— Я бы хотел услышать, как это звучит из твоих уст.
Ее щеки вспыхнули от моего ответа, и дверь лифта открылась. Мы вышли и прошли через вестибюль, наконец, оказавшись на улице. Я отвел ее всего на один квартал в старый ирландский паб, в котором бывал много раз. Мы сели в баре напротив телевизора и оба заказали пиво и бургеры.
Бармен передал нам наши пинты с корзинкой арахиса.
— Мне нужно кое-что узнать, — сказал я, как только он оставил нас наедине. — Это очень важно, Аликс.
Ее тело было обращено ко мне, и я видел, как оно напряжено.
— Хорошо…
— Хоккей или баскетбол?
Аликс расслабилась, ее лицо даже просветлело, и она ответила:
— Хоккей, конечно. Я из штата Мэн, так что это должно быть само собой разумеющимся.
— Хороший ответ.
Она отпила пива.
— Моя очередь спрашивать.
Аликс сузила глаза, и я увидел, как она обдумывает вопрос.
— Твой любимый торт — шоколадный?
Я взял один орешек, расколол его и отправил в рот.
— Нет, клубничный.
— Правда? Не знала, что кому-то вообще нравится этот вкус.
— Мне нравится, — я съел еще один орех и запил его весенним элем. — Значит, если ты будешь проводить со мной больше времени, тебе придется смириться с тем, что в твоей жизни есть клубника.
Аликс засмеялась, и это было так красиво — звук, выражение ее лица, румянец, окрасивший ее щеки.
— Ну, а на втором месте? — спросила она.
— Лимонный.
— О Боже, я каждый раз ругаю себя, когда его покупаю, — сильнее рассмеялась она. — Не знаю, может, закончить это свидание прямо сейчас.
Аликс расслабилась еще больше.
Каждый издаваемый ею звук звучал легче.
Это была сторона, которую я еще не видел.
И я собирался сделать все возможное, чтобы удержать ее здесь.
Я положил руку ей на ногу и сказал:
— Когда тебе понадобится кто-то, чтобы съесть шоколадный, ты можешь на меня рассчитывать. Все, о чем я прошу, это дать клубничному честную попытку.
Прежде чем Аликс успела ответить, подошел бармен и сказал:
— Еще по одной?
Я кивнул.
— Пожалуйста, — ответила Аликс.
Я допил остатки пива и повернулся к ней.
— Я хочу понять, что за символизм скрывается за фотографиями солнца.
Она провела большим пальцем по стеклу, и на ее кожу капнул конденсат. Когда Аликс наконец посмотрела на меня, я увидел эмоции, хотя она изо всех сил старалась их не выдать.
— Один пилот однажды сказал мне, что он всегда надеется на солнечные дни. Они самые простые и безопасные, и полеты в такие дни вызывают меньше всего опасений.
— В той или иной степени это то, на что мы все надеемся.
— Вот почему я выкладываю фотографии; нам всем нужно немного больше надежды.
Аликс снова замолчала.
— А некоторым людям нужно напоминание, что будет больше солнечных дней, особенно мне, — пробормотала она последнюю часть.
