Волки.
Место записи неизвестно. AT 130 + 130 А. Мотив «Бык строит дом» является традиционным для славянских и балтских вариантов типа 130 А, встречается в неучтенном Томпсоном болгарском, польском, восточнославянском, мордовском (Эрзян. ск., № 4), башкирском (Башк. творч., I, № 27) материале. Эпизод бегства домашних животных в теплые края во вступительной части сказки напоминает украинские сказки, выделенные в СУС под особым номером: — 130 Д** (два варианта). Настоящий текст и приведенный Афанасьевым в сноске вариант окончания сказки проникнуты чувством юмора, характерным для русских сказок о зимовье животных. Исследования: Krzyżanowski. Sz., II, S. 223—224. К словам барана: «я разбегуся и вышибу из твоей избы бревно» (с. 77) Афанасьев в сноске указал вариант: «и сшибу дверь с крючьев». После слов: «Вот живут они себе да поживают в избушке» (с. 78) отмечен вариант окончания сказки: «Спознали про то волк и медведь. «Пойдем, — говорят, — в избушку, всех поедим, а сами станем там жить». Собралися и пришли к избушке. Медведь говорит волку: «Иди ты вперед!» А волк говорит: «Мне не управиться, иди ты вперед!» — «Ну, смотри же, не выдавай меня» — сказал медведь и пошел в избушку. Только вошел, бык и припер его рогами к стене, а баран разбежался, да как бацнет (ударит) медведя в бок, и сшиб его с ног, а свинья рвет и мечет в клочки, а гусь подлетел — глаза щиплет, а петух сидит на брусу и кричит: «Подайте сюда, подайте сюда!» Волк услыхал крик, да бежать. Вот медведь рвался-рвался, насилу вырвался, прибежал и рассказывает волку: «Ну, что мне было! До смерти чуть не забили, да еще один на брусу сидел да все кричал: подайте сюда, подайте сюда! Ну, если б подали к нему, кажись бы и смерть была!»
На чердак.
Место записи неизвестно. AT 130 + 130 В + 130 А. См. прим. к № 63. Необычен для сказок этого типа мотив женитьбы дурака, сына хозяина животных.
Место записи неизвестно. AT 248 (Собака и дятел). В AT учтены только сказки, записанные в странах Европы и две записи, сделанные в Южной Америке на испанском языке. Русских вариантов — 4, украинских — 11, белорусских — 1. Они имеют параллели в некоторых сборниках фольклора восточных народов СССР (см., например, «Истребитель колючек. Сказки, легенды и притчи современных ассирийцев». Сост. пер. К. П. Матвеевой. М., 1974, с. 234—235; Тат. творч., I, № 39). История сюжета связана со средневековыми поэмами о ли́се и волке: см.: Sudre, p. 301—310. В западных вариантах птица (не дятел) мстит кучеру за то, что он переехал собаку, а не хозяевам (мужику) за то, что прогнал собаку, как в этом и следующем текстах сборника Афанасьева.
Место записи неизвестно. AT 248. Эпизод свадьбы отчасти напоминает сюжет «Волк в гостях у собаки» — AT 100. Необычен для сказок типа 248 также эпизод схватки дятла с работниками и с лисой.
Записано в Липецком уезде Тамбовской губ. Рукопись — в архиве ВГО (р. XL, оп. 1, № 6, лл. 2 об. — 3; 1848). Сказка напечатана Афанасьевым без изменений. См. комм. к I т. сказок Афанасьева изд. 1936 г. (с. 548). AT 2021 В (Петушок вышиб курочке глаз орешком). Сказки данного типа учтены в AT только в латышском, литовском, турецком и русском фольклорном материале. Русских вариантов — 7, украинских — 13, белорусских — 3. Исследования: Wesselski A. Das Märchen vom Tode des Hünchen und andere Kettenmärchen. Giessen, 1933; Haavio, № 88; Пропп. Кум. ск., с. 257; Аникин В. П. Царская цензура и сказка о выбитом курином глазе. — Русская речь, 1977, № 4, с. 45—50. Заключительные слова, произносимые волком — «Я есть захотел, мне бог повелел», были признаны цензором вредными (богохульными).
Записано в Архангельском уезде Архангельской губ. А. Харитоновым.AT 2021 А (Смерть петушка). Варианты учтены в AT в латышском, венгерском и русском материале. Русских вариантов — 20, украинских — 9, белорусских — 3. О формировании сюжета на европейской культурной почве в средние века — см.: Wesselski A. Das Märchen vom Tode des Hünchen und andere Kettenmärchen. Giessen, 1933; Haavio, № 88; Пропп. Кум. ск., с. 249—250.
