Он крепче сжимает мои волосы, и в его глазах мелькает искра одновременно вызова и тоски.
Заряженная энергия между нами становится почти осязаемой.
Его глаза блуждают по всему моему лицу и останавливаются на моих губах.
Его грудь вздымается, а взгляд заставляет любую женщину упасть на колени.
Но, прежде чем я успеваю что-то сказать, он выдыхает, пробормотав: — К черту! — а затем его губы налетают на мои.
Его поцелуй грубый и требовательный — почти карающий. На мгновение я оказываюсь застигнутой врасплох, но потом сдаюсь.
Я обхватываю его за шею и притягиваю ближе, пока наш поцелуй углубляется.
Он замедляет поцелуй, дразня мои губы, и проводит языком по моему рту в танце, а я следую за каждым его шагом.
Мои бедра бьются о его бедра — я ничего не могу с этим поделать, — и я издаю стон, который посылает через меня всплеск удовольствия.
— Ты моя жена. — Его губы переходят на мою шею, и он нащупывает ту самую точку, которая заставляет меня громко застонать. — Никто не прикасается к моей жене.
Не знаю, может, я снова сплю, но между нами все так, как надо. Это идеально.
— Ты моя. — Рычит он мне в шею, и его рука в моих волосах сжимается. — Скажи это.
И я поддаюсь почти сразу.
— Я твоя.
Невозможно отрицать это — я его, а он мой.
— Верно. — Бормочет он, пока его руки скользят под мою задницу, и он поднимает меня, прижимая к стене.
Его губы снова находят мои в поцелуе, и я обхватываю его ногами за талию, еще глубже вжимаясь в него бедрами. Еще один горловой стон вырывается из его губ, когда я прижимаюсь к нему, чувствуя, как сильно я его напрягаю. Это заставляет меня улыбаться ему в губы.
Это похоже на награду — ведь это я заставляю его чувствовать себя так.
Мы продолжаем целоваться, и я не замечаю, что мы двигаемся, пока моя спина не ударяется о что-то мягкое — кровать.
Он разрывает поцелуй, его губы прочерчивают дорожку из огненных поцелуев вдоль моей челюсти.
Его голос — соблазнительный шепот на моей коже, наполненный голодом, который совпадает с моим собственным.
— Ты даже не представляешь, как давно я этого хотел.
Его руки медленно, дразняще бродят по моему телу, разжигая шлейф электризующих ощущений везде, где они касаются.
Кончики его пальцев скользят по моему платью, и тепло его прикосновений к обнаженной коже моей шеи кажется невероятным.
Я выгибаю спину в поисках новых прикосновений, а мои пальцы хватаются за ткань его хорошо сидящей рубашки.
Когда наши тела переплетаются, я остро чувствую все тончайшие детали — игру ткани, контуры мышц и непреодолимую силу, притягивающую нас друг к другу.
Мои руки тянутся к нему, и я снова прижимаюсь губами к его губам.
На этот раз все в моих руках, и я хочу большего.
Мой язык проникает в его рот, и он встречает меня своим.
Я обхватываю его руками, притягивая ближе, желая ощутить каждый сантиметр его тела на себе.
Наши тела движутся вместе в ритме, который одновременно знаком и пьянит, как будто мы всегда должны были найти друг друга в этот момент.
Но это ощущение быстро пропадает, когда он отстраняется, разрывая нашу связь.
— Нет! — Вздохнула я, потеряв его губы.
— Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что я могу прикасаться к тебе наедине.
С моих губ срывается хихиканье.
— Разве ты не прикасался ко мне?
Я приподнимаюсь, опираясь на руки. Хихиканье исчезает, когда я вижу его серьезное лицо.
— Нет, я хочу по-настоящему прикоснуться к тебе. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня повсюду в течение многих дней.
— Да, пожалуйста. Пожалуйста, прикоснись ко мне.
Это, кажется, удовлетворяет его, потому что он кивает и снимает рубашку, и я снова ошеломлена. Несмотря на то, что я видела его без рубашки несколько раз, в этот раз все по-другому. Его татуировки ощущаются как вновь открытая тайна, хотя я видела их много раз. Они плавно переходят с рукава на грудь, создавая замысловатый гобелен из арабских каракулей и символов. Каждый знак, кажется, хранит в себе уникальную историю, и меня охватывает непреодолимое любопытство, чтобы расшифровать каждое слово.
