– Если это тайна, – сказала Джейн, – так не говори ничего больше. Можешь быть уверена, я расспрашивать не стану.
– Ну разумеется, – подтвердила Элизабет, сгорая от любопытства, – мы не станем допытываться.
– Вот спасибо, – обрадовалась Лидия, – потому как, если бы вы стали меня расспрашивать, я бы вам точно все выложила, и тогда Уикэм наказал бы меня, обмочившись в самое неподходящее время.
Чтобы удержаться от такого соблазна, Элизабет пришлось поскорее сбежать от них. Но жить и дальше в полном неведении было решительно невозможно. И уж во всяком случае, никак невозможно было не попытаться узнать хоть что-то. Итак, мистер Дарси был на свадьбе ее сестры. Какие у него могли быть причины для этого? В голове у нее теснились сотни самых невероятных предположений, но ни одно из них ее не устраивало. Самыми неправдоподобными казались те, что приписывали ему самые благородные цели. Элизабет более не могла выносить такой неопределенности и, схватив листок бумаги, тотчас сочинила краткое письмо тетушке, умоляя ее разъяснить обмолвку Лидии.
Думаю, вам не составит труда понять, – прибавила она, – как любопытно мне узнать, что мог делать в такое время в церкви человек, никак не связанный с нашей семьей и, в общем-то, почти нам чужой. Умоляю, отпишите мне сразу же и объясните мне все, если, конечно, вам не известны какие-то веские причины, по которым эти обстоятельства, как и считает Лидия, должны оставаться в тайне. Тогда я буду вынуждена смириться с неизвестностью.
“И если вы, милая тетушка, – подумала она, заканчивая письмо, – не скажете мне все прямо, мне, право же, придется прибегнуть к разным хитростям и уловкам, чтобы вытянуть из вас правду”.
Малый театр на Хеймаркет – один из старейших лондонских театров, основан в 1720 году, в 1766-м переименован в Королевский театр.
К большой радости Элизабет, ответное письмо пришло даже быстрее, чем она ожидала. Едва получив его, Элизабет поспешила в додзё, где ее вряд ли могли побеспокоить, и уселась там, предвкушая счастливые минуты чтения. Судя по длине письма, тетушка отнюдь не ответила ей отказом.
Секция Восток-Шесть, 6 сентября
Дорогая племянница,
Я только что получила твое письмо, и думаю, ответ займет у меня все утро, поскольку предвижу, что в двух строках всего не рассказать.
В тот же день, когда я вернулась домой из Лонгборна, твоему дяде довелось принимать у себя весьма неожиданного гостя. Им оказался мистер Дарси, и они с мистером Гардинером что-то обсуждали наедине в течение нескольких часов. К моему приезду разговор уже окончился, поэтому мне, в отличие от тебя, не пришлось долго томиться в неизвестности. Мистер Дарси приехал сообщить, что ему известно, где прячутся твоя сестра и Уикэм. Насколько я поняла, сам он уехал из Дербишира на следующий день после нашего отъезда и отправился в столицу, намереваясь отыскать их. Мистер Дарси винил себя в том, что не предал публичной огласке бесчестные поступки Уикэма – ведь в противном случае ни одна порядочная девушка не решилась бы довериться ему или в него влюбиться.
Он великодушно объяснил, что им двигала неразумная гордость, и сознался, что считал ниже своего достоинства делать свои частные дела достоянием общества. И потому он счел своим долгом вмешаться и попробовать исправить им же причиненное зло. Оказывается, ему известна некая дама по имени миссис Янг, которая некогда состояла гувернанткой при мисс Дарси, однако ей было отказано от места из-за какого-то неприглядного поступка – о подробностях мистер Дарси предпочел умолчать. После этого она сняла большой дом на Эдвард-стрит и живет на доходы от сдачи комнат внаем. Зная, что эта миссис Янг водила близкое знакомство с Уикэмом, мистер Дарси сразу же по приезде направился к ней. Но лишь спустя две-три минуты жестоких побоев он добился от нее нужных сведений. Полагаю, лишь несколько ощутимых ударов по голове и шее заставили ее расстаться со своей тайной. Но все же нашему доброму другу удалось вырвать у нее столь желанный адрес. Они были в Бордельном Тупике. Мистер Дарси встретился с Уикэмом и не без применения силовых аргументов настоял на встрече с Лидией.
