— Звони, сообщай новость, главную-то роль ей играть.

Я хозяйничала на кухне у Олега. Из ванной доносился плеск воды — мое солнышко отмывалось после трудового дня. На плите доходила гречневая каша и закипали сосиски. Приглушенно играл магнитофон. Семейная идиллия, черт ее подери!

За ужином я поделилась новостью: начинающий писатель В.М. Скоков, который остался очень доволен моей работой, пообещал шефине принести новую рукопись и передал презент для меня — роскошную коробку конфет.

— Он нашел спонсоров, и его первая книга уже печатается в типографии. Говорит, что у нас с Еленой легкая рука и обещает по экземпляру с автографом.

— Значит, опять будешь сидеть за компьютером с утра до ночи, а мне не разрешишь приезжать, — нахмурился Олег.

— Ничего, несколько дней потерпишь, — бессердечно сказала я, — зато будешь первым читателем нового бестселлера. А тот, прежний, не потерял?

— Нет, вон там, на полке стоит, рядом с альбомом.

— Твои фотографии? Покажи.

Мы уселись рядом на диван, и я стала рассматривать Олега в ползунках, в шортиках, за партой, с друзьями, с родней…

— Красивая у тебя мама.

— Красивая. Батька, говорят, тоже был красавец-мужик. Это я неизвестно в кого: уродище лесное, страхолюдище болотное.

Я дала ему подзатыльник.

— Ты чего?! — возмутился Олег.

— Чтобы я больше такого не слышала. Ты нормальный симпатичный парень.

Олег скептически хмыкнул.

— А где твой отец, я что-то не найду?

— У меня нет фотки. Была одна, я еще маленьким в матушкиных бумагах нашел, так она тут же порвала. Они с отцом не женаты были.

— Понятно.

— Она ребенка — меня, значит — не хотела, но думала, что отец на ней женится и пропустила срок, когда можно аборт делать, а он все равно уехал куда-то.

— Откуда ты все это знаешь?

— Она сама сказала.

Я была шокирована до глубины души.

— Тебе мать такое говорила?!

— Да. Удивляешься? Она много чего говорила: и что я всю жизнь ей испортил, мол, кто бабу с довеском возьмет, и что я лентяй и тупица, как мой папаша, и что из меня ничего путного не получится. Ну а ремня я получал почти каждый божий день как «с добрым утром».

— Весело, нечего сказать, — растеряно пробормотала я. Слова Олега как-то плохо укладывались у меня в голове. Я сама росла практически без отца, но ни разу, ни на единый миг не чувствовала себя нежеланной помехой. Что за дура эта его мамаша? Чудо великое, что Олежка не вырос озлобленной на весь мир сволочью.

Я машинально пролистала альбом дальше. Выпускной класс. Олег верхом на «Яве». Олег и еще двое парней в камуфляже с автоматами картинно позируют на броне БТРа, на обороте две надписи, размашистым почерком: «Помни, солдат ВВ должен стрелять как ковбой и бегать как его лошадь» и мелко, очень аккуратно: «Солдат, береги себя, ведь для тебя нет запчастей». Хорошенькая девушка улыбается, кокетливо приложив к щеке цветок.

— А это кто?

— Да так… одна девчонка в школе нравилась, — неохотно ответил Олег и, взяв у меня альбом, поставил его на полку. Я, не вставая, обхватила его руками и прижалась щекой к упругому плоскому животу. Пальцы Олега зарылись в мои волосы.

— Я вот думаю, — негромко сказал он. — Ты такая красивая, умная, самостоятельная… Зачем я тебе? Могла бы найти и получше.

Я отстранилась и смерила его суровым взглядом. Олег снова сел рядом и с вздохом наклонил голову:

— Кажется, я сейчас опять схлопочу по затылку… Ладно, только последние мозги не отбей.

Я крепко обняла его. Зачем ты мне, солнце мое? Ласкать и баюкать, согреть своим теплом, утешить твою боль, дать тебе хоть немного радости… Сердечко мое, как ты мне нужен…

Дом Алены Левченко. Суббота, четырнадцатое. Три часа пополудни. На кухне колдуют три ведьмы. Операция «Жертвоприношение» началась.

— Когда твой приедет? — спросила Ирина, постукивая пестиком в маленькой ступке.

— Часам к шести — ответила Алена, старательно переливая водку из бутылки в хрустальный графин.

Я закончила выкладывать фасолевый салат из банки в салатник и негигиенично облизала ложку.

— Итак, дамы, у нас есть три вида салатов, огурчики-помидорчики, зелень, а сыр пока резать не буду, засохнет. Мясо пора ставить в духовку, как думаете?

— И выпивка сейчас будет готова, — сказала Ирина, высыпая белый порошок из ступки на тетрадный лист. — Алена, что он принесет?

— Думаю, как обычно — водку для себя, шампанское мне.

— Отлично. Проследи, сначала пусть выпьет своей, чтобы расслабился и потерял бдительность, потом нальешь из графинчика нашего зелья.

— Ирка, а он, часом, не траванется? — тревожно спросила Алена.

— Да ну, что за бред! Это не мышьяк, а обыкновенное снотворное. Я в прошлом году бессонницей маялась, съела не меньше, чем полкило, и жива, как видишь.

— Главное, девочки, самим не потерять голову раньше него, — вмешалась я. — Мне, когда волнуюсь, чайной ложки спиртного достаточно.

— У тебя всегда на выпивон голова слабая, — отмахнулась Ирина. — Волноваться надо будет завтра утром, а то как Аленка наша войдет в роль и поубивает нас по-настоящему.

— Ты скажешь тоже! Я не такая страшная, как кажусь.

— Да, девочки, — мечтательно сказала Ирина, — это будет последняя авантюра моей беспутной молодости, так сказать, ее финальный аккорд.

Мы с Аленой, крайне удивленные, синхронно повернулись к ней. Ирина довольно улыбнулась и, подойдя к вешалке, достала из сумочки маленькую коробочку красного бархата. Нашим изумленным взорам предстало изящное золотое колечко. Увенчивающий его бриллиантик рассыпал радужные искры.

— Замуж я выхожу, девочки. Приглашения вручу позже.

Мы с Аленой хором заорали, требуя подробностей.

Героем Ирининого романа оказался занимающийся туристическим бизнесом седовласый красавец на иномарке, о котором она нам рассказывала пару месяцев назад. Это был тот самый случай, удивительный и в то же время банальный, когда два человека встречаются и понимают, что созданы друг для друга. Ему была нужна красивая и неглупая молодая жена, умеющая вести себя в обществе, а Ирина, когда ей этого хотелось, могла быть истинно светской дамой. Ей нужен был солидный и состоятельный муж, способный стать опорой в нашем неспокойном мире. Вдобавок к этим практическим соображениям Ирина и Алексей Иванович обнаружили совпадение мнений по многим жизненным позициям и подружились, а дружба, по моему глубокому убеждению, гораздо более верный фундамент для семейной жизни, чем быстро улетучивающаяся страсть.