— Я в порядке, — говорю я, кивая. — Меня беспокоит Роуз, — я замешкалась, пытаясь подобрать правильные слова. — Не знаю, понял ли ты, но моя мама свела ее с кем-то сегодня вечером. И она злится больше, чем я видела ее за последнее время...
Я думаю, стоит ли мне упомянуть о выпивке?
— Подожди... что? Это не имеет смысла, — говорит Коннор. — Саманта сказала мне, что она пойдет на мероприятие одна.
Я закатываю глаза, ничуть не удивленная предательством моей матери или тем фактом, что ее поймали.
— Она солгала. Моя мама никогда не позволяла Роуз ходить на мероприятия без пары. Я думаю, Роуз надеялась, что сможет поехать одна, если наша мама поверит, что вы все еще вместе.
Но никто не мог предвидеть, что Саманта Кэллоуэй заговорит с Коннором до сегодняшнего вечера.
— Кто ее спутник?
— Мэтью Коллинз, сын...
— Роберта Коллинза, основного адвоката Fizzle, я знаю. Я встречался с ним. Я обедал с ним и твоим отцом.
О... это неловко.
— Ты уже в пути?
— Я запрыгнул в лимузин, когда прочитал твое первое сообщение, — говорит он мне. — Роуз может быть не рада меня видеть, независимо от дел вашей матери.
Я колеблюсь, размышляя, прав ли он. Будет ли она сопротивляться, если он вмешается?
— Она не привыкла позволять кому-то другому помогать ей.
— Я не думаю, что кто-то из вас, девушек Кэллоуэй, привык, — говорит он. Я принимаю это во внимание и понимаю, что он, возможно, прав насчет этого. Но я учусь уступать свой контроль другим людям. Я учусь принимать предложенную помощь. Я надеюсь, что Роуз будет делать то же самое, даже если ей кажется, что она обо всем позаботится.
— Обещай мне, что не будешь от нее убегать, — говорю я, резко вдохнув. — Даже если она оттолкнет тебя...
— Я не отпущу ее, — говорит Коннор. — Но есть ли что-то, о чем ты мне не говоришь, Лили? Что-то уже произошло? — я улавливаю напряжение в его голосе, такое тонкое, короткое, но присутствующее.
Она пьет больше, чем обычно, должна сказать я. Но что, если я просто проецирую на нее свою неуверенность в алкоголе? Учитывая, что Ло находится в реабилитационном центре, это вполне правдоподобно. Тем не менее, я учусь говорить о своих чувствах. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю.
— Я боюсь, что к тому времени, как ты приедешь, она будет пьяна. А я никогда не видела Роуз пьяной, поэтому я не совсем уверена, что она будет делать и как себя вести... она просто продолжает смотреть на мою мать из другого конца комнаты...
— Хорошо, — говорит Коннор. — Хорошо, не провоцируй Роуз. Постарайся не вывести ее из себя.
Я внутренне смеюсь. Да, это будет трудновато. Большинство тем разжигают огонь в ее глазах, когда она в настроении. И я знаю, без сомнения, что наша мать ввела ее в такое состояние.
— Когда ты будешь здесь? — я беспокойно переминаюсь с ноги на ногу и потираю руку.
— Скоро. Ты будешь в порядке или тебе нужно оставаться со мной на телефоне?
— Я буду в порядке. Райк здесь... — я запнулась, зная, что Коннор и Райк никогда не были по-настоящему дружны после того, как Ло уехал на реабилитацию. Я думаю, что единственная причина, по которой они терпели общество друг друга, была их взаимная любовь к Ло, и когда его здесь нет, становится до боли очевидно, что они предпочли бы быть на разных континентах.
— Ну, я уверен, что он как-нибудь испортит сегодняшний вечер, — говорит Коннор.
Я помню, как Коннор описывал Райка как — ротвейлера, которого ты держишь на цепи во дворе, охраняющего твой дом, но которого ты не хочешь пускать внутрь.
Я не решаюсь согласиться. До сих пор Райк больше помогал, чем мешал, но это всегда может измениться.
— Увидимся, — говорю я Коннору. Он говорит «Пока», и мы оба вешаем трубку.
Я пробираюсь обратно в бальный зал, свет все еще приглушен, но никто не стоит на сцене. Все оживленно болтают, и я чувствую запах шоколадного торта с ганашем, любимого торта моего отца. Когда я подхожу к своему столику, я вижу, что Роуз сидит на краешке своего стула и стучит ногтями по бокалу с шампанским. Ее бедный спутник выглядит как увядший цветок, избитый до полусмерти интеллектом Роуз. Я уверена, что она доказала ему что он не прав, и ему ничего не остается, как ковыряться в десерте.
Кстати, о десерте. Я сажусь и вижу перед собой красивый кусок торта. На самом деле два прекрасных кусочка. Они почти компенсируют тот факт, что Аарон жутко смотрит на меня с другого конца стола. Я игнорирую его. Сейчас это кажется лучшим решением.
Я бросаю взгляд на Дэйзи, которая снова покачивается на двух ножках своего стула.
— Ты не хочешь свой торт? — спрашиваю я ее. Конечно, я заметила, что это она пододвинула свою тарелку ко мне, предлагая мне второй кусок, когда я даже не притронулась к первому.
Она пожимает плечами.
— Я бы съела его, но ты знаешь... — она закатывает глаза и смотрит на Райка, как будто у них уже был подобный разговор. Мне не следовало спрашивать. Я знаю, что ей не позволено набирать неприличное количество веса из-за работы моделью. Поэтому она следит за тем, что ест, чтобы наша мама не стала еще больше критиковать ее талию.
Райк держит свою тарелку в руке и откинулся на стуле, как Дэйзи. Ее кавалер наклоняется вперед, теперь играя в игру на своем телефоне. Боже, он действительно не хочет быть здесь. Райк хорошо видит Дэйзи и наоборот. Он зачерпывает ложкой большой кусок липкой шоколадной помадки.
— Это выглядит так чертовски вкусно, — дразнит он ее. — Такой влажный.
Ладно, я знаю, он говорит, что я всегда все сексуализирую. Но это было сексуально. Влажный — это отвратительное слово, а я помешана на сексе. Он определенно пытается вывести ее из себя.
Я не одобряю его методы.
Но, по крайней мере, она отказывается смотреть на него.
Я могу сказать, что он пытается заставить ее поесть, и я думаю, ему нравится давить на людей. Единственная проблема: я думаю, что моя младшая сестра сделана из брони — примерно как он.