Пыша́ть — дышать.
Т. е. косцам.
Ла́яна — жители деревни Ла́и, которая стоит при речке того же имени (Лая), впадающей в Северную Двину. Они занимаются приготовлением угля для портовых кузниц.
Место записи неизвестно. AT 2022 В (Разбитое яичко). В AT учтены румынские, русские, литовские и не отмечены варианты на других языках народов СССР, например, латышском (Арайс — Медне, с. 240). Русских вариантов — 11, украинских — 11, белорусских — 4. Вариант начала сказки указан в сноске Афанасьева: «Жил себе дед да баба, у них была курочка ряба; снесла под полом яичко. Дед бил — не разбил, баба била — не разбила, а мышка прибегла да хвостиком раздавила. Дед плачет, баба плачет, курочка кодкудачет, ворота скрипят, с двора щепки летят! (Записано в Бобровском уезде Воронежской губернии)». Заключительные формулы: «Дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола.., а поп побежал, все книги изорвал» (данный текст) и «...тесто месила — все тесто разметала! Поп стал книгу рвать — всю по полю разметал» (следующий текст) являются традиционными только для восточнославянских сказок о разбитом яичке, наряду с формулой «Поп сжигает церковь», отсутствующей в вариантах Афанасьева. В балканских и балтских вариантах есть иные довольно разнообразные характерные начальные и заключительные формулы — мотивы. Например, в латышских обычно имеется особая концовка: курица сбрасывает перья ...барин идет искать еще более глупых людей. В некоторых восточнославянских вариантах, рассчитанных на детей младшего возраста, ироническая концовка отсутствует. К характерным мотивам русских сказок данного типа относятся также такие иронические подробности: «...верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась» (настоящий текст), «Баба рыдать, вереи хохотать... Поповы дочери шли с водою, ушат проломили» (следующий текст). Исследования: Аникин, с. 55; Пропп. Кум. ск., с. 256.
Записано в Архангельской губ. А. Харитоновым. AT 2022 В. Текст, выдержанный в песенном стиле, отличается от предыдущего несколькими сюжетными звеньями; количество звеньев бывает различным,
Кадочка, выдолбленная из цельного дерева или пня.
Нищий, калека.
Вереи — столбы, на которые навешиваются ворота (Ред.).
Покривились.
Записано в Никольском уезде Вологодской губ. AT 244 А* (Журавль и цапля). Единственная опубликованная русская народная сказка этого типа. Кроме нее в AT учтены единичные записи на литовском и латышском языках (Арайс — Медне, с. 36). Украинских вариантов — 4, белорусских — 1. Исследования: Аникин, с. 73—74. Сказка неоднократно литературно обрабатывалась К. Д. Ушинским, Иваном Франко, Максимом Танком и др. После слов «Лучше пойду замуж за журавля» (с. 85) в сноске Афанасьева указан вариант: «Повадился журавль к цапле в гости ходить. Пришел раз, долбит носом в вороты; а цапля спрашивает: «Кто тут у ворот?» Журавль отвечает: «Я, цаплинька, пришел тебя сватать». — «О, долгоногий жульдеба (уменьшительное от «журавль»), не пойду я за тебя». Поплелся журавль домой, а цапля стосковалася и думает: «Что я не пошла за такого молодца!» Думала-думала, пошла его искать...»
Место записи неизвестно. В первом издании сб. Афанасьева отсутствует. Язык персонажей украинский, и сказка, вероятно, записана от украинского рассказчика (см. Основа, 1860, X, с. 20). AT 227* (Ворона и рак). В AT учтены литовские фольклорные варианты и текст сборника Афанасьева: сказки имеются в латышском (Арайс — Медне, с. 34), украинском, белорусском фольклорном материале, встречаются и в сборниках сказок восточных народов СССР, например, татар (Катанов Н. Ф. Материалы к изучению казанско-татарского наречия, I, Казань, 1859, № 5). Русских вариантов — 1, украинских — 8, белорусских — 1. Старейшие литературные произведения сюжетного типа — рассказ индийской «Панчатантры» и басня Эзопа о журавле и раке, которая до нашего времени не дошла, она послужила основой для ряда средневековых басен, например, «Куропатка и лиса» сборника Адемара (см. Федр. Бабрий, с. 74—75) и «Лиса и куропатка» сборника Вардана (Орбели, № 86).
Хорошие (Ред.).
