Ян промолчал, он уже думал об этом. Ему вдруг пришло в голову, что она там совсем одна и никто из ее родных и друзей не знает о происшедшем, как впрочем и друзья Ромы.
- Я пойду – сказал он отцу – нужно сообщить его друзьям. Отец не ответил, словно не слышал и Ян тихо вышел из комнаты, и прикрыл за собой дверь.
Как и говорил врач, Мия пришла в сознание через несколько часов, но потом вновь провалилась в кому. В полубессознательном состоянии она пребывала два дня, не на шутку встревожив врачей. На второй день ее перевели в общую палату и когда она наконец открыла глаза, то увидела у постели Маргариту. Девушка сидела на стуле, прислонившись головой к стене, глаза ее были закрыты, халат неровно застегнут, а на бледном лице не виднелось и следа косметики.
- Рита – тихо позвала Мия и попробовала подняться с кровати, но в голове словно что-то взорвалось и она легла обратно.
- О! Слава Богу – Маргарита подскочила к кровати – Я думала ты никогда не проснешься – сквозь слезы улыбнулась она.
- Что случилось? Что я здесь делаю? - Шепотом спросила Мия, каждое произнесенное слово отдавалось в голове резкой болью.
- Ты не помнишь? – Маргарита, как будто обрадовалась.
- Не знаю – Мия на минуту задумалась – мы были у тети, ехали домой – вспоминала она, не заметив, как при этих словах помрачнела подруга – где Рома? – внезапно спросила она и беспокойно зашевелилась – где он? Что случилось?
- Вы попали в аварию, Рома пока не сможет навестить тебя, он в реанимации – Рита отвела взгляд, не в силах произносить эту ложь глядя подруге в глаза и облизнула, вдруг пересохшие губы. Но обмануть ее оказалось не так просто.
- Где он, где он? – страшная догадка пронзила ей сердце – посмотри на меня – схватив Риту за руку, закричала она.
Маргарита подняла глаза полные слез, их взгляд был красноречивее слов.
- Он умер, да?
Рита кивнула. Врач предупреждал ее, что первое время у Мии возможна амнезия и она не вспомнит о том, что произошло, но даже если и не так, он запретил говорить ей о смерти мужа. Маргарита должна была убедить ее в том, что Рома жив. Но сейчас, глядя в эти бездонные синие глаза, Рита была не способна лгать даже ради спасения жизни.
- Он не страдал, он ничего не почувствовал и не понял.
Мия отвернулась к стене и закрыла глаза. По ее щекам одна за другой катились слезы, а руки судорожно сжимали и разжимали одеяло.
- Я не верю – прошептала она – это не правда.
Внезапно замолчав, она приподнялась. Увидев капельницу у левой руки она выдернула иглу и отбросила в сторону одеяло. С трудом сев на постели опустила ноги на пол.
- Ты куда? – спросила ошеломленная Маргарита и попыталась остановить подругу, та же, с неожиданной силой оттолкнула ее и встала с кровати.
- Я пойду к нему – прошептала она, но, сделав два неуверенных шага, упала без чувств.
Проводить Рому в последний путь пришли все его друзья, однокурсники и родные. Были соседи, помнящие его еще мальчишкой. Знакомые родителей и сотрудники. Все, кто так или иначе знал его, посчитал своим долгом придти. Рому любили, за его доброе сердце, легкий характер и просто за обаятельную, мальчишескую улыбку. Их горе было искренним, а слезы – настоящими. Анну Андреевну, убитую горем, в раз поседевшую и постаревшую, с двух сторон поддерживали муж и приемный сын. Она рыдала навзрыд, сжимая в руках насквозь промокший платочек. Мужчины держались, только Андрей Романович иногда украдкой смахивал непрошенные слезы.
Мия на похоронах не присутствовала. Потеряв сознание на полу больничной палаты, она еще сутки находилась в коме. Но и потом, была так слаба, что едва могла говорить и двигаться, то и дело проваливаясь в спасительный сон. Там ее ждал он, любимый, живой и счастливый. Во сне, он осыпал ее лицо поцелуями и заключал в свои крепкие и нежные объятия.
Мию выписали седьмого мая. Бледная и растерянная она сидела в кабинета врача, сжимая в руках сумку со своими вещами.
- Как ты себя чувствуешь сегодня? – окинув девушку внимательным взглядом, спросил он.
- Нормально.
- Голова не болит? Тошноты нет?
Мия отрицательно покачала головой.
- Дома, первое время, больше лежи и меньше двигайся. Постарайся реже смотреть телевизор и не перенапрягайся. Если появятся головные боли, полежи в затемненной комнате, в этих случаях обычно я прописываю успокоительное и обезболивающее, но тебе, я бы не рекомендовал.
- Почему? – она подняла на него глаза, полные такой тоски и печали, что врач, уже много чего повидавший на своем веку, не выдержал и в смущении уставился на свои руки, бессознательно крутившие шариковую ручку. Прокашлявшись, он продолжил.
- Должен сообщить тебе кое-что, думаю, ты еще не знаешь об этом. Срок слишком маленький.
- Срок?
- Да, ты на четвертой неделе беременности – он помолчал, ожидая от нее каких-нибудь слов, но Мия молчала – у тебя будет ребенок.
- Я поняла. Я не знала, даже не думала – у нее задрожали губы и она опустила взгляд, отчаянно борясь со слезами.
- Поэтому лучше воздержаться от приема успокоительных препаратов, это может ему навредить. Тебе и так уже делали рентген, но в то время, мы еще не знали о ребенке.
- Мия – выйдя из-за стола он сел рядом с девушкой и взяв ее хрупкую руку сжал в своей крупной ладони – сейчас тебе нельзя предаваться печали и впадать в депрессию, чтобы сохранить ребенка, ты ведь хочешь его?
- Да, да – прошептала она - очень хочу.
- Значит, ты должна позаботиться о нем, а что бы заботиться о нем, нужно заботиться о себе. Тебе нужно хорошо питаться, совершать прогулки и больше отдыхать, тебе нельзя нервничать и расстраиваться. Ты понимаешь меня?
Она кивнула.
- Ради своего мужа, ты должна взять себя в руки, собрать в кулак свою волю и продолжать жить, я думаю, я уверен, он бы сказал тебе то же самое – тяжело вздохнув, он поднялся и вновь сел за свой стол – тебе нужно встать на учет в женскую консультацию, а если будет сильно болеть голова не тяни и обратись в больницу.
- Хорошо, я все поняла. Спасибо вам за все – Мия встала и набросила ремешок сумки на плечо – я пойду, до свидания.
Она покинула кабинет врача, а он долго еще смотрел на дверь, закрывшуюся за ней. Нескоро еще он забудет ее бледное, осунувшееся лицо, хрупкую фигуру и полный отчаяния горький взгляд.
