— Презерватив, — сказал Тревор, нежно проводя рукой по моей спине.
Он скользнул внутрь меня без каких-либо колебаний. Никакого сопротивления или сомнений, все улетучилось. Все, что мы могли делать, это чувствовать. Его пальцы переплетались с моими на столе, а его мускулистое тело давило и отступало снова и снова, пока я следила за его и своими собственными движениями.
Не имело значения, как мы были расположены, или что мы были посреди дома моего отца, или что мой ребенок мирно спал в своей кроватке. Ничего, кроме того, как его кожа скользила по моей, и его темные пальцы сжимали мои ладони, и его дыхание трепетало у моего горла, ничего не имело значения. Безусловно, это был лучший секс, который у меня когда-либо был.
Но как только оргазм утих, и наша кожа остыла, и я снова встала, упреки и сомнения начали кружиться в моей голове с силой торнадо. Что, черт возьми, я сделала?
— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, — мягко сказал Тревор, касаясь руками моих щек, когда я стояла там, обнаженная и опечаленная.
— Мне нужно одеться, — ошеломленно сказала я, почти вздрагивая от перемены в выражении его лица.
Я выскользнула из его рук и неловко согнулась в коленях, чтобы достать плавки от моего купальника. К сожалению, я оказалась на одном уровне с его членом, который все еще был полутвердым и был покрыт презервативом. Очень полный презерватив. О, Боже.
Я резко вскочила и чуть не ударилась головой о его подбородок. Он не сдвинулся ни на миллиметр, пока смотрел, как я шарила по полу и смотрела.
— Морган? — позвал он, когда я отошла, прикрывая грудь рукой.
— Этта скоро встанет, — сказала я, избегая зрительного контакта и схватив верх бикини со стола.
— Ты сейчас серьезно? — спросил он.
Он не потянулся ко мне, но все его тело напряглось, пока он пытался заставить меня взглянуть на него.
— Извини, — пробормотала я, идя к двери, где валялись мои шорты.
— У меня все еще свисает презерватив с члена, — недоверчиво сказал он.
— На островке бумажные полотенца, — ответила я, сознательно проигнорировав его тон.
Я не смотрела, но слышала, как он продвигался дальше на кухню. Едва я натянула верх, как он снова оказался в поле зрения.
— Я что-то упустил? — спросил он, рывком натягивая боксеры на крепкие бедра. — Потому что я был почти уверен, что ты со всем этим согласна.
Я не ответила. Потому что понятия не имела, что сказать.
— Морган, — снова резко сказал он, заставив меня от удивления вскинуть голову. — Пожалуйста, скажи мне, что я все правильно истолковал.
Выражение его лица и то, как он держал свое тело, заставили мой живот сжаться от раскаяния.
— Ты ничего плохого не сделал, — произнесла я скрипучим голосом, качая головой. — Я сказала тебе «да», — прочистила я горло. — Больше, чем единожды.
— Тогда какого хрена, детка? — мягко спросил он, делая шаг вперед.
— Мы не должны были этого делать, — ответила я, отступая на несколько шагов. — Это была такая плохая идея.
Его голова откинулась назад, как будто я ударила его.
— Я не согласен.
— Мне очень жаль, — ответила я, обнимая себя за талию. Мне очень хотелось, чтобы на мне было больше одежды. Я сделала бы все ради долбаного халата.
— Ага. — Он издал горловой звук и посмотрел в пол, потер лицо рукой. — Мне тоже.
Мы молчали, пока он продолжил одеваться. Я старалась отвести взгляд, чтобы дать ему немного уединения, но не могла не взглянуть несколько раз, удивляясь тому, как перекатываются его мускулы при движении. Хотя знала, что это плохая идея, и меня тошнило от чувства вины, но я все еще так сильно хотела его, что мое сердце бешено колотилось.
— До свидания, — сказал он неловко, слегка кивнув мне, прежде чем спокойно пойти к входной двери и тихо закрыть ее за собой.
— Вот дерьмо, — сказала я, когда он ушел. — О Боже. Вот дерьмо. Черт. Черт. Черт.
Я стояла там, возле двери, проигрывая каждый момент с тех пор, как он подошел к двери, прижав руки к глазам, пока не услышала, как Этта зовет меня.
Тревор
Я наделал много глупостей в своей жизни. Позволил своей кузине Кейт сделать мне ирокез. Когда мне было шестнадцать, я участвовал в гонках на своей машине, чтобы заработать дополнительные деньги. Продал единственное, что у меня осталось от моих биологических родителей — часы, которые, как мне сказали, принадлежали моему деду, потому что я был зол. Но никогда за всю свою жизнь я не совершал такой глупости, как склонить Морган над кухонным столом и трахнуть ее, как будто у меня не было женщины много лет.
Меня трясло, когда я возвращался в отель.
На этот раз я действительно напортачил.
Как только я бросил родительский внедорожник на парковке, я быстро вытащил телефон из кармана шорт.
Через несколько секунд я выпалил:
— Мне нужно с тобой поговорить.
Моя двоюродная сестра Ани не тянула ни секунды.
— Давай, — ответила она.
