Я встала с камня, подавая товарищам пример, хотя тут же закружилась голова, я покачнулась и чуть не упала.
- Что с тобой? – спросил Арик. Он стоял рядом со мной и успел подхватить под руку. Он часто находился рядом в противовес феллитам, которые все еще шли за мной, но общения избегали.
- Ничего, просто устала, - отмахнулась я. И как можно увереннее пошла вперед.
Воображаемая тропа, которая вела меня к цели, вилась змейкой между скал. Казалось бы, мы давно уже должны были заблудиться, но я уверенно шла вперед, подгоняемая каким-то неведомым чутьем, словно я уже не раз проделывала этот путь. Хотя почему словно – каждый поворот казался мне знакомым, будто из далекого детства. А на одном из камней полузаросшем мхом красовалась надпись «Привет моим будущим перерождениям!». Я улыбнулась и скрыла слова оторванным куском мха. Слова предназначались Дитя, то есть мне, если верить жрецам. И ни к чему читать их всем моим спутникам.
Элвин же часто сверялся с картой. Часто видно было, что он то теряет заданный мной маршрут, то вновь находит его. И каждый раз перевозчик удивленно смотрел на меня – мол, откуда ты знаешь? Ведь карту в руки я больше не брала – она только сбивала. Я безобидно улыбалась, говоря, что просто иду к югу по направлению солнца, или расположению муравейников, или еще по каким-либо приметам. Тогда удивлялся Арик – большинство примет, как он считал, известны лишь исситам и бывалым путешественникам.
А я все уверенней шла вперед. Знакомые места попадались все чаще – две скалы, образующие подобие арчатых ворот, кривой овражек, переходящий в расщелину с отвесными стенами, просто заросший мхом большой камень… Каждая новая вспомненная примета заставляла меня улыбаться – а ведь действительно я могу быть тем неведомым Дитя.
Мы спустились с очередного перевала, прошли между двумя заболоченными озерцами, соединенных между собой быстрым холодным ручьем. И остановились перед новым подъемом.
- Эх, жалко эти горы какие-то несерьезные – маленькие, - вдруг сказал Арик.
- Это почему еще? – я посмотрела на него с недоумением. Уж мне и эти горы маленькими не казались, а уставшие от подъемов ноги тем более были с ним не согласны.
- В больших гномы живут. А в таких – нет. А то прошли бы через их пещеры – и лазать не пришлось бы.
- Это точно. Гномьими тропами пробежали бы быстро, - согласилась с исситом Катара. И тот довольно хмыкнул.
- Пойдем дальше, - вздохнула я, и первой двинулась вперед.
Но не успела я проделать и нескольких шагов, как мир вокруг словно зазвенел, закричал, пронзил меня тысячей игл. Я схватилась за так кстати стоявшее рядом дерево, чтобы не упасть. Арик бросился было ко мне, но сам тут же свалился, будто земля под нашими ногами перевернулась. Остальные путники остановились, боясь сделать хоть шаг вперед.
Я испугалась сначала, что это какая-то магическая ловушка. Ноги подогнулись, и я сползла на землю. Казалось, что я лечу вместе с окружающим меня пространством в пропасть. Я схватилась руками за рыхлый дёрн, но ощущение падения только усилилось. Когда падение остановилось, я почувствовала боль. Не свою, а которую, казалось, испытывает мир. Где-то на одном из его концов происходило что-то страшное, долгое время неведомое. То, чте не должно было происходить. Меня окатило беспричинным чувством вины – я не успела! Не успела что?..
Глаза застилал туман, уши будто закладывало ватой.
- Что это? - прохрипела я.
- Боль мира, - тихо отозвался иссит. Он уже сидел, потирая виски. – Равновесие мира нарушено. Это уже случалось прежде, но не так сильно. Или ощущения зависят от места, или произошло что-то действительно серьезное… Но почему ты это чувствуешь? Ты ведь всего лишь человек?