По его собственным словам, поначалу он лишь хотел убедить ее отринуть свое нынешнее позорное положение и вернуться к друзьям, как только те будут готовы принять ее, предлагая при этом всевозможное содействие со своей стороны. Однако он обнаружил, что Лидия решительно не желает что-либо менять. До друзей ей дела не было, в помощи мистера Дарси она не нуждалась и даже слышать не хотела о том, чтобы оставить Уикэма, которого она любит больше всех на свете, несмотря на то что он ее похитил. Видя, что ее не переубедить, Дарси мог только одним способом восстановить ее доброе имя – как можно скорее устроить ее брак с Уикэмом. Однако тот не имел ни малейшего намерения жениться и вообще весьма смутно представлял свое будущее. Он желал бы куда-нибудь уехать, куда именно – не знал, но понимал, что жить ему не на что.
Мистер Дарси спросил его, отчего он сразу не женился на твоей сестре. Мистера Беннета, конечно, нельзя назвать богачом, но все же он сумел бы немного помочь Уикэму, и этот брак значительно улучшил бы его положение. Однако из ответа Уикэма Дарси понял, что тот по-прежнему лелеял надежду разбогатеть, женившись на наследнице более солидного состояния.
Дарси ухватился за эти слова и на следующей встрече с Уикэмом предложил ему решение, выгодное каждой из сторон. И, как следует все обдумав, мистер Уикэм с этим предложением согласился. Обговорив детали с Уикэмом, мистер Дарси решил, что теперь следует уведомить обо всем твоего дядю. Вечером накануне моего возвращения он впервые отправился в секцию Восток-Шесть, и они с мистером Гардинером долго беседовали.
Затем он снова заходил к нам в воскресенье, и тогда уже и я с ним увиделась. Все решилось только в понедельник, и в Лонгборн сразу же отправили нарочного. Брак был заключен на следующих условиях: все долги Уикэма, на сумму, как я полагаю, куда большую, чем тысяча фунтов, будут оплачены, и вдобавок еще тысяча будет ежегодно выплачиваться на его содержание. Уикэм, во-первых, женится на Лидии, тем самым восстановив ее честь и репутацию семьи Беннет. Во-вторых, позволит мистеру Дарси искалечить его, чтобы наказать за порочную распущенную жизнь и убедиться, что Уикэм более не поднимет ни на кого руки и не оставит еще одного внебрачного отпрыска. Чтобы сберечь остатки его репутации, увечья спишут на несчастный случай с каретой. И в-третьих, Уикэм должен будет принять сан, дабы учение Христа способствовало его нравственному исправлению. Дарси лично проследил за тем, чтобы все было исполнено с величайшим тщанием. (Осмелюсь заявить, что мистер Дарси испытал особое наслаждение, беспощадно избивая Уикэма.)
Думаю, Лиззи, его истинным недостатком можно назвать упрямство. В разные времена ему разное вменялось в вину, но по-настоящему его можно упрекнуть лишь в этом. Он настоял на том, чтобы самому взвалить на себя такое бремя, хоть я и уверена (и говорю это вовсе не ради благодарностей, так что и ты ничего не говори), что твой дядя с величайшей охотой сам бы все уладил и оплатил.
Они с твоим дядюшкой долго спорили, гораздо дольше, чем того заслуживали джентльмен или дама, ради которых все было затеяно. Но под конец твой дядя был вынужден уступить, и вместо того, чтобы действительно помочь своей племяннице, ему пришлось лишь принимать благодарности за эту помощь, что весьма его удручало. Я совершенно уверена, что твое сегодняшнее письмо донельзя его обрадовало, поскольку все объяснения лишат его мнимых наград и воздадут честь тому, кто этого действительно заслуживает. Но, Лиззи, об этом ты можешь рассказать разве что Джейн – и никому больше.
Причины, по которым он желал сделать все сам, я уже приводила выше. Из-за него, из-за его скрытности никто не узнал об истинном характере Уикэма. Вероятно, в этом и есть доля правды, хотя сомнительно, чтобы его – да чьей угодно – скрытностью можно было бы оправдать столь скандальное происшествие. Но, можешь быть уверена, милая Лиззи, несмотря на все эти прекрасные слова, твой дядя ни за что бы не уступил мистеру Дарси, не будь мы оба твердо убеждены в том, что у него есть и другой интерес в этом деле.
Когда все было улажено, мистер Дарси вернулся к своим друзьям, которые по-прежнему оставались в Пемберли, пообещав вновь приехать в Лондон, чтобы присутствовать на венчании и завершить все финансовые дела.
Ну вот, кажется, теперь я рассказала тебе все. Судя по содержанию твоего письма, рассказ этот станет для тебя большой неожиданностью, но, надеюсь, приятной. Лидия переехала к нам в дом, и свежеискалеченного Уикэма также перенесли к нам, дабы он немного пришел в себя и привык к своей походной кровати, которую ему великодушно купил мистер Дарси. Я не стала бы говорить тебе, как недовольна я была поведением твоей сестры, пока она жила у нас, если бы Джейн не написала мне в среду, что дома она ведет себя точно так же, – следовательно, мои слова не доставят тебе новых огорчений.
