Старая Мать: — Кто это пишет тебе о ловле лососей?
— Не помню; он говорил, что работал здесь прежде и что его знают.
— Как его зовут?
— Александер или что-то в этом роде.
Молчание.
Старая Мать, желая замести след:
— Так ты, значит, хочешь опять закинуть невода? Будем надеяться, что на этот раз ты будешь счастливее... — Она встаёт со стула, подходит к окну, смотрит на улицу. — Дружно тает, земля скоро обнажится, — говорит она, чтобы сказать что-нибудь.
Она неспокойна. В тот момент, когда собирается уйти, она словно вспоминает что-то и опять говорит о человеке и о ловле лососей:
— Гордон, ты непременно пригласи этого человека. Это был самый дельный служащий у твоего отца. Как он умело справлялся с ловлей лососей! Отец твой посылал лососину в соседние города, даже в Троньем. Копчёную лососину. Зарабатывал большие деньги. Как ты сказал, зовут человека?
— Александер, кажется. Да, впрочем, это неважно, — бормочет сын и ищет на конторке. — Вот это письмо, его зовут Отто Александер. Я даже не ответил ему.
— Тебе бы следовало это сделать, тотчас ответить ему. Он себя окупит во много раз. А сеть для лососей, вероятно, даже и не вытащена? А нам и в хозяйстве недурно бы иметь лососину.
— Очень может быть, — согласился сын. — Я охотно позову сюда этого человека.
Не прошло и недели, как На-все-руки сдержал своё слово и набрал полный комплект рыбаков. Но оба рулевых не очень-то доверяли старику и пришли проверить у хозяина.
— Да, — сказал хозяин, — всё совершенно правильно.
— Но он делает какие-то странные знаки, складывает пальцы крестом, похоже на то, что он колдует.
— Об этом вам нечего беспокоиться.
На-все-руки показал им по карте, где они должны закинуть невода. Они народ мало учёный и потому позволяют себе спросить, — не значит ли это искушать бога? Не лучше ли плавать из бухты в бухту, искать и отмечать затоны? И ловить в тех местах, где рыба обычно идёт.
Шеф позвонил и отдал приказание позвать На-все-руки,
— Покажите мне карту, — сказал он рыбакам.
Это был кусок береговой карты, взятой с яхты. Шеф внимательно поглядел на карту, сделал вид, что разобрался в ней, уселся поудобнее, взял циркуль и измерил:
— Вот это Полен, этот мыс!
— Так точно, — отвечали рулевые, — но он сказал, чтобы одна артель находилась вот тут, возле так называемого «Птичьего острова», и чтобы обе не трогались с места.
Шеф опять померил, кивнул головой и сказал:
— Всё совершенно правильно. Он получил указания от меня.
На-все-руки вошёл тихонько, положил шапку на пол возле двери, выступил вперёд и поклонился.
«Чёрт знает как вежливо умеет вести себя этот старый На-все-руки!» — подумал, вероятно, шеф. Он сказал:
— По-видимому, они не совсем поняли наше приказание. Не объяснишь ли ты им ещё раз?
За чем же дело стало? На-все-руки тотчас повторил свои указания, он вышел с честью из положения, назвал Полен и Птичий остров, точно указал все расстояния, упомянул о течениях.
«Может, он только хвастает?» — подумал, вероятно, шеф при виде такой осведомлённости.
— А ты не хочешь заглянуть в карту? — спросил он. На-все-руки вынул пенсне, но не надел его. Он улыбнулся и сказал:
— Карта у меня в голове.
— Это так, — сказали рулевые. — Но почему же мы должны стоять на месте?
На-все-руки стал оправдываться:
— Да, семь суток, — сказал я. — Если вы не нападёте на сельдь за это время, то вы можете подвинуться на семь миль к северу. Но у вас будет улов раньше, — я так думаю! — сказал он и перекрестил себе и лоб и грудь.
— Ловко! — проворчали рулевые. — Но почему же нам стоять именно вот на этих местах, никуда не двигаться и не искать в море?
На-все-руки вешал, как пророк и ясновидящий:
— Потому что именно там идёт сельдь, если она бывает в наших краях. Лучше вам не сомневаться в этом. Сельдь знает свои пути в море. Киты и хищные рыбы могут несколько изменить её ход, но это вы сами увидите и повернёте за ней.
— Ты колдовством, что ли, заманил туда сельдь? — спросил один из рулевых, выведенный из себя.
— В таком случае мы не хотим принимать в этом участие, — сказал другой.
На-все-руки поглядел на шефа и спросил:
