Нриз не сразу понял, о чём речь, а когда понял, его лицо залила густая краска стыда.
- Я больше никогда… - начал он, но Хозяин его оборвал.
- Не стоит. Я знал, что так и будет. У нормального человека, идущего по Высокому Пути, разум зависит не только от химических процессов в мозгу. Магия, составляющая неотъемлемую часть души, подстраивается под потребности носителя, снимает нагрузку, помогает думать и помнить, помогает понимать. Но, разумеется, в твоём случае всё не так. У тебя нет магии. Ты можешь положиться только на ненадёжную органику. А этот ресурс конечен, так что относись к нему рачительно. Не дай усилиям, которые я уже приложил, улететь в пустоту.
От обиды на собственную ничтожность у Нриза выступили слёзы. Он в который раз проклял свою глупость и торопливость. Хозяин недвусмысленно указал на главную проблему – и таковой оказался совсем не недостаток знаний. Вернее, недостаток, но знаний не о магии, а, в первую очередь, о самом себе. Нриз изменил список приоритетов, поставил на первое место изучение своих возможностей, а в мысленную очередь текущих заданий под грифом «истур» вписал: «Построение оптимальной стратегии обучения, развитие и оптимизация».
Хозяин молчал со скучающим видом. Чтобы заполнить возникшую паузу, Нриз затараторил:
- Высший Путь? Магия помогает? Вы говорите, словно она живая! Но в книгах, которые я…
Увидав поднятую ладонь, он тут же заткнулся.
- Похоже, мне придётся прочитать тебе пару лекций. Книги – это хорошо, но информация в них подаётся, как желает автор, а не как требуется ученику.
От удивления глаза Нриза едва не выскочили из орбит. Он спросил, не веря своему счастью, одновременно опасаясь, что что-то неправильно понял:
- Хозяин, вы будете меня учить? Лично? Но ведь…
Господин вновь поднял ладонь, и Нриз тут же замолчал.
- Давай сразу проясним некоторые детали. Я не предлагаю тебе ученичество, это глупо. Ты – моя собственность и моё создание.
Нриз часто закивал – Хозяин напоминал об очевидных и самих собой разумеющихся вещах.
- В ученичестве я несколько разочарован, все мои личные ученики не оправдали надежд. Они оказались в достаточной степени самодовольными, чтобы, добившись первых успехов и получив толику могущества, остановиться на достигнутом. Все три попытки оказались неудачными. Один из них, подававший наибольшие надежды, взял ношу не по плечам и сгинул. Двое других получив богатство и славу, перестали стремиться к большему. Последнюю стоящую монографию они выпускали… дай подумаю, четыреста семь лет назад. Возможно, быть самой сильной лисой в норе для кого-то и достаточно, но от своих учеников я ожидал кое-чего большего, чем министр промышленного артефактостроения или ректор академии средней значимости.
Дыхание Нриза перехватило от возмущения. Быть личным учеником Хозяина, но при этом не оправдать его надежд? Не прикладывать всех усилий для того, чтобы выполнить каждое из желаний Хозяина? Он не знал ни как зовут этих учеников, ни как они выглядят, но уже испытывал к ним жгучую ненависть.
- Поэтому учеником ты не будешь, - продолжал Хозяин. – Когда-то очень давно я преподавал в Центральном Университете Союза Шеон. Не удивляйся, преподавание давало доступ к неплохой библиотеке, к тому же я был молод и ещё не утратил некоторых иллюзий. Считал, что можно вбить немного знаний даже в наплечные пеньки идиотов, думающих лишь о девках и выпивке. Так вот, я читал лекции, их слушали много бездарей и глупцов, у некоторых кое-что даже задерживалось между ушами. Надеюсь, ты окажешься не худшим из них. Поправляйся и приходи в себя. Но не затягивай, завтра с утра буду проводить кое-какие эксперименты в лаборатории номер двенадцать, говорить мне это не помешает.
Хозяин развернулся и широким шагом направился к выходу из комнаты. Нриз, пребывавший в полном экстазе от восторга и предвкушения, едва удержался, чтобы не броситься вслед.
