Мой отец откидывает голову назад.
— Какого черта мне нужно записываться на прием?
— Потому что у меня плотный график, и после обеда у меня все занято. – Кэш пожимает плечами.
— Во что ты играешь, парень, – выплевывает отец.
— У меня нет времени на хулиганов, которые угрожают собственной дочери, – шипит Кэш тихим тоном. — Мы с Эверли поженились, как ты и хотел, так какого черта тебе жаловаться? Ты вкалываешь на ней до упаду, и я не позволю тебе испортить то немногое время, что у меня есть с женой.
Мой взгляд метается между ними. Кулаки Кэша сжаты по бокам, его поза жесткая, а вена на шее пульсирует. Мой отец старается держаться безразлично, но пот на его лбу ясно дает понять, что он до смерти напуган.
Кэш может быть пугающим, когда хочет этого, и то, что он готов заступиться за меня, очень радует.
— Я прослежу, чтобы Харрисон услышал о твоем вопиющем неуважении, – прорычал отец.
— Что-то подсказывает мне, что он встанет на мою сторону, когда узнает, что ты повысил голос на его невестку. – Кэш поворачивается ко мне и кладет свою большую руку мне на поясницу. — Пойдем, Эв, пойдем.
Не споря со мной, он ведет меня мимо приемной и через пару стеклянных дверей, оставляя отца позади с открытым в недоумении ртом. Он ведет меня в свой кабинет, закрывая дверь, как только мы оказываемся внутри.
Как и его дом, комната обставлена скудно: только письменный стол, кожаное офисное кресло и бюджетное кресло на колесиках в углу.
Я поднимаю на него глаза.
— Ты недавно переехал в новый офис?
Он качает головой.
— Нет, а что?
— Потому что здесь ничего нет, – говорю я, констатируя очевидное. — На моем рабочем месте стоит уютный диван, пара растений и несколько безделушек, чтобы чувствовать себя как дома, ведь я провожу там так много времени.
Кэш присаживается на край своего стола и похлопывает по дереву, чтобы я присоединилась к нему.
— Моя работа в лондонском офисе должна была быть временной, – объясняет он. — Харрисон не назвал конкретных сроков, но я не думал, что стоит полностью переезжать.
Я сажусь рядом с ним и не решаюсь отодвинуться, когда он придвигается ближе, так что наши ноги соприкасаются.
— Твой офис и квартира в Мэне меблированы? – спрашиваю я, любопытствуя о его жизни в Штатах. Я представляю, что у него неплохая обстановка, судя по пентхаусу, которым он владеет здесь.
Он окидывает меня взглядом.
— Нет. Я больше путешествую, чем нахожусь в Мэне, а когда бываю в городе, то провожу время с семьей.
Мое сердце болит за него. Теперь я вижу реальность, скрывающуюся за его беззаботным отношением и невозмутимым поведением.
Легкие улыбки, кокетливые жесты и игривые выходки служат отвлекающим маневром, скрывающим шрамы его прошлого – как видимые, так и невидимые.
Его неуверенность в себе, связанная с внешностью и тем, как его воспринимают другие, затуманила его восприятие реальности. Он избегает привязанностей, будь то люди или места, – постоянный страх отказа преследует его подсознание.
Мне больно думать, что он считает, будто не может обрести счастье из-за своих недостатков. Он не понимает, что у всех нас есть недостатки. Некоторые из них заметны, а другие остаются в тени нашего разума.
В чем-то мы очень похожи: мы оба боимся доверить кому-то свои хрупкие сердца и не можем видеть дальше собственных опасений. Может быть, именно поэтому меня тянет к нему. С ним я чувствую себя спокойно и уверенно, и все, что он делал после нашей ночи в Вегасе, было направлено на то, чтобы облегчить мне жизнь.
Всякий раз, когда я жалуюсь или ворчу по поводу нашей ситуации, он отвечает комплиментом или словами ободрения.
Его позитивный взгляд постепенно разрушает барьеры, которые я выстроила, чтобы защитить себя, и я не знаю, как это остановить – да и хочу ли я этого вообще.
У меня в горле образуется комок, когда я замечаю, что Кэш пристально наблюдает за мной.
— Мой отец будет в полном дерьме после того трюка, который ты там провернул, – говорю я, кивая в сторону холла. — Он привык, что в любой ситуации нужно брать верх.
Мне досадно, что я не нашла в себе смелости противостоять ему, но после его нестабильного поведения сегодня днем, думаю, у меня уже нет выбора.
— Мне плевать, – смело заявляет Кэш. — Как только он продаст свою компанию, у него не останется никакого контроля, так что ему лучше привыкнуть к этому.
Это заставляет меня думать, что на кону стоит нечто большее, чем утверждает мой отец. Он никогда бы не отказался от контроля, если бы у него не было выбора.
— Мне надоело стоять в стороне, пока твой дерьмовый отец обращается с тобой как с мусором. Ты заслуживаешь лучшего.
Глаза Кэша выражают непоколебимую убежденность, когда он легонько сжимает мою руку.
Моя грудь напрягается. Его непоколебимая поддержка значит больше, чем он когда-либо узнает, и он быстро становится моей постоянной опорой.
Чувство вины охватывает меня, когда я вспоминаю все предположения, которые я сделала о Кэше с тех пор, как увидела его в баре отеля в Вегасе.
Мои предрассудки ослепили меня, и я без колебаний навесила на него ярлык плейбоя, не обращающего внимания на женщин.
Я не могла ошибиться, и мысль о том, чтобы уйти после того, как все закончится, вызывает у меня физическую тошноту. Нуждаясь в отвлечении от своих противоречивых эмоций, я открываю пакет с едой, которую принесла на обед.
