Джеральдин задрожала, отстранилась от Дариуса и приблизилась ко мне, моргая покрасневшими глазами.

— Господи виноград, эта честь так же величественна, как великая бездна небесного треугольника, она заставляет мою душу грохотать. Дорогая Дарси и ее возлюбленный Орио поженятся на заре новой империи.

— Если она скажет «да», — напомнил я ей.

— О, тиш-тош. — Она махнула мне рукой, затем внимательно осмотрела кольцо, прежде чем добавить к нему свою силу. Она выгравировала на внутренней стороне металла слова: «синий — означает тебя», а затем, понюхав, протянула его мне.

— Она рассказала тебе об этом? — пробормотал я.

— Конечно, она это сделала, с румяными щеками и блеском в глазах, — сказала Джеральдин сдавленным голосом.

— Спасибо за это, — сказал я, затем она всхлипнула и ушла.

— Доброе утро. — Ксавьер с грохотом приземлился из окна в крыше, за ним последовали София и Тайлер.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Дариус, когда они втроем достали одежду из сундука в гостиной.

— Сет написал нам, — сказал Тайлер, пожав плечами. — Он сказал, что мы все добавляем волшебство в обручальное кольцо Дарси.

— Сет, — рявкнул я. — Что я говорил о сохранении этой тайны?

— Ты сказал держать это в секрете от Дарси, — невинно сказал Сет.

— Я не верю, что это были мои слова.

— Конечно, были. Я бы не стал портить сюрприз моей малышке. Дайте мне немного времени. В любом случае, вы, ребята, ей не скажете, не так ли? — Он посмотрел на стадо пегасов, и они заржали и покачали головами.

Я стиснул зубы, уверенный, что кто-то в этой комнате собирался ей рассказать, а мой главный подозреваемый уже доказал, что не может держать рот на замке и пять минут.

Я кинул головой в сторону пегасов, и они подбежали во главе с Ксавьером.

— Что-нибудь маленькое, — сказал я, предлагая им кольцо, и они переглянулись, прежде чем София наклонилась и прошептала остальным. Я улавливал каждое слово и был доволен их выбором, поскольку каждый из них поднял руку над кольцом, и их кожа начала сиять. Это сияние перелилось на сапфир, заставив его красиво блестеть, а синий цвет стал ярче, чем раньше.

— Оно будет сиять еще ярче, когда рядом появится радуга, — сказал Тайлер.

— Ей это понравится, — сказал я, уверенный в этом.

Габриэль подошел, когда пегасы разошлись, и строго посмотрел на меня.

— Я полагаю, теперь ты будешь спрашивать моего благословения?

— Твое Зрение, вероятно, подсказало тебе ответ на этот вопрос, — сказал я тихим голосом. — Ей не нужно чье-либо разрешение, чтобы делать то, что ей заблагорассудится.

Габриэль на мгновение посмотрел на меня, затем широко улыбнулся и похлопал меня по щеке.

— Хороший мальчик. Это было испытание. Я думал, ты однажды постучишься в мою дверь и спросишь меня об этом. Я видел, что ты думал об этом раз или два. Но этот вывод — все что мне нужно было услышать. Я бы сам не выбрал для нее лучшего Фейри, Орио. Ответ на твое предложение принадлежит ей.

— Я думаю, Хэйл предпочел бы, чтобы ты преклонил колени у его могилы и попросил у него благословения, — сказал Дариус, и мне вспомнились дни моего друга среди мертвых, мое сердце колотилось от осознания того, что он проводил время с родителями Дарси. То, чего я никогда не получу возможности сделать до самой смерти.

Дариус нахмурился, поняв, что мы все смотрим на него.

— Ты ему понравился, — сказал он, весело вздохнув, вспоминая что-то — Он назвал тебя хорошим выбором для своей дочери. И Мерисса была так же заинтересована в тебе.

Я улыбнулся, эти слова вызвали волну тепла в моей груди, и Джеральдин снова разрыдалась.

— Вероятно, они сейчас здесь, — добавил Дариус, махнув рукой на комнату в целом. — Наблюдают за нами. Особенно когда мы все думаем и говорим о них. Они бы почувствовали притяжение и пришли посмотреть, что происходит.

— Действительно? — пробормотал я, глядя на небольшое пространство, оставшееся в комнате, и задаваясь вопросом, могут ли на самом деле быть призраками, стоящие среди нас и радующиеся нашей радости. — Если это правда, то, надеюсь, ты знаешь, что я буду любить и защищать ее, как не мог бы сделать это ни один другой мужчина.

Ветер пронесся по комнате, на балконе зазвенели колокольчики, и тепло коснулось моей щеки, как будто кто-то положил туда руку.

Я резко вздохнул, и Дариус весело фыркнул.

— Видишь, мудак? Я же говорил, что мы будем помнить тебя, — сказал он пустому пространству, и свет замерцал, как будто Хэйл ответил на эту насмешку.

— Ты думал о Марселе, как я тебе говорил? — внезапно спросил Дариус у Габриэля, привлекая к нему все внимание.

— Что? — Габриэль нахмурился в замешательстве.

— Твой мертвый отец. Биологический. Я рассказал тебе о нем, прежде чем ты ушел в хижину, — сказал Дариус, прищурившись на Габриэля, как будто он намеренно тупил.

— Ты ни разу не упомянул мне о моем биологическом отце и не указал, что имел с ним какое-либо общение за пределами Завесы, — раздраженно ответил Габриэль.

— Марсель, — объявил Дариус. — Я точно говорил.

Еще один звон колокольчиков, казалось, подтвердил это, и глаза Габриэля прояснились.

— Марсель… — пробормотал он про себя.

Дариус кивнул.

— Да, я говорил тебе, что он постепенно теряет память и ему грозит опасность быть унесенным в Запределье, если никто никогда не будет думать о нем и не будет горевать по нему. Честно говоря, я удивлен, что ты не отнесся к этому более серьезно, потому что может быть уже слишком поздно, если ты даже не…

Габриэль бросился на Дариуса, схватил золотой медальон, висевший у него на шее, и зарычал ему в лицо.

— Ты ни разу не говорил мне думать о нем, — прорычал он.

— Может быть, ты уберешь от меня свои чертовы руки, Флэппи, прежде чем я их сожгу, — ответил Дариус, делая шаг вперед и сердито глядя Габриэлю в глаза.

— О, перестаньте быть бандитами и вернитесь к своей задаче, прежде чем я выкину вас отсюда! — потребовала Джеральдин, вставая между ними двумя и заставляя их разойтись.

Габриэль нахмурился, глядя на Дариуса, но послушался и забрал у меня кольцо, чтобы внести свой вклад. Я наблюдал, как он добавил два крошечных ромба среди листьев Калеба, размышляя, стоит ли мне комментировать только что сказанное. Он никогда не упоминал мне своего биологического отца, и я задавался вопросом, хочет ли он узнать о нем больше. Я был уверен, что сделал бы это, если бы мы поменялись ролями.

— Кто подослал этого свистящего ублюдка? — Разъяренный голос Тори прорезал воздух.

Я обнаружил, что она залезла в окно, ее волосы торчали во все стороны, а на лице была запечатлена хмурая гримаса.

Джеральдин подошла, чтобы ответить, но я щелкнул вокруг нее заглушающим пузырем, чтобы она не разозлила ее еще больше.