– Каким образом вы оказались в кортеже леди Мег, капитан? – спросил Литчфилд вежливо, но с оттенком недоброго любопытства.
Грегор холодно улыбнулся, всем своим видом показывая, что, хотя майор и имеет полное право задавать такие вопросы, это не доставляет ему удовольствия.
– Я хорошо знаю генерала Макинтоша. Мы с ним старые друзья.
– Понятно. – Судя по выражению лица майора, объяснение Гранта явно вызывало у него недоверие. – Я слышал, после мятежа вы уехали из Глен-Дуи, капитан, – сказал он учтиво, но было ясно, что он ждет более подробных ответов на свои вопросы. – Почему вы решили вернуться? Вам предписано проходить службу на севере, не так ли? Вы в отпуске?
Мег внимательно вглядывалась в лицо Грегора, пытаясь понять причину его раздражения, но оно было непроницаемым.
– Да, я служил на северо-западе, в Клашеннике. В драгунском полку герцога Аргайла.
– Конечно-конечно, теперь припоминаю. – Майор просиял. – Я наслышан о ваших подвигах, капитан. Его светлость герцог Аргайл, да и все жители Глен-Дуи очень хорошо о вас отзываются. И все-таки мне не совсем понятно, почему вы сопровождаете леди Маргарет, и я хочу получить ответ на этот вопрос.
Майор посмотрел на Мег, и у нее возникло подозрение, Что его настойчивость имеет к ней прямое отношение. Он пытался опекать ее.
– Мы проделали очень долгий путь, и капитан Грант измучен и устал, как и все мы. Неужели так уж необходимо… – начала было Мег, пытаясь оградить Грегора от этого допроса. Она не нуждалась в опеке майора, тем более за счет унижения другого человека.
Грегор обернулся и с удивлением посмотрел на девушку. У Мег захватило дух от обжигающего взгляда рысьих глаз, который без труда проник в потаенные уголки ее души, причем их хозяин явно остался доволен тем, что ему удалось там обнаружить. Мег покраснела до ушей. Было очевидно, что он обойдется без защитников.
– Я вышел в отставку, – сказал Грегор майору. В его голосе появились озорные нотки. – Вот побуду у генерала, пока не решу, чем заняться. Мы давно не виделись и после 1715 года встречались лишь однажды, – добавил он с горестной усмешкой. – Но тогда, майор, я был якобитом.
Грегор дразнил его. От волнения Мег закусила губу и молча ждала.
Но губы майора Литчфилда дрогнули и растянулись в улыбке.
– О да, я помню. Надеюсь, теперь вы уже не якобит?
– Уже нет! – рассмеялся Грегор. – Думаю, не стоит отдавать жизнь за то, чтобы посадить на шотландский трон человека, который, добившись своего, тут же забудет о верноподданных. Чем он лучше английского короля, отгородившегося от всех в Лондоне? Этих отпрысков голубых кровей так распирает от гордости, что они ничего не замечают вокруг. Так что я решил отойти в сторонку – пусть они вершат великие дела без меня.
Майор одобрительно кивнул, соглашаясь с Грегором. Получив исчерпывающий ответ на свои вопросы, он повернулся к Мег:
– Я скоро заеду к вам, миледи.
Мег кивнула и, улыбнувшись на прощание, поехала вперед по каменистой крутой тропке, спускавшейся в долину, возглавляя свой небольшой кортеж. Высоко над ними, раскинув крылья, парил орел. Глядя на птицу, Мег почувствовала себя свободной и вздохнула полной грудью. Она не могла не заметить напряженность, возникшую между Грантом и майором Литчфилдом. Она пыталась убедить себя, что виной тому прошлое этих двух мужчин и политика, но ее женское чутье говорило о другом. Похоже, ее присутствие сыграло в этом не последнюю роль.
По мере того как дорога спускалась вниз, горы отступали, и вскоре группа всадников оказалась среди темно-зеленых холмов, поросших соснами и пихтами, с вкраплениями нежных серебристых берез. На северо-востоке над холмами возвышался мрачный гигант Лиат-Мор, из-за плеча которого застенчиво выглядывал Крейган-Дуи. Свежий ветерок напоминал о том, что лето уходит и месяца через два все здесь будет покрыто белой пеленой снега. Длинные вечерние тени быстро разбегались, погружая во мрак милую сердцу долину. Всадники ехали в полной, тишине, никто не разговаривал: устав от долгой дороги и оказавшись наконец недалеко от дома, они затосковали по своим близким.
Мег тоже не терпелось увидеть отца.
Дункан Форбс помчался вперед и, натянув поводья, осадил лошадь рядом с Мег.
– Если позволите, леди Мег, я поеду вперед, чтобы все подготовить к вашему приезду.
– Конечно, Дункан, поезжайте.
Суровый горец тронул коня и вскоре скрылся в тени деревьев. Солнце упало за горизонт, расплескав на прощание золотые брызги по пурпурному небосклону. Сумерки вступали в свои права.
