлис. – Мне надо бежать. Папа не любит, когда я опаздываю к чаю. Он считает, что это невежливо по отношению к старшим.
Я видел, что с губ Уилберта Артроуза готовы сорваться слова о том, куда, по его мнению, мог бы пойти ее папа вместе со своими взглядами на вежливость по отношению к старшим, но огромным усилием воли он заставил себя сдержаться.
– Пойду погуляю с Крошкой, – сказал он и свистнул собаке, которая обнюхивала мои ноги, наслаждаясь изысканным ароматом Вустеров.
– Так вы не идете пить чай?
– Нет.
– Сегодня горячие булочки.
В ответ он лишь возмущенно фыркнул и широко зашагал прочь в сопровождении низкобрюхого пса, оставив меня с ощущением, что и от него мне вряд ли грозит подарок на Святки. Весь его вид красноречиво свидетельствовал, что мне не удалось расширить круг моих друзей. С таксами у меня никогда не бывает проблем, но попытка подружиться с Уилбертом Артроузом с треском провалилась.
Когда мы с Филлис пришли на лужайку, то, к нашему удивлению, застали за столом только Бобби.
– А где папа? – спросила Филлис.
– Он неожиданно решил уехать в Лондон, – ответила Бобби.
– В Лондон?
– Во всяком случае, так он сказал.
– Но что случилось?
– Понятия не имею.
– Пойду поговорю с ним, – сказала Филлис и упорхнула прочь.
Бобби на минуту задумалась.
– Знаешь, что мне кажется, Берти?
– Что?
– Когда Апджон ушел из-за стола, он был просто в ярости, при этом в руках у него был свежий номер «Рецензий по четвергам». Видимо, прислали с дневной почтой. Он наверняка прочел отзыв Реджи на его книгу.
Вполне правдоподобно. Среди моих знакомых немало писателей (Боко Фиттлуорт – первое имя, которое приходит на ум), и все они неизменно дрожат от ярости, когда читают разгромные отзывы на свои опусы.
– Так ты знаешь про Селедкину статью?
– Да, Реджи мне как-то ее показывал.
– Насколько я понял, очень язвительная штука. Но это не повод мчаться в Лондон.
