– Папа, ты поешь с нами? – спросила она отца, но тот отрицательно покачал головой.

– Я лучше посплю, Мег, – сказал он слабым голосом. – Теперь, когда я знаю, что с тобой все в порядке, мне хочется отдохнуть.

Она поцеловала отца в щеку и вышла из комнаты вслед за Элисон. Грегор стоял посреди зала в окружении группы мужчин.

Мег немного задержалась на лестнице, чтобы полюбоваться на красавца мужа, который теперь безраздельно принадлежал ей одной. Все, что произошло в пещере, убедило Мег в его преданности и любви, теперь она верила мужу безраздельно и знала, что больше никогда не оставит его.

Мужчины, собравшиеся вокруг Грегора, слушали его серьезно и внимательно, и ужасное предчувствие вытеснило приятные мысли Мег. Он не посмеет! Но она уже достаточно хорошо изучила Грегора Гранта. Внутри стало холодно и пусто; все вдруг поплыло перед глазами, и Мег едва успела ухватиться за деревянные перила, чтобы не упасть.

Грегор поднял голову и посмотрел на жену: выражение его лица подтвердило её опасения. Он был не из тех мужчин, которые бросают женщин в беде, тем более если от него зависела их жизнь. Грегор был готов прийти на помощь даже такой женщине, как Барбара Кэмпбелл.

– Они направляются к герцогу Аберколди, – сказал он.

– Я знаю, – эхом отозвалась Мег.

– Я должен попытаться освободить ее и вернуть в замок целой и невредимой.

Она понимала, что иначе он не может поступить. Но Мег с ужасом думала о том, что ему придется предстать перед Аберколди, сгоравшим от злобы и ненависти, – и все ради женщины, которая предала его, причинив столько боли и неприятностей. Вполне возможно, что герцог или его слуги просто убьют Грегора.

Мег была готова на коленях умолять его остаться, но… не сделала этого, ибо прекрасно знала, что для горца честь превыше всего, иногда дороже, чем жизнь. И если Грегор не попытается выручить Барбару из беды, он навсегда опорочит свое доброе имя.

– Когда вы отправляетесь? – тихо спросила она.

– На рассвете, – ответил он и попытался улыбнуться, чтобы приободрить жену, но его улыбка была полна печали.

«Я поеду с тобой», – чуть не сорвалось с языка, но Мег знала, что говорить это вслух не имело смысла. Грегор не позволит ей ехать, к тому же леди Глен-Дуи должна оставаться в имении, пока лэрд отсутствует. Так было всегда: на протяжении многих веков мужчины покидали родной дом, чтобы встретиться с опасностью лицом к лицу, а женщины терпеливо ждали их возвращения.

«У нас есть еще одна ночь». Сознание уцепилось за эту мысль как за спасительную соломинку. Только об этом думала Мег, усаживаясь за стол и наблюдая за мужем, который, прощаясь с людьми, отдавал последние распоряжения, что-то советовал напоследок, кого-то хвалил.

«Он обязательно вернется домой!» – убеждала себя Мег. Но в глубине души затаился страх, что, возможно, это последняя ночь их любви. А потом ее холодную постель будут согревать лишь воспоминания о счастье.

Наконец они остались одни. Дверь спальни закрылась за ними, сдувая пламя свечи, которое и без того трепетало, чутко откликаясь на дрожь ее пальцев. Мег едва успела поставить свечу на столик у кровати, как Грегор обхватил ее сильной рукой за талию и привлек к себе, щекоча теплым дыханием шею.

– Не бойся за меня, – пробормотал он. – В моей жизни бывало и похуже, но я до сих пор жив. Я знаю, о чем ты думаешь, морворен. Ты опасаешься, что герцог выместит на мне свою злость, но я уверен, что смогу переубедить его. Как бы то ни было, Аберколди – умный и образованный человек. Надеюсь, он прислушается к голосу разума.

А если нет? Мег сомневалась, что Грегору это удастся, но она промолчала. Она не позволит своим страхам поколебать его уверенность в себе.

Мег перевернулась и, глядя Грегору в глаза, крепко обняла, сцепив руки на его шее. Она вдруг обнаружила, что за столь короткое время успела не только хорошо изучить Грегора, но и оказалась способной ученицей в науке любовных утех. Видимо, ей предначертано судьбой любить этого мужчину во всех ипостасях: и милого романтического юношу, и взрослого сурового мужа. Раньше, когда Мег думала о Грегоре, то всегда мысленно отделяла его от себя, и только сейчас поняла, как неразрывна их связь друг с другом. Она нашла истинную любовь.

В эту ночь Грегор с особой страстью погружался в ее лоно и пылко ласкал молочно-белую грудь, отчаянно пытаясь запечатлеть в памяти каждый дюйм ее тела, а может, зачать ребенка. Мег ни секунды не сомневалась, что его ребенка она станет любить больше жизни. Это обязательно будет мальчик с янтарными глазами, как у отца, который вырастет здесь, в Глен-Дуи, и станет настоящим горцем. Но если Грегор погибнет, часть ее души умрет вместе с ним. И даже счастье материнства будет отравлено горечью невосполнимой потери.

