Его глаза сверкнули, как будто ему понравилось, что я укусил его в ответ, и он рванулся вперед, внезапно преклонив колени надо мной, и вся тьма грешника промелькнула в его взгляде.
Он расстегнул мои джинсы, не сводя с меня глаз, и я застонал, когда он освободил мой член, его кулак крепко сжал основание. Он провел рукой вверх и вниз по моему члену, его пальцы сжались, а большой палец скользнул по кончику, заставляя меня ругаться. Это было так чертовски приятно, и он не остановился, ускоряя темп и сводя меня с ума, когда начал двигать рукой.
Я заметил напряжение его мышц, напряженность в его темно-синих глазах и толстый гребень его члена, упирающийся в его штаны. Ему это было нужно так же сильно, как и мне, и я никогда, никогда не хотел, чтобы это прекратилось.
Калеб окинул меня лукавым взглядом, прежде чем упасть и провести языком по длине моего члена. Я зарычал, как волк, и он сделал это снова, проведя по мне своим ртом и доведя меня до грани безумия. Когда его губы сомкнулись на верхней части моего члена, я чуть не взорвался прямо здесь и сейчас, но я держался, пока его пальцы поглаживали основание, а тепло его языка заставило меня задыхаться.
— Кэл, — предупредил я, зная, что смогу продержаться лишь несколько секунд, но он не остановился.
Он втянул меня прямо в заднюю часть своего горла, и кончики его клыков задели мою чувствительную плоть, заставив мои бедра дернуться так, что я вошёл ещё глубже. Когда я кончил, я был в тупике, удовольствие пробежало по каждому нервному окончанию моего члена, когда я кончил, и он сглотнул без колебаний, застонав от желания. Этот шум прогремел сквозь меня, вытягивая мою кульминацию и оставляя меня опустошенной.
Калеб поднял голову, похоть в его глазах пылала сквозь меня, и он внезапно схватил меня за бедра, перевернул на грудь и сдернул джинсы дальше вниз по ногам.
— Смазка, правый карман, — сказал я, задыхаясь.
Он добился этого со своей вампирской скоростью и в следующую секунду ткнул скользким пальцем мне в задницу, готовя меня к нему. Я застонал, когда он ввел и вывел из меня свой палец, затем полностью убрал его и пристроил свой член, готовый заявить права на меня. Он проник внутрь меня, и я выругался, пока он заполнял меня дюйм за дюймом, заставляя меня прижаться к надувной кровати подо мной.
Когда он полностью устроился внутри меня, он начал двигаться, трахая меня медленно и глубоко, его тело прижалось ко мне, так что его рот оказался у моей щеки. Я повернул голову, чтобы встретить его в поцелуе, наши языки соприкоснулись, а мои бедра раскачивались назад, встречая каждый его толчок.
Одежды между нами было слишком много. Я хотел, чтобы его кожа слилась с моей, и когда я отстранился и высказал эту мысль, Калеб поднялся на дыбы и послал на нас вспышку огня, полностью сжег нашу одежду. Уничтожал их, как будто ему было плевать на дизайнерские вещи, превращая их в пепел, который уносил ветер. Когда он упал на меня спиной, я почувствовал теплую плоскость его мышц, прижимающуюся к моей спине, и я прижался к нему, упиваясь этим ощущением.
Он протянул руку через мою голову, взял мои руки и сплел свои пальцы между моими, и наше дыхание стало тяжелее, пока мы работали в этом медленном, мучительном ритме. Мой член уже снова был твердым, втираясь в воздушный матрац и чувствуя себя чертовски хорошо. Но ничто не могло сравниться с тем, что чувствовал внутри меня Калеб Альтаир. Каждый толчок его бедер был подарком звезд, то, как он трахал, был сам по себе талант.
Он снова двинул бедрами вперед, стона и ругаясь, его член пульсировал внутри меня, показывая мне, как близко он был.
Он начал трахать меня быстрее, гоняясь за своим освобождением, и я снова и снова отводил бедра назад, желая почувствовать, как он взорвется.
Он с ревом вошел в меня, его пальцы крепко сжали мои, а бедра прижали меня вниз. Он тяжело дышал мне в шею, и мы перекатились в сторону, так что он свернулся вокруг меня, его рука упала на мой напряженный член и мягко поглаживала его, удерживая меня на краю.
