— Август, никак, тоже приударяет за тобой, Эстер! И говорит почти что теми же самыми словами, что и уполномоченный.
Они все трое засмеялись.
Но доктор всё-таки был задет за живое:
— Да, красивый молодой человек. Он не одноглазый. И не стар, как я. Он может ухаживать за дамами и говорить им красивые слова.
Как будто бы наступил подходящий момент.
— Ты бы не говорил такие глупости, Карстен! Право, у меня другие заботы.
— Да неужели?
— Да, у меня будет девочка.
— Что?! — спросил доктор.
— У меня будет ребёнок.
Тишина.
— Да, — сказал он наконец, — это действительно новость.
Тут вмешался Август; до сих пор он был не нужен.
— Не знаю, что мне сказать на это, доктор. Но какая же это новость, что у женатых людей родятся дети?
На это доктор ничего не ответил; новость его сразила, может быть, он сдержался, но только объяснения не последовало.
— Ты говоришь о встречах и о красивых словах, — сказала фру, — но когда у меня будет маленькая девочка, то её слова будут для меня самые прекрасные.
Доктор задумался. Может быть, это самое лучшее, пожалуй, даже отличный выход: женщина, ожидающая ребёнка, не может флиртовать.
— Да-да! Эстер, по-моему, ты великолепна! Великолепный человек! Я смотрю на тебя снизу вверх! Но только я попрошу тебя быть осторожней, потому что это не шутки — женщина в твоём возрасте...
Это-то он во всяком случае решил напомнить ей, что она не так уже молода.
Она очень обрадовалась, что он так быстро сдался. Эстер вскочила, стала благодарить его, гладить по голове. Ему пришлось отстраниться, чтобы она не прижала его к груди.
— Ну, будет, будет, а не то Август подумает, что ты влюблена в меня, — сказал он.
— Ну и пусть думает! — отвечала она.
Но чёрт знает что такое, — он всё-таки продолжал ревновать к уполномоченному. Всё это ерунда, что женщина в ожидании не может флиртовать. Эстер может. Она может всё, что захочет. Было также глупо напоминать ей о возрасте. Она была без возраста. В ней был огонь.
— Хочешь, я поговорю с уполномоченным? — спросил он.
— Нет, не надо, — отвечала она.
— Ты жалеешь его?
— Что ты, дорогой мой! Я жалею тебя. Зачем тебе брать на себя эту неприятность?
— Гм! — сказал Август.
Тут он вполне мог бы пригодиться. До сих пор его вмешательство всё ещё было ненужно, он соблюдал нейтралитет, но теперь он мог предложить себя для сведения счётов с уполномоченным.
— Нет, это невозможно! — сказал улыбаясь доктор.
— Я бы мог дать ему понять, — сказал Август.
— Он может так вам ответить!
— Этого он не посмеет, пожалуй.
— Ну, что вы можете сделать?
— Я застрелю его, например.
— Что?!
— Вот этой собственной моей рукой!
— Август, Август, до чего вы легко стреляете в людей! — смеясь сказал доктор.
— Нет, как вы можете так говорить, доктор? В Сегельфоссе я не застрелил ни одного человека.
Доктор постарался отвлечь его от этой темы и сказал:
