Она снова засмеялась, хлопая на меня ресницами.

— Тем лучше я могу увидеть твою чушь, моя дорогая.

Я усмехнулся, вынул из корзины дымящуюся тарелку с начос и положил ее на плавучий поднос со льдом, который специально для этого бросил. Она потянулась к ним, но я отмахнулся от ее руки и сам поднес одну к ее губам.

— А какие у тебя большие губы, — добавил я, когда она позволила мне покормить ее с удивленным выражением лица, которое каким-то образом граничило с пренебрежением. Но она была моей королевой, как она любила подчеркивать, поэтому я собирался сыграть послушного подданного.

Как и следовало ожидать, она стонала, пока жевала, облизывая свои вызывающие фантазии губы, прежде чем ответить.

— Тем лучше я могу поцеловать тебя, моя дорогая.

Я подавил желание сделать именно это, продолжая кормить ее, пока она позволяла это, ее глаза блестели от облегчения, она наслаждалась игрой.

— Твои ботинки впиваются мне в задницу, — пожаловалась она с полным ртом, прежде чем сдернуть один с моей ноги и выбросить из джакузи, вода разлетелась повсюду. Вскоре последовал второй.

— Я был рад ждать тебя у воды, — сказал я, доставая из корзины бутылку текилы и наливая ей порцию в один из стаканов, которые так же находились в корзине.

— Я хотела, чтобы ты был ближе, — легко ответила она, эти слова были почти так же хороши, как если бы она скользнула ногой по моему бедру и провела ею по выпуклости моей промежности.

Я наклонился поближе, чтобы налить ей в рот текилу, и она позволила мне, проглотив порцию одним глотком.

Я заставил себя продолжать кормить ее, несмотря на то, что мой взгляд скользнул по бурлящей воде, где я мельком увидел ее затвердевшие соски. Она держала ногу на моей промежности, прижимая ее к моему члену, из-за чего мне было чертовски трудно сосредоточиться на том, чтобы убедиться, что она сыта.

— Так скажи мне, — сказала она, и ее глаза засияли, когда ей что-то пришло в голову. — Тебе понравилось целоваться с Максом?

Я фыркнул.

— Это был четвертый раз, когда он заклинал меня зовом Сирены. Это было не так уж и захватывающе, если не считать того, что звезда во время остановила его.

— Сколько языка он использовал? — подтолкнула она, доедая последнее начо, и я бросил тарелку обратно в корзину.

— Прости, что разочаровал тебя, детка, языка не было.

Ее глаза сузились.

— Ой, да ладно, не ври мне. Я уже была в ловушке его паутины похоти, я знаю, как это бывает.

— Ловушка похоти? Нет, Рокси, в его магии нет похоти. Если ты это чувствовала, значит, вы оба этого хотели.

Она раздраженно поджала губы.

— То есть ты хочешь сказать, что тот поцелуй, который у меня был с ним, был совершенно не нужен для магии?

При мысли об этом во мне вспыхнула ревность, несмотря на то, что это было давно, и я знал, что между ними сейчас определенно ничего нет.

— Она требует поцелуя. Закрытых губ вполне достаточно. Может быть, ты целовалась с ним из-за своей сексуальной зависимости…

— Ох, черт с тобой, — она громко рассмеялась, агрессивно обрызгав меня водой и убедившись, что я полностью промок.

Я тоже рассмеялся, схватил ее за лодыжку и дернул, чтобы утащить под воду.

Рокси ударила меня ногой в челюсть, когда она погрузилась под воду, а затем чуть не утопила меня, выплеснув свою силу в воду и выплеснув все содержимое джакузи в меня.

Ванная была затоплена, стул перевернулся, а корзина для пикника улетела в сторону раковины.

Мы вдвоем снова рассмеялись, и я встал, подняв ее на руки и поцеловав, когда она обвила руками и ногами мое тело, позволяя мне вынести ее из комнаты.

— О, какая у тебя огромная сила, моя дорогая, — дразнил я ее губы, когда мои ноги хлюпали по мокрому ковру у двери в ванную, и я направился к кровати.

— Тем лучше я могу надрать тебе задницу, мой дорогой, — ответила она.

Я швырнул ее на матрас, закусив губу, глядя на нее: идеальные изгибы ее тела были выставлены напоказ, и я начал их изучать.

Я сдернул через голову промокшую рубашку одной рукой и отбросил ее в сторону, прежде чем расстегнуть ремень.

— Какая у тебя большая грудь, моя дорогая, — прорычал я, мой голод по ней прошел стадию ожидания, мой член натянулся, давя на ширинку.

Ее смех был чистым и красивым, ее руки ласкали ее грудь и соски, пока она смотрела, как я раздеваюсь.

Я скинул промокшие джинсы, захватывая с собой боксеры и носки и подошел к краю кровати, ухватившись за балдахин над головой и наблюдая, как она корчится подо мной.

Мой член был тверд и болел, моя свободная рука двигалась, лаская его, в то время как я смотрел на моё прекрасное создание, желая запечатлеть ее образ в моей постели, ее мокрые волосы, намокшие простыни, ее руки, движущиеся по ее бронзовой плоти, заставляя мой рот ревновать.

Рокси выпустила одну из своих грудей, провела рукой по пупку, прежде чем добраться до центра и начать играть с собой. Она застонала, лаская свой клитор, я сильнее сжал балдахин, пока смотрел, как ее спина выгнулась на простынях.

— Насколько ты мокрая? — спросил я ее, мой взгляд скользнул по каплям воды, которые скатывались по ее коже, а затем снова упали на ее киску, чтобы увидеть, как она ввела внутрь себя два пальца.

— Мокрая, — задыхалась она, двигая ими внутри, перекатывая их по клитору, а затем делая это снова. — Ты собираешься смотреть, как я кончу, или возьмешь на себя инициативу и доведешь меня сам?

— Я еще не решил, — прорычал я, проводя кулаком по члену медленным и вялым движением, чтобы немного облегчить потребность в собственной плоти. Сперма размазалась по моей ладони, и я застонал, когда Рокси снова вогнала пальцы в себя.

— Мне нужно больше, — выдохнула она, другой рукой сжимая грудь.

— Пока нет, — ответил я, сжимая себя настолько крепко, что он мог сломаться, но мне тоже нужно было больше. Мне нужно было запечатлеть это в своей памяти и никогда не упускать из виду.

Рокси закусила губу, ее глаза встретились с моими, прежде чем она убрала руку от своей киски и щелкнула пальцами, чтобы сотворить магию.

Я почти ожидал, что лозы утянут меня на нее, как она часто пыталась это сделать, когда я не подчинялся легко ее требованиям, но вместо этого она создала изо льда член, такой же большой как мой собственный и слабо сверкающий.

— Черт, — выругался я, сильнее накачивая свой член, изо всех сил стараясь стоять над ней, желая посмотреть, что она будет делать дальше.

Она улыбнулась мне, проводя секс-игрушкой по своему телу, ее соски еще больше затвердели от поцелуя холода, мурашки побежали по всему ее телу. Стон, который вырвался у нее, когда она перекатила игрушку по клитору, был перекрыт следующим, когда она погрузила его в свою влагалище.

Моя грудь вздымалась от тяжелого дыхания, когда я смотрел, как она трахает себя ею, а ее другая рука ласкает клитор.

Она была гребаным шедевром, созданием желания, потребности и секса, и она целиком принадлежала мне.

Я трахал свою руку, наблюдая за ней, балдахин над кроватью хрустнул, когда мой кулак сжал его.