— Черт, Эмилия… — хрипло шепчу я, потому что ты заставляешь мой член твердеть.
— Что, Мейсон? — невинно отвечаешь ты. О, Боже, какая же ты сука!
— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, — говорю я уверенно.
Твой смех становится натянутым, и ты меняешь положение на полу каждую секунду. Твое дыхание учащается.
— Ну, этого не будет. Между нами километры, и у меня есть парень, Мейсон.
— Не напоминай мне об этом, — с досадой рычу я.
— Но это факт.
— Факт: ты моя девочка и ты снимешь свои трусики… сейчас же! — Ты задерживаешь дыхание.
— Что? Нет, не сниму. Почему ты думаешь, что на мне вообще есть трусики, Мейсон?
Я поднимаю брови.
— О, Эмилия, что с тобой не так? Я никогда не видел тебя такой. — Эмилия, ты оглядываешься по сторонам и раздумываешь, не подыграть ли тебе.
— Ты сделал меня такой. Я постоянно слышу твой голос в своей голове. Он говорит самые мерзкие вещи и указывает мне, что делать во время секса.
— Эмилия, — рычу я.
— Что? — нахально спрашиваешь ты. — Что ты хочешь, чтобы я сделала, Мейсон? У меня нет никаких запретов.
— Сними. Свои. Трусики. — Ты делаешь это, Эмилия. Ты снимаешь свои трусики и бросаешь их на обеденный стол. Ты маленькая сучка.
— Где ты сейчас находишься? — спрашиваю я. Мое дыхание уже участилось. Ни хрена себе.
— На полу в кухне.
— Сядь на кухонную стойку. — Ты хихикаешь, но подчиняешься. О, детка, теперь я так хорошо тебя вижу. Лучше не думать о других ублюдках, которые тоже могут тебя увидеть.
— Что на тебе надето?
— Футболка, без лифчика. — Мне нравится, как грязно звучит твой голос.
— Снимай!
Ты делаешь это, вот так.
Ты такая маленькая сучка с нереальным, невероятно горячим телом.
Блядь, ты в ста шагах от меня, сидишь голая на кухонном столе!
— Как ты думаешь, где бы я тебя сейчас потрогал?
— Здесь, — тут же отвечаешь ты и тянешься к шее.
— Детка, я тебя не вижу. — Ты хихикаешь и говоришь: — На шее… и ты бы положил свой большой палец мне на губы и погладил их. Это наша фишка. — Черт, да, Эмилия, именно так.
— А что бы я сделал потом?
— Ты бы целовал мое тело… вот здесь. — Ты гладишь свою грудь, а затем бока. Интересно, догадываешься ли ты, что я наблюдаю за тобой, потому что то, что ты делаешь сейчас — это самое сексуальное, что ты когда-либо делала, Эмилия.
— Я не вижу тебя, Эмилия. — Ты снова хихикаешь. Ты так возбуждена. — Где ты хочешь меня почувствовать? Только не говори «там».
— Моя грудь!
— Если хочешь, я могу погладить твою грудь, — небрежно предлагаю я и слышу, как ты резко вдыхаешь воздух.
— Да, сделай это, — шепчешь ты, и мне приходится лезть в брюки и хвататься за член от тона твоего голоса. Ты. Меня. Завела.
— Что бы ты сделала, Эмилия? — Как новая ты, сучка!
— Я бы села на тебя сверху, потому что не смогла бы остановиться, Мейсон.
— Блядь! — Я ругаюсь и крепче сжимаю член, когда ты проникаешь в себя двумя пальцами.
— А потом я бы… — Ты стонешь: — Стонала, потому что ты так глубоко заполняешь меня. Ты такой большой, мне этого не хватает.
— Мне тоже, ты даже не представляешь, как сильно!
— Ты ласкаешь себя, Мейсон?
— Ты ласкаешь себя, Эмилия?