- Хозяин будет меня обучать! – радостно сообщил он Таагу-18.
Увы, это бездушное скопление металлов, накопителей и магических структур ничего не ответило. Голем с самым невозмутимым видом развернулся к нему круглым металлическим задом и отправился закрывать распахнутую после Хозяина дверь.
***
Ждать было невыносимо, поэтому в двенадцатую лабораторию Нриз отправился как можно раньше – то ли ранним утром, то ли поздней ночью. Окружающая замок дымка, подчиняясь циклу «день-ночь» ещё сверкала мириадами звёзд, проглядывающих сквозь потоки тускло светящихся клубов тумана. До сих пор он даже не задумывался, где именно находится Цитадель Ашрад – то ли висит в бесконечной пустоте, то ли стоит на высоком горном пике, то ли вообще летает где-то в небесах. Одно можно утверждать с уверенностью – это не Земля будущего или прошлого. Слишком огромными казались звёзды, слишком странными атмосферные явления. Ничего подобного Ульрих Зиберт не видел даже в тропиках, когда по работе посещал Индонезию.
Впрочем, Хозяин призвал и изменил Нриза не для того, чтобы тот таращился по сторонам и строил глупые предположения. Нриз прибавил шагу и поспешил в лабораторию. Тааг-18 быстрее засеменил следом, сопровождая неотрывной тенью.
Дверь в лабораторию оказалась закрытой. Несмотря ни на новое зрение, ни на возможность управлять магией, попасть внутрь не удалось. Во время попыток воздействовать на пластину замка, над ним вспыхивал глиф «Запрет», окружённый видимыми лишь в магическом диапазоне светящимися потоками, которые, как теперь Нриз понимал и мог опознать, формировали структуру оптической иллюзии.
- Тааг, открой, пожалуйста, дверь, - сказал он.
Голем подошёл к двери, окинул её своими фасетами глаз, после чего развернулся к Нризу и застыл неподвижной статуей. Нриз понимал, что это глупо, но ему почудилось осуждающее выражение, промелькнувшее на изогнутой лицевой пластине. Это, конечно, являлось игрой воображения – полированный металл оставался неподвижен, да и жвалы не шевелились. Но даже в этой неподвижности было что-то говорящее.
- Ладно-ладно, я понял! – вздохнул он.
Нриз не знал, сколько придётся ждать Хозяина, поэтому он решил заняться чем-то полезным. Именно таковым было изучение возможностей собственного мозга, пределов, в которых вычислительный транс становился опасным и начинал вредить здоровью.
Он сел на каменный пол, который почему-то был тёплым, и вновь погрузился в массив знаний, полученный после посещения библиотеки. Одновременно с этим он разделил внимание, отслеживая состояние собственного организма. Он визуализировал своё тело, словно это была карточка персонажа в ролевой игре. У него не было даже приблизительных критериев, чтобы сделать оценку собственным очкам жизни, поэтому на их месте остался знак вопроса и аналоговая круговая шкала, которая на текущий момент показывала 95% - приблизительно на столько он оценивал своё самочувствие. А вот с магией получилось гораздо проще – к огромному его огорчению, напротив очков магии стоял, насмехаясь своей идеально круглой формой, полный ноль. Нриз не стал выводить список характеристик персонажа – не потому, что не мог их высчитать, а потому, что они к делу не относились.
Очень некстати в голову полезли воспоминания из прошлого, когда во время одной из игр друзья, выпив пива чуть больше, чем нужно, предложили подсчитать собственные характеристики и классы, которые они могли бы взять в реальной жизни.
