- Узнала, синьора, - запыхавшаяся Мария выскочила откуда-то сбоку, вытирая пот с покрасневшего лица, - всё узнала. Синьор, на которого вы изволили обратить внимание – это сын нашего врага, Ромео Монтекки.
Ну вот, что и требовалось доказать. Вопреки всем нашим предосторожностям встреча на балу всё-таки произошла, более того, я успела чего-то наобещать Ромео (вспомнить бы теперь, чего именно!) Я сдавленно застонала, прислонившись к стене. Чувствовала я себя на редкость паршиво, словно гриппом в самой тяжёлой форме болела: тело потряхивало от озноба, колени ныли и норовили подломиться, глаза резало, а настроение было такое, что хотелось завернуться в мягкий и пушистый плед, налить себе чашечку лимонного чая и забаррикадироваться внутри гроба, вывесив снаружи табличку: «Не беспокоить». Хорошо хоть насморка не было и горло не болело, пока, по крайней мере. Видимо, вид у меня был не особенно хороший, потому что кормилица засуетилась, запричитала, усугубляя моё скрытое раздражение:
- Что с вами, голубка? Побледнела вся!
Я даже рта раскрыть не успела, а Мария уже всё для себя решила и продолжила успокаивающе ворковать:
- Да не печальтесь так, голубка моя, синьор Ромео хоть и из рода наших врагов, а синьор пригожий и обхождения самого что ни на есть достойного.
Не поняла, мне, что, уже другого кавалера сватают? Обалдеть, ведь не прошло и пять минут с тех пор, как образцом всех добродетелей был Парис!
- И батюшка ваш тоже самого наилучшего мнения о молодом Ромео, - продолжала вещать кормилица, всё сильнее напоминая мне радио. Я даже дыхание затаила, ожидая, когда закончится блок светских новостей и начнётся прогноз погоды. Как там пелось? «Какой прогноз у нас сегодня, милый?»
- Правда, синьоре Капулетти, вашей матушке, синьор Ромео не очень нравится, но и она признаёт, пусть и неохотно, что это весьма благородный молодой синьор, наделённый множеством достоинств, отрицать которые не возьмётся никто на свете.
Хм, пожалуй, я без труда назову как минимум трёх человек, которым Ромео Монтекки совершенно точно не нравится. И вообще. С чего вдруг моя кормилица стала так щедра на славословия в адрес врага? Я мечтательно вздохнула:
- А Тибальт какой…
- Замечательный, - с готовностью подхватила Мария, всплескивая руками, словно готовая взлететь птица крыльями, - воистину вам повезло с родственником. Писаный красавец, да и воин отменный, это все признают. А какой горячий и страстный, мне Анна по секрету сказала, а той Бьянка рассказывала, да и Августа поддерживает, Тибальт – кавалер завидный. Опять же вашего рода, что тоже весьма приятственно, не чужой вам до духу и крови.
Ну вот, что и требовалось доказать: для моей кормилицы любой мой избранник будет самым замечательным мужчиной на свете. И такая мелочь, как многолетняя кровопролитная вражда или родственная связь препятствием на пути к моему личному счастью не являются. Интересно, а если я признаюсь, что влюблена, ну, скажем, в брата Лоренцо и готова с ним тайно, нет, даже не обвенчаться, а сожительствовать, кормилица меня и тогда поддержит? Думаю, да, более того, Мария сделает всё возможное и даже невозможное, чтобы воплотить мою задумку в жизнь.
Кормилица продолжала славословить Тибальта, и я со смехом взмолилась о пощаде:
- Кормилица, милая моя, угомонись, Тибальт же брат мне!
- Так ведь двоюродный, а не родной, - резонно возразила Мария, ничуть не смутившись. – У меня самой тётка с двоюродником обвенчалась…
Мне стало ясно, что моя мегазаботливая и гиперлюбящая нянюшка успокаиваться не собирается. Честное слово, у неё прямо идея-фикс меня с мужчиной свести!
- Кормилица! Успокойся, прошу тебя. Я поняла, ты одобришь любого моего избранника, даже если это будет лягушонок из колодца.
Мария задорно улыбнулась, огляделась по сторонам и шепнула заговорщицки:
- Моя голубка может и лягушонка выбрать, а всё же граф Парис, синьор Ромео или же синьор Тибальт куда как пригляднее будут. Да и в спальне от них толку побольше будет, уж поверьте знающей жизнь старухе.
Я не моралистка и не ханжа, но от столь откровенного намёка покраснела, точно маков цвет и сдавленно прошептала:
- Кормилица! Пойдём лучше спать.
- И то правда, голубка, - согласилась ничуть не смутившаяся (в отличие от меня) Мария, - день был долгий, да и притомились вы, чай, на балу. Идёмте, красавица моя, почивать пора, завтра новый чудный день будет.
