– Он просто ревнует, – сказал Ричи Майку. – Евреи не умеют петь.
«Бу-бу-бу...»
– Би-би, Ричи, – сказал ему Майк, и они все засмеялись. Они снова направлялись в Барренс, Майк с Биллом толкали свои велосипеды. Разговор сначала был живой, затем замедлился. Взглянув на Билла, Эдди увидел беспокойство на его лице и подумал, что это беспокойство переходит к нему. Он знал, что Ричи пошутил, но на самом деле казалось, что все в Дерри уехали в Бар-Харбор на целый день.., или еще куда-то. На улице не двигалось ни одной машины, не было ни одной пожилой женщины, толкающей тележку, наполненную бакалеей, к себе домой.
– Определенно тихо, а? – решился Эдди, но Билл только кивнул. Они перешли на другую сторону Канзас-стрит, к Барренсу, и там они увидели Бена и Беверли, бегущих к ним с криками. Эдди был шокирован видом Беверли, обычно такая чистая и аккуратная, волосы всегда вымыты и завязаны сзади в конский хвост. Теперь она в каких-то полосах грязи, глаза дикие. На щеке была царапина. Джинсы покрыты коркой какой-то мерзости, блузка порвана.
Бен бежал позади нее, задыхаясь, живот его колыхался.
– Нельзя идти в Барренс, – задыхалась Беверли. – Парни... Генри... Виктор... Они где-то там.., нож.., у него нож...
– Ппппомедленнее, – сказал Билл, как-то без усилий, бессознательно принимая на себя право принимать решения. Он внимательно посмотрел на Вена, когда он подбежал, его щеки ярко пылали, огромная грудь вздымалась.
– Она говорит, что Генри сошел с ума. Большой Билл, – сказал Бен.
– Черт, ты думаешь, что он был ненормальным? -спросил Ричи и сплюнул между зубами.
– Заткнись, Ррричи, – велел он. Рука Эдди полезла в карман и дотронулась до ингалятора. Он не знал, что все это значит, но уже знал, что это чертовски плохо.
Заставляя себя говорить как можно спокойнее, Беверли удалось подать отредактированный вариант рассказа – вариант, который она начала с того, как Генри, Виктор и Белч схватили ее на улице. Она не рассказала им об отце – этого она отчаянно стыдилась.
Когда она закончила, Билл минуту стоял в молчании, с руками в карманах, подбородок опущен, руль Сильвера упирался в грудь. Другие ждали, бросая быстрые взгляды на перила, которые шли вдоль края Канзас-стрит. Билл долго думал, и никто не прерывал его. Эдди осознал, что это, может быть, конец, осознал вдруг и без усилий. Ведь это чувствовалось в дневной тишине, правда? Чувство, что весь город взял и съехал, оставив после себя только пустые оболочки зданий.
Ричи думал о портрете в альбоме Джорджа, который вдруг ожил.
Беверли думала о своем отце. Какие безжизненные глаза у него были!
Майк думал о той птице.
Бен думал о мумии и запахе, похожем на гниль.
Стэн Урис думал о мокрых синих джинсах и о руках – таких белых, как смятая бумага, тоже мокрых.
– Ппппошли, – сказал наконец Билл. – Мммы спускаемся.
– Билл, – сказал Бен. Его лицо было взволнованное. – Беверли сказала, что Генри на самом деле сумасшедший. То, что он хотел убить...
– Эээто не их, – сказал Билл, жестом показывая на зеленые, торчащие как зубы, скалы справа от них и ниже их – подлесок, густые рощицы деревьев, бамбук, блеск воды. – Это ннне их сссобственность.
Он посмотрел на них, лицо у него было суровое.
– Я ууустал бббояться их. Мы бббудем дддраться с ними камнями, и если нам нннадо ббббудет побить их еще рраз, мы это ссделаем.
– Но Билл, – сказал Эдди, – что, если не только с ними!Билл повернулся к Эдди, и совершенно шокированный Эдци увидел, какое усталое и измученное лицо у Билла – было что-то пугающее в этом лице, но только позже, уже взрослым, засыпая после встречи в библиотеке, он понял, что его пугало: это было лицо мальчика, подошедшего к грани сумасшествия, мальчика, который в конце концов был не более здоров и не более контролировал свои действия, чем Генри. И все-таки настоящий Билл был все еще там, смотрящий из тех гонимых призраками ужасающих глаз.., и это был сердитый, решительный Билл.
– Хорошо, – сказал он, – а ееесли ннет?.
Никто не ответил ему. Прогремел гром, теперь ближе. Эдди посмотрел на небо и увидел, как грозовые облака движутся с запада темными сгустками. Собирался дождь, сволочь, как говорила иногда его мать.
– Тттеперь ввот что я ввам сскажу, – обратился Билл ко всем, внимательно глядя на них. – Никто из вас нне ддолжен идти ссо мной, если вы не хххотите. Это ввваше ппправо.
– Я пойду, Большой Билл, – сказал спокойно Ричи.
– Я тоже, – сказал Бен.
– Конечно, – сказал Майк, поежившись. Беверли и Стэн согласились, и последним – Эдди.
– Я думаю, тебе не надо, Эдди, – сказал Ричи. – Ты же знаешь, у тебя рука не в порядке. Эдди посмотрел на Билла.
– Мне он нужен, – сказал Билл. – Ты пппойдешь сссо мммной, Эддди. Я буду за тттобой сссмотреть.
– Спасибо, Билл, – сказал Эдди. Усталое, наполовину сумасшедшее лицо Билла показалось ему внезапно прекрасным – прекрасным и горячо любимым. Он почувствовал смутное ощущение восхищения. Я бы умер за него, мне кажется, если бы он сказал мне. Что это за сила? Если она заставляет тебя выглядеть так, как сейчас выглядит Билл, наверно, это не такая хорошая сила.
– Да, у Билла есть оружие на крайний случай, – сказал Ричи. – Биологическое оружие.
Он поднял руку, левую руку, и помахал правой рукой под показавшейся подмышкой. Бен и Майк немного посмеялись, Эдди улыбнулся.
Опять грянул гром, на этот раз близко и достаточно громко, чтобы заставить их подпрыгнуть и прижаться друг к другу. Спускался ветер, в канализации шумели отходы. Первые из темных облаков проплыли над подернутым дымкой диском солнца и растаяли. Дул прохладный ветер, охлаждая пот на неприкрытой руке Эдди. Он дрожал.
Билл посмотрел на Стэна и затем сказал неожиданную вещь.
– У ттебя еесть кккнига о ппптицах, Стэн? Стэн похлопал по заднему карману. Билл снова посмотрел на него.
– Давайте сппустимся ввниз, – сказал он.
Они пошли вниз по насыпи одной связкой, кроме Билла, который остался с Эдди, как он и обещал. Он дал Ричи толкать вниз Сильвер, и когда они спустились в низину, Билл поставил свой велосипед на обычное место под мостом. Затем они стояли вместе, оглядываясь по сторонам.
Предстоящая буря не вызвала темноты, не было даже тусклости. Не изменилось качество света, вещи стояли сонно и неподвижно: без теней, ясные, словно точеные. Эдди почувствовал сосущий страх под ложечкой и неприятное предчувствие в животе, когда он понял, почему качество этого света показалось ему таким знакомым – это тот же самый свет, который он видел в доме №29 по Нейболт-стрит.