Эти идиоты, непристойно гогоча и перебивая друг друга, утверждали, что единственный класс, который подходит Ульриху – это паладин. Причём, дело было не в мировоззрении (хотя оно неплохо вписывалось в рамки «законопослушный-добрый»), не в харизме (которая, как он считал, до нереальных 17 точно не дотягивала, пусть друзья утверждали, что он - душа компании), не в силе и телосложении (они вполне соответствовали минимальным значениям 12 и 9) и даже не в мудрости (как считал Ульрих, приписав мудрость 13, ему очень сильно польстили). Они недвусмысленно намекали на интеллект. У класса «Паладин» не было требований к интеллекту, поэтому при создании персонажа и выбрасывании кубиков характеристик, игроки часто перераспределяли очки, снимая их с INT вплоть до минимальных 3 и вкладывая в более актуальные характеристики. Такие особенности паладина служили источники множества шуток и подколок. И тогда эти подколки оказались направлены на него самого.
В то время у Ульриха был очень сложный жизненный период, он прошёл через тяжёлую, унизительную и выматывающую процедуру развода.
Со своей женой он познакомился во время командировки в Индонезию. Мерпати была низенькой, чуть выше полутора метров ростом, смуглой и привлекательной в своей экзотичности.
Он влюбился, как подросток, как сопливый мальчишка. В Германию они приехали вместе. Несмотря на ссоры с родителями и друзьями, которые осуждали Ули, говорили, что ничего хорошего из затеи не выйдет, что привезти Urlaubsfrau - прямой путь к катастрофе, он считал, что всё будет хорошо, что они с женой обретут счастье. И поначалу так и было. Первые два года, пока его Вальди (Мерпати при замужестве сменила и имя, став Вальдтрауд Зиберт) осваивалась и изучала язык, были настоящей сказкой. Они общались на ломанном английском, а затем и немецком, смеялись, веселились и путешествовали. Он был счастлив. А потом, когда Вальдтрауд получила вид на жительство, она заявила, что чувства угасли и что им лучше разойтись.
Ульрих считал, что поступает, как настоящий мужчина, оставляя ей свой дом и положенный для развода год проживая в мотеле. Друзья и родители считали его полным идиотом. Он надеялся, что всё образуется, Вальди поймёт, что теряет, осознает, что она его всё-таки любит. И даже потом, когда закончился передел имущества, когда он лишился половины того, что заработал тяжёлым трудом за всю свою жизнь, когда лишился дома, доставшегося от бабушки с дедушкой, всё равно не терял надежды на воссоединение.
Родители звали его глупцом, друзья – «настоящим паладином». И последнее было очень, очень обидно.
Ульрих отвлёкся от ненужных воспоминаний. Они не только не способствовали его целям, но наоборот, сильно мешали. Теперь его жизнь изменилась и всё, что случилось в прошлом мире перестало иметь хоть какое значение. Это касалось как побед и достижений, так и ошибок и провалов. Теперь имели значение лишь служение Хозяину, идеальное выполнение его распоряжений и соответствие его ожиданиям.
Он убрал ненужные очки магии и очки здоровья, оставив только человеческий силуэт (раскрасив его зелёным) и радиальную шкалу состояния.
После этого, разделив сознание на два потока, направил один на завершение освоения знаний из библиотеки, а второй – на контроль собственного состояния здоровья.
Перед внутренним взором вновь распахнулась сложная система понятий, смыслов и сведений. Вновь вычислительные способности мозга стали обрабатывать имеющиеся знания, превращая визуальную информацию в смысловую, отсеивая ненужное, а нужное превращая сперва в семантические и структурные единицы, а затем выводя их на мета-уровень, то, что было можно назвать пониманием. Вновь замелькали новые переменные и неизвестные, причём, неизвестных вновь оказалось слишком много. Некоторые из них по мере обработки данных и получения новых сведений заполнялись, превращаясь в переменные и константы, но новых возникало гораздо-гораздо больше. Чем с большим объёмом знаний он сталкивался, тем большая пропасть неизвестного перед ним открывалась. Раньше он считал слова Сократа просто красивым изречением, но теперь «Чем больше знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю» казалось незатейливой и даже очевидной аксиомой.
Грубое вмешательство вырвало его из вычислительного транса, и Нриз не сразу понял, что случилось. Но стоило ему проморгаться и провести самодиагностику, как всё сразу стало понятно – второй поток сознания, отслеживающий состояние организма, следуя оставленным директивам, выдернул его в реальный мир. Шкала здоровья теперь показывала 65%, силуэт тела пестрел тревожными жёлтыми пятнами, пульс превышал 120 ударов в минуту, а температура тела поднялась.