Кормилицыно воркование действовало на меня усыпляющее, я широко зевнула, прикрывшись ладошкой. И правда, день выдался просто потрясающий, во всех смыслах этого слова, для меня сейчас главное: по дороге в комнату не уснуть, а то моей заботливой нянюшке придётся меня на себе тащить. А я хоть и стройная, а всё же отнюдь не пушинка, пожилой женщине все плечи оттяну и, не дай бог, спину сорву. Я опять широко зевнула. Это хорошо, что меня так в сон клонит, значит, никакого объяснения с Ромео на балконе не будет. Кстати, надо будет с Ярополком обсудить всё, что произошло на балу, как меня в прямом смысле слова закоротило при появлении молодого синьора Монтекки. Я, конечно, девушка практичная и в магию не верю (почти), но чем, кроме любовных чар можно объяснить такой сногсшибательный эффект? Я же готова была сделать всё, о чём бы меня Ромео ни попросил, наобещала ему с три короба чего-то, теперь бы ещё вспомнить, чего именно. Или лучше не вспоминать? Чтобы потом, когда не дождавшийся от меня никаких действий представитель славного дома Монтекки начнёт бурно возмущаться, сделать круглые удивлённые глаза и выпалить: «Поручик, я не обещала!» Нет, пожалуй, вспомнить всё-таки стоит, как говорится, предупреждён, значит, вооружён. Я снова зевнула, рискуя вывихнуть себе челюсть. Безобразие, а не дом. В моей-то квартирке всё просто, десять шагов из коридора сделал и ты в уютной проходной комнате, из неё ещё семь и вот она любимая спальня! Я споткнулась, чуть не рухнув носом в пол, благо, кормилица подхватить успела. И с чего меня вдруг так развезло? Время-то не сильно позднее, час ночи, максимум три, не более. В новогоднюю ночь и после банкетов по случаю грандиозной премьеры я и позже ложусь и ничего, а тут прямо падаю, словно кукла, у которой батарейки сели. Вот оно: благотворное влияние свежего воздуха и натуральных продуктов. Или это из меня общение с Ромео все соки выпило? Ох, непрост этот юноша, совсем непрост. Как бабушка у меня говорила: слова любовные, да глаза холодные. То ли дело Ярополк, он у меня во всех обличьях хорош. Я мечтательно вздохнула, совершенно по девчачьи прижав сцепленные ладошки к груди. А что, если…
- Кормилица, как меня до комнаты проводишь, будь добра, позови ко мне Тибальта.
Объяснять свою просьбу я не стала, потому что, во-первых, никакого внятного и разумного объяснения у меня и не было, а во-вторых, госпожа перед служанкой, пусть даже кормилицей, отчитываться не обязана. Как говорится: ваше дело слушать и исполнять, а не рассуждать. К моему искреннему облегчению, кормилица меня ни о чём спрашивать и не стала, наоборот, расплылась в широкой доброй улыбке и согласно закивала, приговаривая, точно сказку рассказывая:
- Конечно, голубка моя, непременно позову, не извольте сомневаться.
Наконец, мы добрались до моей такой любимой и желанной комнаты. Я с приглушённым стоном блаженства рухнула на кровать, махнув рукой кормилице, чтобы она не мешкая исполнила мою просьбу. Надо всё рассказать Ярополку, пока воспоминания не замутнены и мелкие детали не стёрлись. Только бы мне дождаться его и не уснуть. Нет, спать мне нельзя, рано пока. Я с трудом разлепила так и норовящие закрыться глаза и перекатилась по кровати, уткнувшись локтем во что-то мягкое и пушистое, от моего тычка разразившееся возмущённым мявом пополам с вполне себе человеческой бранью. А-а-а, мама, кто это?! Страх прогнал сон, я взвизгнула и вскочила на ноги, прижимая к груди подушку, верное средство нападения и защиты.
- Смотри, куда локти пихаешь! – возмущённо орал растянувшийся на кровати кот. – Или ты в компании кавалеров последний разум потеряла?!
Я ошарашено моргнула, лишь сейчас сообразив, что, если Ярополк стал Тибальтом, значит, Опалов превратился…
- Ты кот?!
Александр фыркнул, распушив шерсть и глядя на меня фирменным взглядом всех породистых котов и кошек, свято уверенных, что люди существуют исключительно для их обслуживания и обожествления.
- Ух ты, сама догадалась? Или твой ненаглядный подсказал, пока вы с ним секретничали в тёмном уголке?
- Ещё не хватало, о тебе разговаривать, - я презрительно хмыкнула и ослабила хватку на подушке.
- Значит, по поводу тёмного уголка мои предположения верны, - кот сощурил наглые жёлтые глаза и вальяжно развалился на кровати. – И чем же вы там занимались, а? Проверено опытом: места за гардинами вполне хватает для страстной парочки, желающей побыть наедине.
Вместо ответа я мстительно запулила в обнаглевшего кошака подушкой, вдобавок звонко припечатав:
- Дурак и пошляк.
Опалов зашипел, выгнув спину горбом, но его прервал вошедший в комнату в сопровождении чего-то негромко воркующей кормилицы Ярополк. Мой ненаглядный в сторону Александра даже не посмотрел, всё внимание, нежность, ласку и заботу сосредоточив в одном обращённом ко мне вопросе:
- Что случилось, сестрёнка?
Моё сердце подпрыгнуло вверх и затрепетало где-то между ушей, а потом сахарным сиропом потекло вниз, опаляя щёки, разжигая кровь и вызывая странное томление в низу живота. Когда говорят глаза, что такое слова, они лишь ширма, кривое зеркало, магическая коробка, содержащая совсем не то, что видно стороннему наблюдателю. Кстати, о наблюдателях, пора выпроводить их из комнаты, наша беседа в свидетелях не нуждается, это же не венчание, к сожалению.
- Кормилица, будь добра оставь нас.