Совсем близко Мег услышала какой-то шум. Обернувшись, она увидела Грегора. Он был бледен и не отрываясь смотрел в ту сторону, куда ускакал Форбс. Если бы не эта бледность, он прекрасно выглядел для человека, который был еле живым в начале их путешествия, когда Мег с трудом верилось, что он дотянет до конца пути. Капитан уже вполне сносно мог двигать раненой рукой, и в полдень, когда они остановились перекусить, он ел с отменным аппетитом. В принципе Мег была не против его присутствия, но разговаривать ей не хотелось. Она боялась выдать себя. Неизведанное доселе волнение, которое она испытала утром на озере при виде полуобнаженною Грегора, еще не улеглось.
Мег непреодолимо влекло к этому человеку, она ощущала потребность и ею близости – ни один мужчина никогда прежде не вызывал у нее таких сильных эмоций. Но в то же время что-то в нем пугало ее. После инцидента с майором Литчфилдом Мег решила, что будет держаться подальше от капитана Гранта. Если ей это удастся, то новое непонятное чувство, поселившееся в ее душе, со временем исчезнет, растает, как лед на солнце.
Но теперь, глядя на его профиль, черную прямую бровь, идеальной формы нос, чувственный изгиб нижней губы… Мег с ужасом осознала: ей предстоит мучительная и долгая борьба с тем, что будил в ней этот мужчина. Мощная волна страсти и желания заполняла ее, заставляя задыхаться и хватать ртом воздух. Огромным усилием воли она удержала себя от того, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к нему…
– Дункан поскакал вперед, – бросила она коротко куда-то в пространство. Голос ее звучал неестественно и сдавленно.
В ответ Грегор лишь кивнул, и они продолжали путь вместе в полном молчании. Из темноты прямо перед ними вырос Крейган-Дуи, но тропа уходила вверх, и Глен-Дуи не было видно. Миновав лес и преодолев последний подъем, группа всадников не сговариваясь остановилась. Прямо перед ними внизу начинался проход в долину.
С высоты он казался узкой полоской, лежащей вдоль серебристой ленты небольшой речки. Уходя на юго-восток, долина, постепенно расширяясь, превращалась в роскошный ярко-зеленый пойменный луг по обе стороны полноводной реки. В сгустившихся сумерках она была сказочно прекрасной и загадочной: вересковая пустошь переливалась сиреневато-лиловыми полутонами, переходящими в темно-коричневый цвет; слои сланца, выходящие на поверхность скрытых во мраке валунов, отражали свет звезд, мерцая, как драгоценные камни, – и все это великолепие охраняли поросшие густыми лесами холмы. Дома фермеров под соломенными крышами неясно вырисовывались на дне долины, неподалеку паслись стада, издалека казавшиеся размытыми темно-коричневыми точками. От того места, где реку пересекал изогнутый мост из серого камня, начиналась длинная тисовая аллея, указывая единственный путь к замку Глен-Дуи – родовому гнезду Грантов.
Как всегда, от этого великолепия у Мег захватило дух. На этот раз умиление просто переполняло ее сердце. Но если она испытывала такие сильные чувства, что же тогда творилось в душе человека, который сейчас стоял рядом? Напряженный и застывший, как изваяние, он страдал от мучительной боли. Каменное лицо, пальцы нервно сжимаются и разжимаются, впиваясь в поводья. Мег уже давно поняла, что Грегор испытывает смешанные чувства по поводу возвращения в Глен-Дуи, но только теперь осознала, какого труда ему стоит сдерживать себя. Неожиданно ее решение держаться на расстоянии от капитана Гранта отошло на второй план – Мег больше не думала о себе.
– Все хорошо, – мягко сказала она.
Грегор резко обернулся. Он сердито нахмурился, насупив черные брови и сверкнув рысьими глазами.
– Каждый раз, возвращаясь домой, я вижу раскинувшийся внизу Глен-Дуи, прекрасный, как сотканный вручную гобелен, и перед моим мысленным взором проходит мирная спокойная жизнь живущих здесь людей, вереница знакомых лиц, и я знаю, что все в порядке в моем мире, все так, как должно быть, – улыбнулась Мег.
Грегор перестал хмуриться, но в выражении лица все еще чувствовалась напряженность. Глядя на его черные как смоль прямые брови и щетину на подбородке, Мег вдруг подумала, что этот человек мог вполне стать разбойником. И отчаянным к тому же!
– Что-нибудь изменилось здесь за двенадцать лет? – спросила она, угадав женским чутьем, что он ждет именно этого вопроса.
Грегор отрицательно покачал головой.
– Скажите… Мне бы не хотелось, чтобы возвращение домой причиняло вам такую боль, капитан.
Мгновение он колебался, затем отвернулся и стал смотреть на долину, больше не скрывая своих чувств. Грегор буквально пожирал глазами эту желанную и родную землю, как человек, которого долгое время держали впроголодь; он вдыхал до боли знакомый запах дома с такой мучительной тоской, что сердце Мег разрывалось от жалости.
– О нет, миледи, это не боль, – сказал он хриплым, срывающимся голосом. – С нею я бы справился. Давайте поспешим, иначе Дункан забеспокоится и вернется за нами.
