Артём услышал, что я закрыла дверь, и повернулся в мою сторону. И что-то внутри кольнуло. Он был таким же, каким был более полугода назад, таким, который мне понравился. Он подстриг длинные пряди, которые выросли за полгода сидения дома, и вернул старую прическу, в которую я часто любила запускать пальцы.
Не было никакой бороды, или даже щетины. Хоть я и любила щетину на мужчинах, но Артём был таким человеком, которому она совсем не шла, потому что фокусировала всё внимание на ней, не замечая природной красоты парня. Он даже схуднул, сбросил лишние килограммы, набравшие за то время, что сидел за компьютером.
И вот передо мной сидит Артём из прошлого, которого я когда-то любила.
Я сняла пальто, и скинула полусапожки на высоком каблуке и прошла в кухню. Артём, увидев меня, улыбнулся, делая вид, что всё хорошо, но в его глазах читалось то, что он сильно виноват, что случилось.
– Ой, Ника, ты уже пришла. А я уже звонить хотела, – прощебетала мама, ставя перед Тёмой кружку с горячим чаем.
– Ник, – только начал говорить Артём, как я его перебила.
– Не хочу ничего слушать, – сказала, поднимаясь по лестнице на второй этаж. – Потом поговорим.
Он не стал возражать, опустил голову вниз и так и продолжил сидеть на месте. Я боялась, что он встанет и пойдет за мной, но этого не случилось, за что я была ему и благодарна.
Зашла в свою комнату и присела на краешек кровати, распуская пучок на голове. Голова начала болеть от тугой прически, которую я не делала очень долгое время, поэтому волосы отвыкли от такого.
Может не возвращаться туда вниз? Хотя рано или поздно он тогда придёт сюда. Видимо от этого разговора не сбежишь и пора расставить все точки. Но с другой стороны я боялась. Боялась вновь влюбиться в этого человека, а ведь это было вполне реально, потому что он стал таким, каким был раньше.
И дело даже не во внешности. Если мы просто обнимемся, боюсь, что не смогу уже отлипнуть и примкну к нему как липучка. В любом случаи, возобновлять наши недо-отношения, я не хотела, намереваясь, раз и навсегда поговорить с Тёмой и расстаться на хорошей ноте, возможно, продолжая быть друзьями.
Переоделась в домашнее вязаное платье изумрудного цвета, надела свои тапочки-акулы и пошла вниз.
Но как только я открыла дверь, услышала звучание моего телефона. Вернулась обратно, залезая в сумку, ища смартфон. Когда увидела звонящего, немного офигела, думая, что ему нужно. Быстро нажала на зелёную кнопку и приложила к уху.
– Здравствуйте, Вероника, – послышался такой родной голос, который снова произносит моё имя.
Глава 21 (Она)
Сердце застучало быстрее, а в груди появилось непонятное чувство.
– Вероника? – снова послышался приятный мужской баритон, и я опомнилась, что как дурочка не поздоровалась и стою, молчу в трубку.
– Здравствуйте, Виктор Александрович. Что-то случилось? – не знаю почему, но я начала волноваться, хотя волнения не было даже перед собеседованием, которое я провалила.
– Нет, всё хорошо, – как ни странно, не было того холодного тона, который присутствовал каждые три недели нашего совместного проживания.
– Отлично, – ответила, надеясь, что он сам скажет, зачем звонит, и мне не придется спрашивать самой.
– Вероника, давайте встретимся сегодня вечером? Нам нужно поговорить, – от его слов пришёл ступор. Ну, зачем? Я только перестала думать о тебе и твоей дочери, а ты тут появляешься, так ещё и поговорить зовешь.
– Хорошо, – выдавила из себя. – Где?
– Помните, где мы впервые встретились? – я кивнула, но поняла, что он этого не видит.
– Да, помню, – он хотел встретиться у бистро и попить кофе?
– Ресторан, напротив, из которого я вышел. Помните? «Ночной город», в восемь вечера. Сможете?
– Да, помню. Смогу, – сказала это, и как отлегло, потому что поняла, что разговор скоро закончится.
– До вечера, Вероника, – произнес своим голосом с хрипотцой и скинул звонок.
И как мне это расценивать? Боже мой, сначала Артём, потом Виктор. Что за день такой?
Решила отложить мысли о Викторе на потом, понимая, что внизу сидит Артём и ждёт, пока я переоденусь. Поэтому отдёрнув изумрудное платье, кинула телефон на кровать и вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и увидела, как Тёма уже во всю разговаривает с родителями, шутя на разные темы. Он услышал, что я иду и повернулся ко мне, снова улыбаясь.
Подошла к кухонным шкафчикам и сделала чай, чтобы посидеть и поесть, чтобы настроиться на серьёзный разговор.
– Ник, можно тебя на десять минут? – послышался со спины в прошлом родной голос и я оставила кружку на столе, отмечая то, что настроиться на разговор уже надо будет сейчас.
– Угу, – не смотря на него, пошла наверх. Он встал и пошёл за мной. Так и шел хвостиком, пока я не вышла в комнату отдыха родителей, где в половину стены, посередине были балконные двери, выходящие на балкон.
Тут так же стоял и мягкий диванчик с журнальным столиком. Я села на диван, беря плед, который лежал на моём месте. Укрылась им, будто пытаясь защититься, и посмотрела на раскрытый балкон, бегая взглядом по металлической перегородке, которая была очень красиво сделана.
– Ник, я хотел поговорить о том, каким был мудаком, – присел он близко ко мне, очень близко. – Я не прошу тебя снова возвращаться ко мне или даже прощать. Просто хочу сказать тебе, что мне стыдно за себя и очень жаль за то, что ты жила с таким уродом, как я.
Он говорил это таким извиняющимся тоном, что я просто не могла злиться. Сейчас он выглядел как нашкодивший малыш, который смотрит вниз и что-то бормочет себе под нос.
– Тём, я не злюсь на тебя и никогда не злилась, – сказала правду. Злости всё это время не было, была только жалость. Боялась, что если уйду, то кто о нём позаботиться? Его мама? Да. Но оставлять его с ней было ещё большим сумасшествием. С ней бы Тёма превратился в полного хлюпика и разгильдяя. – Я тоже хороша, оставила тебя и ушла, даже ничего не сказав.
Вину свою тоже чувствовала, хотя она и была совсем малой.
– Нет, не накручивай себя, – сказал он, поднимая голову и смотря мне в глаза. – Если бы не этот поступок, я бы так и продолжил прожигать жизнь в игре, сидя на твоей шее. Прости, Ник, серьёзно, не знаю, что такого сделать, чтобы загладить свою вину.
– Не возвращайся больше к играм. Этого будет достаточно.
– Я и сам не хочу снова возвращаться на то дно.