– Ты вернешься ко мне, – шептала Мег в горячечном экстазе, зарываясь тонкими нервными пальцами в его густые волосы, страстно прижимая его разгоряченную голову к груди. – Ты обязан сделать это, Грегор Грант! Если не возвратишься, я сама приду за тобой и привезу домой.

Грегор поднял голову и, опираясь на руку, посмотрел на жену с невыразимой нежностью:

– Мег, ты помнишь тот день в «Черной собаке»? Ты пришла в это ужасное место, чтобы забрать меня, и встала прямо передо мной.

Она утвердительно кивнула и напряженно всматривалась в его лицо, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Я тогда решил, что это ангел спустился с небес, честное слово.

Мег рассмеялась, но он закрыл ей рот ладонью.

– До того как ты, Мег, явилась передо мной в тот вечер, я был живым мертвецом. Я дышал, двигался, но сердце мое не билось. После потери Глен-Дуи все во мне умерло, и я влачил жалкое существование, как всеми забытый изгой на чужбине. Но пришла ты и осветила путь одинокого странника радостью и любовью, которых вполне хватило бы на несколько жизней. И если мне суждено погибнуть, в свои последние мгновения я возблагодарю Бога, ибо ты, Мег, сделала меня самым счастливым человеком на земле.

– Я так сильно тебя люблю, Грегор, – прошептала она.

– О, Мег, моя дорогая Мег! Я так хочу, чтобы у нас родился ребенок, – прошептал он, почти касаясь ее губ. – Я мечтаю об этом.

С громким стоном он обрушился на нее всем телом, вонзая ненасытное жало в глубь ее лона. И Мег, всхлипнув, отдалась ему и растворилась в горячем пламени его рук, утопая в океане восторга, взывая к небесам, чтобы эта ночь не кончалась никогда.

– Леди Мег уже легла?

На пороге кухни стояла Шона; из-за серьезного и усталого выражения морщинки на ее моложавом лице стали заметнее, выдавая возраст.

Элисон кивнула, не прекращая готовить еду и припасы для завтрашнего похода. Небольшому отряду, который будет сопровождать молодого хозяина, предстоял трудный день, и она не могла допустить, чтобы они голодали в пути. К тому же когда Элисон работала, дурные мысли не лезли в голову, а думать ей сейчас не хотелось.

– Мне кажется, Мег очень переживает за мужа, – сказала Шона. – Грегор Грант, несомненно, отважный человек, но даже с такими людьми может случиться несчастье.

– С ним все будет в порядке, – упрямо заявила Элисон.

– Люди говорят, у тебя есть дар предвидения, – не отставала Шона. – Скажи мне, Элисон! Что ты видишь? Грегор не пострадает?

Элисон обратила к ней взор, полный муки и отчаяния. Шона в ужасе застыла, но быстро взяла себя в руки.

– Ты чем-то напугана, бедняжка? Скажи мне, что ты видела? Тебе будет легче, если расскажешь мне.

Элисон остановилась и устремила взор в пустоту. «Пожалуйста, Господи, я ничего не хочу знать», – пронеслось у нее в голове. Но слова сами вырвались наружу:

– Я видела смерть и еще до свадьбы знала, что кто-то должен умереть, только не знаю кто. Но смерть витает над нами, и лэрд не исключение. Я не могла сказать об этом леди Мег. Разве можно говорить влюбленной женщине, что ее мужу грозит погибель?

– И правильно, – согласилась Шона, вглядываясь в бледное, напряженное лицо Элисон. – А как ты сама? Твой возлюбленный тоже едет в замок к герцогу?

Очень медленно Элисон вновь приступила к своим занятиям.

– У меня нет возлюбленного, Шона.

– Я подумала… – начала та, но враждебный взгляд Элисон заставил ее остановиться на полуслове. – Конечно, извини, я ошиблась. Не буду тебе мешать. Спокойной ночи, Элисон. – Пожав плечами, Шона удалилась.

После ее ухода Элисон отложила дела и задумалась. Было уже поздно, «о она не смогла бы уснуть. Все ее мысли были только о Малькольме Бейне; который завтра утром отправлялся в имение герцога Аберколди, где ему грозила смертельная опасность. Однажды он уже покинул ее, и это могло произойти снова. Когда он уехал в прошлый раз, Элисон горевала о любимом целых двенадцать лет, но стоило ему вернуться, она только и делала, что осыпала его бранью и проклятиями при каждой встрече.

Элисон подняла руки к глазам и начала яростно тереть их.

Поделом ему! Ведь Малькольм бросил ее одну, беременную и… и… Но он написал письмо – Дункан наконец-то сказал ей всю правду. А это означало, что он не просто уехал, а оставил прощальную весточку, в которой пытался объяснить причину своего внезапного отъезда, просил понять и простить его. Говорил, что любит.

Это все меняло.

Элисон любила этого человека, и даже приступы ярости «были вызваны всепоглощающей страстью. Он вошел в ее кровь и плоть, и Элисон решила, что на этот раз не может отпустить Малькольма, не попытавшись помириться с ним. Шепча проклятия, она швырнула на стол пучок капустных листьев, который держала в руке, и торопливо вышла из кухни.