Место записи неизвестно.AT 220 А (Суд орла над вороной). В AT учтен только текст сборника Афанасьева. Русских вариантов —10 (некоторые из них имеют песенную форму, например, Шейн. Вел., № 985, 986), украинских — 2 (прозаический и стихотворный — они существенно отличаются от русских), белорусских — 1. Для сказок типа 220 А характерна сатирическая направленность и бытовой колорит старой Руси.
Глупая (Ред.).
Место записи неизвестно. AT 555 (Исполнение желаний бедняка золотой рыбкой или деревом, лисой, котом, птицей, а в сказках некоторых народов — змеей, старичком, святым Петром). Начало напоминает «Сказку о рыбаке» из «Тысячи и одной ночи» (ночь 3-я), а образ чудесного исполнителя всех желаний встречается во многих памятниках фольклора и литературы древнего Востока. Совпадение во всех сюжетных звеньях текста со сказкой Пушкина дает основание предполагать прямое ее влияние на устное повествование. В AT, кроме многочисленных европейских, учтены африканские и испано-американские варианты. Русских — 26, украинских — 10, белорусских — 3. Только в тех восточнославянских сказках, которые близко соответствуют пушкинской, главным действующим лицом является золотая рыбка, как в западноевропейских, и, в частности, в сказке сборника бр. Гримм, творчески использованной Пушкиным, может быть, наряду с русскими. Описания волшебных превращений в сказке «Золотая рыбка» лишены ряда подробностей, известных по сказке Пушкина. Вместе с тем в сказке сборника Афанасьева имеются такие особенности фольклорного стиля, которых нет в пушкинской сказке (например, повторяющаяся формула «Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне передом»; — зачин «На море на океане, на острове Буяне жили...»). Исследования: Майков Л. Н. Сказка о рыбаке и рыбке и ее источники. — ЖМНП, 1892, май, с. 146—157; Rommel M. Von dem Fischer und seiner Frau. Karlsruhe, 1935; Азадовский М. К. Литература и фольклор. М., 1938, с. 65—75; Волков Р. М. Нар. истоки, с. 136—154; Евсеев В. Я. Карельские варианты пушкинских сказок. — Известия Карелофинского филиала АН СССР. Петрозаводск, 1949, № 3, с. 75—88; Токарева Е. И. Народные варианты «Сказки о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина. — Вопросы жанров русского фольклора. М., 1972, с. 111—130; Пропп. Кум. ск., с. 252—253. По мотивам гриммовской сказки и ее лубочной шведской переделки созданы оперы: «Изебилл» Клозеса (1903) и «Рыбак и его жена» Шоецкса (1930).
Место записи неизвестно.76(40) AT 555. Вариант сюжета об исполнении всех желаний замечателен мотивами, в которых отражается крепостническая действительность и самодержавный гнет. И неслучайно цензор усмотрел в нем «неприличное сопоставление высших чинов и неуважительный отзыв о государе». Финальный эпизод чудесного превращения старика и старухи в животных имеет соответствие в ряде восточнославянских вариантов.В сноске Афанасьева приведены варианты начала и вариант конца.Начала: «Вариант 1: Жили-были старик да старуха. Старик на печи лежит, а старуха его бранит: «Поди-ка, старый хрыч, хоть дрова руби!» Пошел старик, лесину подломил — выскочила лисица и говорит: «Чего тебе, старик, надо?» — «У меня, матушка лиса, хлеба нету». — «Поди домой, все будет». Вернулся старик домой, а у него уж хлеб есть. На другой день старуха опять посылает старика дом просить. Пошел старик к лисице: «У меня, — говорит, — матушка лиса, дома нету». — «Поди домой, все будет». Вернулся старик, а у него уже каменный дом. На третий день старуха опять посылает его скота просить. Пришел старик к лисице и говорит: «У меня, матушка лиса, скота нету». — «Поди домой, все будет». Вернулся старик, а у него целый двор скота. (Записано в Чердынском уезде Пермской губ.).Вариант 2: Жил старик со старухой, детей у них не было. Раз поехал старик на своей кобыле в лес по дрова; приехал, подошел к сухой лесине и собирается ее срубить, да вдруг увидел на ней птичку-невеличку. Птичка-невеличка бает старика: «Дедушка, не руби эту лесину; я тебе, что хошь сделаю». «А что сделаешь?» — бает старик. «Хоть злата, хоть се́ребра дам». — «Ладно», — сказал старик. Дала ему птичка-невеличка целую кучу денег. Принес старик домой и зажил со старухою богато-богато. Пожили сколько-то времени, бает старуха старику: «Ступай к птичке-невеличке, пусть тебя начальником сделает, хоть сотским — все лучше!» (Записано в Енисейской губ.)».Вариант окончания: «Ступай-ка ты к птичке-невеличке да проси, чтобы нас святыми сделала». Старик пошел в лес, просит птичку-невеличку сделать их святыми. «Хорошо!» — сказала птичка. Старик воротился домой — нет ни дворца, ни денег, ни запасов; стоит старая избушка, набок покосилася, а в избушке старуха в прежнем дырявом сарафане сидит. Как быть? Чем кормиться? Говорит старуха: «Ну, старик, поди к птичке, попроси хлеба да денег; не умирать же нам с голоду!» Пошел старик: «Матушка птичка-невеличка, дай нам хлеба и денег, ведь нам есть нечего». Отвечает ему птичка: «А разве святые едят? А разве святым нужны деньги?» Сказала и улетела...»К словам «Будь же ты медведем, а твоя жена медведицей» (с. 90) дан вариант: «Будь же ты, старик, пес, а твоя жена сука!»Близкий сообщенному Афанасьевым в сносках вариант типа 555 — о чудесной птичке — имеется в сборнике мордовских сказок (Эрзян. ск., № 17).
