– Поразительно! – сказал папаша Бассет. – Говоришь, Дживс ее нашел в комнате Вустера?
– Да, под стопкой белья.
Папаша Бассет крякнул, точно издыхающая утка:
– Как правы были вы, Родерик! Вы ведь мне говорили, что Вустер явился сюда, чтобы похитить статуэтку. Но не понимаю, как он проник в комнату, где хранится коллекция.
– У этой публики свои приемы.
– Похоже, на эту штуку большой спрос, – сказал Планк. – Только вчера у меня дома какой-то фрукт с лицом преступника пытался продать ее мне.
– Вустер!
– Нет, не Вустер. Моего фрукта зовут Тирольский Джо.
– Может, это кличка Вустера.
– Может. Об этом я как-то не подумал.
– Ну а теперь, после всего этого… – сказал папаша Бассет.
– Да, после этого, – подхватил Спод, – ты ведь не выйдешь за него замуж, правда, Мадлен? Он еще хуже, чем Финк-Ноттл.
– Кто такой Финк-Ноттл? – поинтересовался Планк.
– Тот тип, который сбежал с Эмералд Стокер, – сказал папаша Бассет.
– Кто такая Эмералд Стокер? – спросил Планк. Никогда не встречал человека, которого бы в такой степени терзал информационный голод.
– Повариха.
– Ах да. Вспомнил, вы же мне говорили. Этот парень знает, что делает. Я решительно против любого брака, но если уж идти на этот отчаянный шаг, то стоит извлечь из него какую-то выгоду, женившись на женщине, которая сумеет управиться с куском мяса. Я знавал одного парня в Федеральных штатах Малайи, так он…
Вероятно, Планк собирался поведать какую-то забавную историю, но Спод не дал ему договорить. Адресуясь к Мадлен, он сказал:
– Я знаю, что тебе надо сделать. Выйти замуж за меня. И пожалуйста, не спорь со мной. Ну так как?
– Да, Родерик, я согласна стать твоей женой.
Спод издал воинственный клич, от которого у меня еще сильнее защекотало в носу.
– Вот то-то! Совсем другой разговор! Идем в сад. Мне надо так много тебе сказать.
Тут он, должно быть, заключил Мадлен в объятия и потащил прочь. Я услышал, как за ними захлопнулась дверь, после чего папаша Бассет, в свою очередь, тоже издал пронзительный клич, по мощности не уступающий тому, что недавно сорвался с губ Спода. Очевидно, старикашку охватил буйный восторг, причину которого нетрудно понять. Отец, чья дочь чуть не вышла за Гасси Финк-Ноттла, потом чуть не вышла за меня, а потом наконец прозрела и подцепила видного представителя британской аристократии, имеет право быть вне себя от счастья. Лично мне Спод не нравился, и, пырни его кинжалом какая-нибудь перуанская матрона, я бы только порадовался, но было бы нелепо отрицать, что с матримониальной точки зрения он лакомый кусочек.
– Леди Сидкап! – Старикашка смаковал эти два слова, будто драгоценный марочный портвейн.
– Кто такая леди Сидкап? – спросил одержимый жаждой познания Планк.
– Моя дочь скоро станет ею. Одна из древнейших фамилий Англии. Тот молодой человек, который только что здесь был, – это лорд Сидкап.
– Я думал, его зовут Родерик.
– Родерик – это его имя.
– А! Теперь понял. Теперь картина мне ясна. Ваша дочь собиралась выйти за малого по фамилии Финк-Ноттл?
– Да.
– Затем переметнулась к этому самому Вустеру, он же, возможно, Тирольский Джо?
– Да.
– А теперь она решила выйти за лорда Сидкапа?
– Да.
– Ясно как божий день, – сказал Планк. – Я знал, что в конце концов разберусь. Всего лишь вопрос концентрации внимания и исключения второстепенного. Вы одобряете этот брак? Разумеется, в той степени, – добавил он, – в какой вообще можно одобрять брак.
– В высшей степени одобряю.
– В таком случае выпью-ка еще стакан виски с содовой.
– Присоединяюсь, – подхватил папаша Бассет.
В эту минуту, не в силах больше сдерживаться, я чихнул.
– Говорил же я, что там за диваном кто-то есть, – сказал Планк, обогнул диван и воззрился на меня так, будто я туземный вождь, неспособный усвоить правила игры в регби.