Нриз встал и прошёлся. Всё оказалось хуже, чем казалось ранее. Руки дрожали, тело бил озноб, накатывали волны сильной слабости, в глазах темнело и перед ними мелькали пятна, желудок норовил подкатить к глотке. Конечности казались налитыми свинцом и слабыми, словно у младенца. Единственным утешением оказалось отсутствие кровотечения из носа – забрызгать коридор кровью перед приходом Хозяина было бы особо глупо.
Очевидно, следовало либо уменьшить интенсивность вычислений и обработки данных, растянув их по времени, либо найти какой-то другой выход. Нриз попал в странную ловушку, некий аналог «уловки-22» – для того, чтобы вычислить причину недомогания, требовалось получить и обработать больше данных, но именно обработка данных и являлась причиной недомогания. Он получил от Хозяина недвусмысленный намёк, так что с обмороками и плохим самочувствием следовало покончить. Но для того, чтобы с ними покончить, требовались данные и вычислительный транс, который и приводил к обморокам. Эта проблема на первый взгляд не имела решения, так что оставался только один вариант «понизить частоту процессора», отжать кнопку «турбо» на системном блоке. Вычислять медленней, если, конечно, это было возможно – до сих пор любые вычисления производились лишь в полную силу, а разделение сознания на потоки с постоянной самодиагностикой радикально снижало эффективность работы и проблему не решало.
Он слегка опустил веки, сосредоточившись на данных своего самочувствия. К сожалению, у него не было способа точного отсчёта времени, так что определение зависимости здоровья и времени в вычислительном трансе получались очень приблизительным. Если верить потоку самодиагностики, в трансе он провёл около пятидесяти пяти земных минут – с единицами измерения времени нового мира он не был знаком, ему были известны лишь названия, загруженные в мозг вместе с языком.
- Ты уже здесь? Прекрасно! – послышался сзади знакомый голос.
Нриз резко обернулся. У двери в лабораторию стоял Хозяин. Он даже не касался пластины замка – просто шагнул вперёд и дверь мгновенно ушла в потолок. Нриз, ни мгновения не колеблясь, кинулся за Хозяином. Следом в дверь юркнул Тааг-18.
Нриз попытался унять бешено колотящееся сердце, но у него ничего не получилось. Ещё бы! Ему будет читать лекцию сам Хозяин!
***
Помещение мало чем напоминало привычные по прошлому миру лаборатории. Тут не было широких столов, усеянных ретортами, штативами, микроскопами, центрифугами и прочими приборами. Не было застеклённых шкафов, полных непонятыми реактивами и свисающих с потолка вытяжек. Не было ничего, чему разум землянина мог подобрать аналоги.
Лаборатория являлась обширным полусферическим залом, составленным из шестиугольных плит, каждая из которых в магическом зрении светилась несколькими сложными структурами, соединяясь в исполинский узор неизвестного предназначения. Вернее, часть функций угадать было несложно – плиты отсекали вездесущие потоки рассеянной элир, образуя в помещении «магический вакуум», очевидно, для уменьшения влияния на творящиеся внутри заклятья. В пользу этой теории говорило неприятное ощущение паутины на лице во время прохождения через дверной проём –дверь перекрывала магическая завеса, едва видимая в магическом окуляре.
Еще часть функций стала понятной, когда Хозяин зашёл и взмахнул рукой. На плитах один за одним стали вспыхивать голографические экраны, словно прибывшие прямиком из научно-фантастических книг. На них отображались какие-то графики, диаграммы, формулы, рукописные наброски и колонки печатного текста. Из написанного Нриз не понял почти ничего. Ему до боли хотелось нырнуть в вычислительный транс, попытаться осознать написанное Хозяином, понять хоть толику его великолепия. Но сейчас было не то время и не то место – его ожидала лекция Хозяина и запороть её, упав в обморок от перенапряжения, являлось глупостью вселенского масштаба. Поступком настоящего паладина.
