— Боже мой, — прошептала я. — Мэр — родственник Жениха.
— Да. — Страйкер рассмеялся. — Это и есть грязный семейный секрет. Он всплывал после смерти Жениха, но его быстро скрыли.
— Черт побери. — От шока я покачала головой. — Как об этом не узнали все вокруг?
— Как я уже говорил, люди с деньгами могут умолчать о многом. Мэр Хьюз наверняка переживает, что кто-то, кто дорожит своей работой чуть меньше, чем я, и может раскопать это, если вы начнете давать интервью о Женихе. — В его глазах почудилось странное удовольствие. — Уверены, что не хотите дать интервью?
Посмотрев на него, я отрицательно покачала головой.
— Теперь моя очередь.
Я не была уверена, что смогу сосредоточиться на том, чего Страйкер от меня хочет, после той бомбы, что он на меня сбросил, но кивнула.
— Было кое-что, что никак не клеилось… То, на чем в деле ФБР обратили мало внимания. — Страйкер сложил руки вместе. — Но вы им говорили об этом.
Я схватилась за подлокотники кресла.
— Что именно?
— В докладах было написано, вы говорили, что временами Жених был почти добр, а затем внезапно становился невероятно жесток. Что его настроение резко менялось на противоположное.
Желудок сжался и мысли о мэре отошли на второй план.
— Хочу ли я знать, как вы прочли об этом?
Страйкер не ответил.
— Жених был социопатом. Конечно же, у него бывали перепады настроения.
Он наклонился ближе.
— Но судя по докладу, вы говорили агентам, что словно имели дело с двумя разными людьми. С Женихом, что был больным извращенцем, но почти нежным, и с другой его стороной, за гранью жестокости и насилия.
Кислота подступила к горлу.
— Да, я так и говорила.
— А могли бы вы сказать, что с одной стороны он был терпелив, а с другой — нет? — тихо спросил Страйкер.
Подавив приступ тошноты, я кивнула.
— Возможно ли… что их было двое? — спросил Страйкер.
Сначала я могла лишь молча смотреть на него. То, что он предполагал, было совершенно невероятно.
— Он держал вас в темноте, так ведь? Специально, чтобы вы не видели его лицо. Правильно?
— Да, но… — начала было я, но остановилась, начав и правда обдумывать теорию Страйкера. В груди разлилась тупая боль. — Вы хотите сказать, что Жених был не один и их было двое?
— Это вполне возможно. Порой серийные убийцы работают вместе. Такие случаи не редкость, — объяснил он. — Так что мой вопрос в том, думаете ли вы, что есть возможность, что их было двое…
— И что другой вернулся и похищает женщин?
— Если дело обстоит таким образом, вы знаете, что у него в руках еще одна женщина.
Я зажмурилась от того, что Страйкеру хватило смелости озвучить то, о чем я и думала.
— Подражатель последовал бы…
— Да, подражатель последовал бы по такой же схеме. Я согласен, — сказал он. — Вы можете ответить на вопрос?
Я не была уверена, что могу. Открыв глаза, я не видела журналиста, сидящего передо мной. Я видела лишь тени комнаты, в которой меня держали. Слышала лишь его голос и ощущала его тяжелое прикосновение.
Порой Жених был разговорчив, но, когда он был зол, когда использовал кулаки и ноги, молчал. Оглядываясь назад, я поняла, что Жених никогда не разговаривал, когда был в гневе. За исключением последнего дня, когда он повел меня на улицу, когда он плакал и затем попытался меня убить.
Резко вздохнув, я встретилась глазами со Страйкером.
— Почему вы хотите знать, что я думаю по этому поводу?
— Любопытство, — ответил Страйкер. — Эта мысль преследовала меня десять лет. Я буду с вами честен. Вернон Джоан не был особо одаренным мужчиной. Я никогда не верил, что он мог бы проделывать все это в одиночку так долго, ни разу не быв пойманным.
Я не могла поверить в его предположение, но насколько бы страшным и ужасным оно ни было, вероятность того, что их было двое, была реальной.
— И есть еще кое-что, — продолжил Страйкер. — Ведь если был еще кто-то, работавший с Верноном Джоаном, он сбежал. Велика вероятность того, что он был здесь все это время, жил среди семей своих жертв. Никто бы не принял мою теорию всерьез. До этого момента. Думаете, это возможно?
В горле застрял ком.
— Это… Это возможно.