Место и время записи неизвестно.AT 254=АА* 254. Сказки о Ерше Ершовиче встречаются только в русском материале. Насчитывается 23 опубликованных текста, из них пять в сборнике Афанасьева. Текст № 556 перепечатан им из лубочного издания (Ровинский Д. Русские народные картинки. СПб., 1881, кн. I, № 173). Данный текст выделяется подробностями судебной волокиты Ерша с Лещом. К сюжетному типу 254 примыкает украинская сказка о суде над ершами: по прошению рыб царь определяет место для ершей (Етногр. зб., т. 37—38, 1916, № 365). Сюжет связан с русской сатирической повестью XVII в., известной по рукописным спискам XVII—XVIII вв. и по лубочным переделкам. Некоторые исследователи полагают, что сказка, самые ранние записи которой сделаны в XIX в., имеет устное происхождение и бытовала еще до появления рукописной повести, близкой отчасти к фольклорному стилю. Однако этот вопрос является спорным. Исследования: Шляпкин И. А. Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове. — ЖМНП, 1904, август, с. 380—400; Адрианова-Перетц. Очерки, с. 124—162; Адрианова-Перетц. Сатира XVII в., с. 143—147, 168—174; Лапицкий И. П. Повесть о Ерше Ершовиче. — В кн.: Русская повесть XVII в. — М.; Л.: ГИХЛ, 1954, с. 428—440; Романова Л. Т. Сюжет о Ерше Ершовиче в устном народном творчестве. — В кн.: Славянский филологический сборник, Уфа, БГУ, 1962, с. 409—420; Юдин Ю. И. Тема социального протеста в русских бытовых сказках о судах и судьях. — В кн.: Проблемы изучения русского народного творчества. М.: МОПИ, вып. 4, 1977, с. 31—47; Аникин, с. 76—77. Популярной обработкой народной сказки является «Судное дело Ерша с Лещом» Б. В. Шергина (в его книге «Поморские были и сказания» — ряд изданий). К словам «пред свое величество» (с. 92) Афанасьев сделал сноску: «В рукописи прибавлено: «пред ершово высочество».Слова сома: «С Петрова дня и до Ильина дня» означают: с 29 июня до 20 июля с. ст. К этим дням древних земледельческих праздников восточных славян («С Петрова дня красное лето, зеленый покос»; «Илья лето кончает, жито зажинает») церковь приурочила чествование христианских апостолов Петра и Павла, пророка Ильи, наделенного в народной среде чертами языческого бога-громовника.
Кропотливый беспокойный.
Санки.
Творительный падеж множественного числа.
Плотица.
Моль — мелкая рыба разного рода, снетки несушеные.
Мотыга — ветреный, непостоянный человек (Ред.).
Место записи неизвестно. AT 254**. Данный и следующий варианты замечательны яркой стилистической формой, рифмованным складом.
Объедало; брюханить — много есть.
Скудаться — скупиться, представляться бедным.
Перекладинах? Копыл — дровни, дно у прядильного грибка, на которое садится пряха, и колодка, на которой плетут лапти.
В рукописи везде: Петр-сётр.
Корга — гряда камней в воде; корга́-камень или пень, лежащий на дне реки; плотное песчаное или каменистое дно озер и рек.
Пеле́да — передний навес крыши между двумя избами; покрышка на скирдах. Пелёд — место подле самого овина, которое покрывается соломою.
Сгладились, уничтожились.
Очень много.