— Я хочу чувствовать тебя внутри себя, — прорычал он. — В ближайшее время.
— Как скоро? — Я спросил с интересом, и он засмеялся.
— Когда я скажу, щенок.
Я перекатился лицом к нему, скрипя зубами.
— Я не твой щенок.
— Нет? — ухмыльнулся он, снова беря мой член.
— Черт, — выдохнул я, когда его большой палец идеально провел по кончику. — Ты слишком громко говоришь для человека, чьи красивые губы покраснели от того, что приняли мой член.
Он выпустил мой член и потянулся, чтобы шлепнуть меня по заднице достаточно сильно, чтобы оставить там отпечаток и заставить меня зарычать.
— Я мог бы сказать то же самое о твоей красивой попке.
Мы оба рассмеялись, и я наклонился, чтобы поцеловать его, моя рука схватила его за подбородок и удержала именно там, где мне хотелось. Наше веселье улетучилось, когда наш поцелуй стал глубже, и рука Калеба возобновила поглаживания меня по всей длине, его грубые пальцы так чертовски легко от меня оторвались.
Я вонзился в его крепкий кулак и со стоном кончил, а язык Калеба глубже проник в мой рот, крепко целуя меня.
Мое сердце билось ровнее, чем за все долгое время. Вместе, здесь, в облаках, нас ничто не могло тронуть. И долго мы, черт возьми, можем править.
ГЛАВА 17
Я лежал в своей постели в доме Терра, глядя вверх на окно в крыше надо мной и наблюдая за ветвями деревьев, залитыми золотым утренним светом. Они качались взад и вперед под яростным ветром, который сейчас обрушивался на академию, когда зима взяла ее в свои лапы.
Ближайшим к моей комнате деревом был дуб, древнее, сморщенное дерево со стволом настолько толстым, что внутри него легко могло бы поместиться одна или три комнаты. Большая часть его листьев уже опала, желуди разбросаны по земле и собраны белками за последние несколько месяцев. Но один лист остался, цепляясь за кончик тонкой ветки, которая металась взад и вперед над моим подземным убежищем от мира.
Мои глаза следили за движением этого листа, пока мои пальцы играли с длинными прядями волос Сета, и я прислушивался к его учащенному дыханию.
Я все еще ощущал его вкус на своих губах, все еще чувствовал боль от требования его в своей плоти, и все же я чувствовал себя этим листом; еле держался, пока ветер пытался меня сорвать.
Мы украли этот момент для себя. Нас. Украли его и сделали нашим, и я боялся, что в итоге получится из этого выбора. Я боялся, что эта война может отнять у нас и кто, если вообще кто-нибудь из нас, останется, чтобы увидеть другую сторону войны.
Ветер усилился, и я резко вздохнул, когда лист был вырван на свободу, мои глаза следили за ним, пока его бросало взад и вперед, прежде чем он скрылся из виду.
Тиски сжались в моей груди на мгновение, когда они исчезли, и я погрузился в воспоминания о скорби по Дариусу, о том, как я был сломлен его потерей, и о том, что второго шанса больше не будет. Это будет конец. В войне будет только одна победившая сторона, и даже тогда не все, кто сражался за нее, выживут.
Мой Атлас загудел, и я вытащил его из-под подушки и щелкнул уведомление о своем гороскопе.
Доброе утро, Телец.
Звезды рассказали о вашем дне!
Смелый роман в самом разгаре, и ваш разум нашел облако покоя, на котором можно расположиться в небе. Но будьте осторожны: для удовлетворения стремлений вашего сердца потребуется больше смелости, и это хрупкое желание может разбиться так же легко, как и восстановиться. С Марсом на вашей карте вы чувствуете себя храбрым, и это сослужит вам добрую службу в предстоящий день, поскольку на горизонте лежит поиск, с которым вам придется столкнуться с силой, если вы хотите захватить то, что ищете. Остерегайтесь нарастающей волны голода в вашей душе, когда ваша судьба сплетается с судьбой Весов между ветвями судьбы. Кровь может пролиться, и старые ошибки могут быть совершены дважды, если вы не пойдете по этому тернистому пути с осторожностью.
Мое внимание привлек шорох обертки, и я с удивлением посмотрел на Сета, обнаружив, что он проснулся и запихнул себе в рот кусочек шоколада. Он улыбнулся мне, когда я поймал его, отбросил пустой пакетик в сторону и положил свой Атлас.