Мистер Дарси вернулся, как и обещал, и присутствовал на свадьбе, о чем ты уже знаешь от Лидии. На следующий день он отобедал у нас, передал поздравления новобрачным и уехал. Лиззи, дорогая, ты очень на меня рассердишься, если я воспользуюсь случаем и скажу, как сильно он мне нравится? С нами он вел себя безупречно во всех отношениях, точно так же, как в Дербишире. Он весьма умен, и его суждения мне по вкусу, ему недостает разве что живости, но этому его сможет научить супруга, если он сделает разумный выбор. Думаю, он большой лукавец – почти ни разу не заговорил о тебе. Но лукавство нынче как будто в моде.
Умоляю, прости меня, если я позволила себе чересчур вольные намеки, и если уж решишь наказать меня, то, по крайней мере, не отлучай от Пемберли. Я ни за что не буду счастлива, пока не осмотрю весь парк. Небольшой фаэтон, запряженный парочкой пойманных зомби, мне, пожалуй, очень пригодится.
Не могу писать более. На улице какая-то суматоха, боюсь, что восточные ворота вновь взяты.
Искренне твоя,
М. Гардинер
Письмо вызвало у Элизабет такую бурю чувств, что было трудно разобрать, какие из них преобладают – приятные или тягостные. Ее слабые и неопределенные подозрения относительно того, что Дарси мог как-то поспособствовать браку ее сестры – что казалось ей слишком невероятным и в то же время было ее страстным желанием, – полностью подтвердились! Он последовал за ними в столицу, снизошел до того, чтобы запятнать руки кровью женщины, которую вряд ли желал увидеть снова, и унизился еще более, когда вынужден был встречать, увещевать, убеждать и, наконец, подкупать человека, чей вид ему невыносим и произнести имя которого для него уже сущее наказание.
И все это ради Лидии – девчонки, которую он вряд ли ценил или уважал. Свояк Уикэма! Никакая гордость не вынесла бы такого родства. Без сомнения, он сделал очень много. Так много, что ей было стыдно даже представить себе это. О, как ей хотелось, чтобы ее семь ран позора закровоточили вновь! Впрочем, Дарси, конечно, объяснил свое вмешательство, и объяснение это выглядело достаточно правдоподобным. Вполне естественно, что он чувствовал свою вину, и хоть Элизабет и не верила, что им двигала в первую очередь привязанность к ней, она, пожалуй, могла согласиться с тем, что некоторые остатки этой привязанности побудили его заняться делом, от которого так сильно зависело ее душевное спокойствие. Как же мучительно, невероятно мучительно было сознавать, что и она, и ее семья столь многим обязаны человеку, которого они никак не смогут отблагодарить.
Он спас Лидию, спас ее репутацию – он сделал все! Ах, как глубоко сожалела она обо всех недобрых чувствах, что к нему испытывала, о каждой колкости, сказанной в его адрес! Своего поведения она стыдилась, но за него испытывала гордость. Гордость – потому что он сумел изменить себя к лучшему в обстоятельствах, требовавших сострадания и благородства. Она вновь и вновь перечитывала отзыв о нем миссис Гардинер. Разумеется, он был весьма краток и все же доставил Элизабет удовольствие. В глубине души она даже немного радовалась, правда попутно и огорчаясь, непоколебимой убежденности дядюшки с тетушкой в том, что между ней и мистером Дарси существуют доверие и взаимная привязанность.
Ее размышления прервал звук чьих-то шагов. Едва она успела сложить письмо и спрятать его, как пара слуг внесла в додзё мистера Уикэма. Опустив его на пол рядом с Элизабет, слуги удалились.
– Боюсь, я прервал ваше уединение, дорогая сестрица? – промычал он, еле ворочая раздробленными челюстями.
– Несомненно, – отвечала она с улыбкой, – однако это не означает, что вы появились не вовремя.
– В противном случае я бы глубоко раскаивался. Мне подумалось, что было бы весьма полезно сменить мой уголок в комнате для завтрака на тишину додзё.
– К вам кто-нибудь присоединится?
– Не знаю. Миссис Беннет с Лидией собираются ехать в Меритон. Итак, любезная сестрица, я узнал от ваших дядюшки с тетушкой, что вам довелось побывать в Пемберли?
Она ответила утвердительно.
– Я почти вам завидую и все же полагаю, что в моем состоянии я бы не вынес путешествия туда. И наверное, старую экономку вы тоже видели? Бедняжка Рейнольдс, она всегда так меня любила! Думаю, она бы весьма опечалилась, увидев, как я пострадал. Впрочем, она, конечно, обо мне даже не заговаривала.
– Напротив.
– И что же сказала?