Ответить ему я не успела. Тонкие нити силы, пронизывающие мир, соприкоснулись с моими пальцами, сплетаясь с моей силой, рассказывая о произошедшей катастрофе. Я словно видела глазами летящего в небе орла, как идут полчища нелюдей, стаптывая деревеньки, убивая ненавистных им людей. Всех – и мужчин, и женщин, и детей, и стариков. Как вырываются из земли корни деревьев, как оплетают ноги бегущих, как душат их в своих объятиях. Чувствовала, как стучат по земле копыта, раздавливая упавших. Как вонзаются в тела стелы, как впитывается в почву теплая кровь. Как на встречу им бегут вооруженные до зубов люди, как читают смертельные заклятия маги… И чувствовала, что это лишь начало, первая волна. Просыпаются дремавшие долгое время силы, готовятся присоединиться к войску другие, более злобные и опасные существа.
От захлестнувшей меня волны боли я закричала. Все громче и громче, пока мой крик не слился с ветром, с шумом листвы над головой, не помчался во все стороны, заставляя каждого, кто может услышать голос мира, остановиться и прислушаться..
И «лесное» войско остановилось, с ужасом оглянувшись в ту сторону, откуда шел крик. А я уже видела себя стоящей посреди разоренной деревни. Сквозь повисшую тишину слышался издалека плач ребенка, стон недобитого защитника, скул собаки.
***
Когда Шинта увидела Дитя, появившееся, словно призрак, перед ведомым ею войском, она испугалась. Она слышала его крик. Но до последнего надеялась, что это никак не связанно с разгоревшейся по воле дриады войной. Она верила, что это крик поддержки её армии, способ ослабить людей, лишить их способности защищаться. Она со своей армией уже прошли несколько небольших поселений людей. И сейчас готовились покинуть первый побежденный небольшой город.
- Что вы делаете? – прошипело Дитя. Прошипело не со злостью, а с болью, которая чувствовалась в каждом её вздохе.
Старейшины дриад и повелитель кентавров отступили назад. «Трусы. Предатели», - подумала Шинта. И как можно увереннее сделала шаг вперед и ответила:
- Ты спасла меня, чтобы я объединила свой народ против людей.
- Разве? – Дитя посмотрела на нее с любопытством. В глазах мелькнуло узнавание.
- Ты спасла меня от людей, чтобы я могла отомстить, - еще увереннее произнесла дриада.
- Разве? – повторило Дитя. – Я спасла тебя, чтобы ты жила. Чтобы на одну бессмысленную смерть в этом мире стало меньше. А не для того, чтобы ты убивала невинных.
- Но они… - теперь слова Шинты звучали не так уверенно. – Они тоже убивали нас! Почему ты не накажешь их?!
- Потому что не они напали на вас. Они сотни лет уважают и не трогают ваши леса, - сурово ответило Дитя. Призрачное Дитя опустило взгляд. У самых его ног лежало бездыханное детское тельце, задушенное корнями с’еане. Дитя наклонилась к ребенку, провела по тельцу руками и всхлипнула. – Но это же невинный ребенок. Он-то что тебе сделал?
И все в войске Шинты видели, как пальцы Дитя сжались в кулаки, за его спиной развернулись огромные черные крылья, похожие на крылья летучей мыши, взгляд Дитя полыхал огнем.
- Это всего лишь невинный ребенок, - четко проговорило Дитя. В каждом звуке его голоса присутствующие чувствовали едва сдерживаемый гнев. Но Дитя смотрело только на Шинту.
- Я не буду наказывать вас всех, - продолжило Дитя. – Только того, кто надоумил вас на это.
Шинта задрожала. Она не знала, что делать – вымаливать прощения или бежать было бесполезно.
- Но я… - пролепетала она.
Но Дитя не слушало ее. Оно не сделало ни одного движения. Через мгновение вспыхнуло и сгорело, как сухая трава дерево-с’еане, принадлежащее Шинте.
- Только не мое дерево, - прошептала Шинта, глядя на горсть золы, недавно бывшую её деревом-воином. Хотя уже чувствовала, как загорается и осыпается черным пеплом древо ее жизни в родной роще. Тут же покрылось огнем и ее тело.
Над поляной повисла тишина. Дриады боялись пошевелиться. Кентавры тщетно пытались затеряться среди миниатюрных фигур лесных хозяек. Оборотни и эльфы в священном трепете смотрели на божество-покровителя, еще не понимая, что сейчас произошло.
- Помогите раненым, и уходите. Вы можете защищать себя и свои леса, но нападать на невинных людей…
Призрак Дитя растворился в воздухе. Но никто из присутствующих не осмелился даже подумать что-то против.
