— Быстро ты.
— Отправили в отпуск.
— Отлично.
Он вдруг перевернулся и навис надо мной. Посмотрел, словно что-то хотел сказать, а потом просто начал целовать меня. Мой телефон разрывался, его тоже оглушал вибрацией, но мы так самозабвенно любили друг друга, что все за пределами нашей постели совсем не интересовало нас. Даже Гарри был за дверью. Все осталось там снаружи, а тут были мы. Только я и он.
Мы уже и забыли о презервативах и если бы осмотреть мою спальню под ультрафиолетовой лампой, комната бы сияла.
— Мне надо в душ. — Сказала, пытаясь встать. Но силы были все потрачены.
— Пойдем вместе. Когда ты перестанешь меня стесняться. Я сначала думал, может у тебя шрамы или ожоги по всему телу. Но нет, что ты стесняешься? У тебя роскошная фигура, секси грудь и попа? Меня то уж не надо стесняться.
Но я все равно прикрылась брошенной на полу блузкой и стараясь убежать, но он поймал, отобрал защитную ткань и убрал руки, которыми я пыталась укрыть грудь.
Он смотрел на меня с любовью, а потом и с поволокой страсти.
— Я люблю каждый сантиметр твоего тела и хочу видеть тебя голой постоянно. Созерцание красивого тела продлевает жизнь, ты же хочешь, чтобы я жил долго и счастливо с тобой. Вот и не прячь эту роскошь от меня.
— Не могу я так, пока по крайней мере.
Он снова поцеловал и отнес меня на руках в душ. А там он с особым удовольствием намыливал мое тело, что я опять завелась, тем более в душе он казался еще красивее. Еще выше, еще мощнее. Опять все переросло в секс и теперь совершенно обессилив и теряя равновесие и остатки рассудка доползла до постели и уснула.
Проснулась я от того, что Сережа принес мне завтрак и сказал:
— Любимая, уже четыре часа, будешь вставать? Там Инга просто оборвала телефон тебе.
— Потом ей позвоню.
— Почему не сказала о папарацци? — он внимательно и серьезно на меня посмотрел, так что я испугалась, что сделала что-то не так, может была слишком резкой с ними.
— Не хотела тебя беспокоить.
— Всегда говори, если будут слишком настырными, особенно. Охрану поставим. Надавим на издателя.
— Это уж через чур.
— Но ты молодец. Все правильно сделала. Лучше не реагировать на них. Общаться только с нормальными журналистами, если потребуется.
Мне хотелось поскорее забыть обо всем, и закрыть поскорее этот вопрос. Поэтому перевела разговор на другую тему.
— Лучше скажи, что мы сегодня будем делать?
— Помимо того, что заниматься любовью?
— Да, помимо. — но мой живот еще постанывал от прошлых актов любви.
— Думаю, что закончим дела и решим, когда наконец отправимся в отпуск. Ой, тебе еще твоя мама звонила.
— Мама переживает, что за тип поселился в моем сердце.
— И в твоей квартире.
— И в моей квартире.
— Так давай съездим к твоим родителям, познакомимся. Я их очарую, а еще посмотрю на твои голые фото, когда ты еще не была такой стеснительной.
Я жутко обрадовалась, ведь это очередное доказательство его чувств, его серьезных намерений. Я имею в виду встречу с родителями, конечно. А не фото. Меня распирало от счастья.
— А когда ты хочешь к ним съездить?
— Не знаю, ты у них спроси, когда удобно им будет. Мне только забрать свои вещи и в клуб заехать, там документы забрать, и я весь твой.
— Хорошо, позвоню, спрошу.
— И никаких комментариев на счет твоих голых фоток?
— Ты маньяк.
— Вот, узнаю свою куколку.
— Я еще посмотрю на твои голые фотки в домашнем альбоме.
— Да я-то не стесняюсь, смотри сколько хочешь. Хоть сейчас, хоть тогда. Хотя сейчас, конечно, агрегат стал побольше.
Я лишь смеялась над его самоуверенностью, а он уже вовсю щеголял совершенно голый размахивая причиндалом и становясь в эффектные позы. А еще говорил, что не уверен в себе.
— Слушай, а может и с моими познакомишься? — он прилег на кровать, опять в эффектной позе, и игриво мне улыбнулся. А я жутко испугалась, ведь я могу не понравиться. Я никогда об этом не думала в серьез. Сочтут ли они меня достойной партией?
