— Всё в порядке? — спросила я, покусывая губу.
— Да, — рассмеялся Уайатт, убрав телефон в карман, и провёл рукой по своим распущенным тёмным кудрям. Он выждал секунду, прежде чем, наконец, поднял на меня взгляд, отчего я без всякой причины начала нервничать. Почему моё сердце вдруг забилось так быстро, когда его полуночные глаза встретились с моими? — Совет согласился. Ретрит-центр официально разрешён.
Если раньше я думала, что моё сердце уже бешено колотилось, то теперь мне казалось, что оно вот-вот взорвётся.
Я знала, что встреча в понедельник прошла довольно успешно — шестеро жителей Ивового хребта средних лет, входивших в совет, оказались гораздо более восприимчивыми к идее, чем предполагал Уайатт. Особенно сейчас, когда у меня было двенадцать инфлюенсеров, заинтересованных в посещении ретрита, поэтому мы решили провести второе пробное посещение через две недели после первого.
Думаю, я была настолько поглощена всем остальным, что не поняла, что на самом деле означала встреча. Я следовала своему обычному совету — сосредоточиться на маленьких шагах, а не на лестнице в целом. Организовала ретрит, пригласила друзей, чтобы они приехали и попробовали его, спланировала мероприятия, украсила гостевые дома, подготовила настил на берегу озера для занятий йогой на берегу озера, заказала дополнительное снаряжение для занятий верховой езды и маршрутов и так далее.
Но сейчас я смотрела вверх, поражённая длиной подъема. Казалось, что он больше, чем горы Ивового хребта, окружавшие ранчо. Если ретрит запустит свою деятельность и всё пройдёт успешно, то мы сможем зарабатывать постоянно. Как и моё пребывание на ранчо «Закат» станет постоянным.
Я бы жила на Ивовом хребте. Постоянно.
Так вот почему Уайатт выглядел разочарованным?
Но потом он улыбнулся?
Я не уверенна, что готова к…
— Аврора? Ты меня слышала? — Уайатт сделал шаг вперёд, озабоченно нахмурив брови. Его глаза продолжали метаться, но я изо всех сил пыталась пошевелиться.
Я не замирала столбом с тех пор, как поймала Джейка на измене.
— Да… — Я сжала валик так крепко, что болели костяшки пальцев. В моей голове сейчас крутилось столько мыслей, что всё, что я могла сделать — попытаться сосредоточиться на том, чтобы дышать ровно, несмотря на то, что сердце снова бешено колотилось в груди.
Уайатт быстро бросил свой малярный валик обратно в лоток и подошёл, чтобы забрать мой из моих рук, аромат его кожи и соснового дерева смешался с запахом краски. Он осторожно оторвал каждый мой палец от валика, не отпуская моей руки, опустил его в лоток и снова выпрямился. Тепло его кожи, соприкасающейся с моей, привлекло моё внимание к тому месту, где мы соприкасались.
Где его большой палец нежно поглаживал костяшки моих пальцев.
Туда-сюда. В попытке успокоить.
— Что происходит у тебя в голове? — Его голос был подобен отдалённому грому, глубокому раскату, который напоминал тебе, что внутри тебя тепло и безопасно. Я действительно ценила то, что он не просто спросил, в порядке ли я, а дал мне простой выход, просто сказать: «Да, я в порядке».
Я сделала неглубокий вдох.
— Мне вдруг стало по-настоящему страшно.
Пальцы Уайатта порхали по моей руке.
Пытливые тёмные глаза смотрели на меня. Такие неподвижные и сосредоточенные. Прямо противоположно тому, что я чувствовала сейчас.
— Понятно, — ответил он, и его губы растянулись в лёгкой улыбке. Я думала, что он собирался оставить всё как было, когда между нами повисло молчание — я знала, что обычно он не любил обсуждать эмоции и всё такое, в отличие от меня, но он снова сжал мою руку. — Что тебя испугало?
Я почти скучала по тому, как он смотрел на мои губы, когда я прикусывала их.
— Если всё получится, я, возможно, останусь здесь. Слишком большая перемена, и я не… Я не уверенна, что смогу. Я никогда раньше не занималась ретритами. Пробный запуск намного проще, чем полноценный бизнес. Что, если я ожидаю слишком много?
Уайатт сократил расстояние между нами ещё на сантиметр. Теперь я чувствовала тепло, исходящее от его тела, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы встретиться с ним взглядом, полностью погрузившись в него.
Раньше, когда мы были так близки, я чувствовала себя подавленной, нервной, радостной. Но сегодня я чувствовала себя в безопасности.
Никакого беспокойства, только защищённость.
Как будто Уайатт — щит, отгораживающий меня от остального мира. Вставший между мной и огромной горной вершиной, о которой я сейчас мечтала, чтобы её нависающая тень не казалась такой пугающей.
— Если всё слишком тяжело, то ты найдёшь способ справиться. Как и раньше, — настоял Уайатт, взяв меня за другую руку, и в ответ у меня покалывали кости. — Ты умная, Аврора, и, вероятно, самая страстная и решительная женщина, которую я когда-либо встречал. Ты из тех людей, которые берут невзгоды под уздцы и преодолевают их. Если кто-то и может преуспеть, так это ты.
Каждое слово ласкало моё сердце, успокаивая его. Я хотела раствориться в кружащем ночном небе его глаз, в дымчатом тембре его голоса.
— Кроме того, — Уайатт пожал плечами, позволив своей улыбке расплыться во всю ширь, вытащив и мою улыбку из укрытия, — ты не одна. У тебя есть я, чтобы помогать, когда возникают трудности. Мы вместе, верно? Деловые партнёры?
Что напомнило мне о том, что я не могла потеряться в нём, как того хотела часть меня. Уайатт прав — он здесь, чтобы поддержать меня, да, но как друзья. Деловые партнеры. Так и должно быть, если я хотела, чтобы всё шло гладко. Мне будет намного труднее сбежать снова, если всё пойдет наперекосяк, потому что у меня будет убежище, где я буду нужна.
И дом, который я пока не уверена, что хотела покидать.
Кроме того, мне нужно было быть в состоянии содержать себя. Мне нужно выбираться из любой ситуации, в которую попаду, как я могла делать раньше, когда, очевидно, больше верила в себя. Даже если слова Уайатта и его успокаивающие прикосновения помогали мне чувствовать себя в безопасности, если я слишком привыкну, что произойдёт, если он уйдет? Я не могла ожидать, что он всегда будет моей опорой.
Поджав губы, я кивнула ему и высвободила свои руки из его.
— Спасибо, Уайатт, правда. Я знаю, что веду себя глупо. Просто иногда я слишком много думаю.
— Точно. — Его руки на мгновение застыли перед ним, прежде чем он машинально провёл ими по волосам и прочистил горло. Уайатт снова взял валик с краской и протянул мне мой. — В любом случае, я тоже боюсь.
Моё лицо нахмурилось.
— Ты боишься?
— О, да. — На его лице появилась игривая ухмылка, когда он повернулся, чтобы опустить свой валик в поднос, стоящий рядом с ним. — Мысль о том, что мне придётся видеть тебя каждый день, и конца этому не видно, просто ужасает.
