– Новый управляющий виноградников на южном склоне, – блондинка довольно сощурилась. – Женка у него на сносях, а мужик молодой, темпераментный.
Я потянулась к кувшину лимонада, потрогала нагревшийся бок, ткнула в стекло пальцем, отчего прозрачная поверхность замутилась изморозью.
– А где все? – в доме царила умиротворяющая тишина.
Карина покосилась на левое крыло особняка, отделанного светлым камнем, налила холодного лимонада.
– Спят поди. Да и я пойду вздремну, – она легко поднялась, огладила платье на ладной фигурке. – Ты когда в Храм поедешь?
– Думаю, завтра на рассвете. Не хочу уезжать надолго.
Экономка понимающе улыбнулась, погладила меня по каштановым локонам и скрылась в доме. А я налила еще лимонада и принялась планировать завтрашнюю поездку.
Судя по его виду, Храм был всегда. Я не изучала историю, но то, что выточенная природой в скале пещера со стройными рядами колонн сталагнатов, скрытая водопадом, несла на себе налет какой-то немыслимой древности, было очевидно. Кажется, даже появление в нашем мире демонов, шедших своим путем и покинувших его так же внезапно в поисках своего нового дома, не сильно повлияло на культ Богини Матери.
В висящей над рушащейся со скалы водой мороси горела пара радуг. Чтоб не вымокнуть от этой водяной взвеси, я поспешила отвести поток от неприметной тропки и потянула за собой фыркающую лошадь под уздцы. Сырость и темнота пещеры ей не нравилась. Можно было оставлять кобылку на одной из ферм неподалеку, но женщина, совершающая конную прогулку, все-таки менее приметна, чем идущая пешком по предгорьям, да и далековато.
Большим секретом это место не являлось. Воистину, хочешь что-то спрятать – оставь на виду. Просители ходили в небольшой грот на противоположном берегу реки. Там оставляли подношения, там озвучивали просьбы. Иногда получали знак или лекарство. Я миновала узкий ход, поморгала, привыкая к мраку. Едва заметный свет откуда-то сочился, так что замотанную в темное одеяние фигуру я заметила. Меня встретили. Как всегда.
Я вспомнила, как пришла сюда впервые. Вернее, впервые после десяти лет отсутствия. Тетушка завела меня под отклоненные струи воды, помогла раздеться, завернула в теплый плащ и скрылась. В лабиринт подземных залов и переходов меня увлекла уже молчаливая фигура в темном одеянии.
По моим обнаженным плечам скользила губка и стекала теплая вода из ковша.
– Что это? – чуть светящаяся в полумраке жидкость переливалась в ладонях. Моя магия в этом месте словно впала в дремоту. Вода вокруг, но она почти не отзывается на зов.
– Слезы Богини, – ответ меня впечатлил. За антрацитово-черную капельку Слез, заключенную в крошечный стеклянный фиал, можно отдать целое состояние. Только чужим она была ни к чему. Каждая капля настраивалась на своего будущего владельца и запускала в организме такие мощные восстановительные процессы, что смерть удавалось отводить в безнадежных случаях. А сейчас вокруг меня их целое озерцо, пусть и разбавленных.
– Слезы очищают душу, – шелест голоса сливался с журчанием воды. – Только достигнув истинной чистоты помыслов, можно избегнуть…
– Нэя, опять ты наводишь таинственность? – послышался веселый голосок тетушки Мадлен, а потом появилась и она сама.
– Мэд! – голос перестал быть и загадочным, и шелестящим.
Тетка, впрочем, не прониклась.
– Не та аудитория, – продолжала она, открывая толстенный фолиант, лежащий перед каменной чашей, в которой я плескалась. – Алира, посиди смирно, это может быть немного больно.
– Будто у меня есть выбор.
– И правда нет, – легко согласилась Мадлен.
Устроилась удобнее на коленях, но не удержалась от вопроса:
– А это не опасно для…
– Нет, – в один голос ответили мне обе, переглянулись, этим вопросом я замучила всех.
– Наоборот, опасно промедление, – закончила тетка, нервно убрала за ухо светлый локон и начала зачитывать какой-то текст из книги. Голос звучал и звучал, убаюкивая, расслабляя, уводя за собой. В какой-то момент я отрешенно отметила, как засветились символы по периметру чаши, как замерцала сильнее вода, в ритме моего сердца. Удары звучали все более гулко, застревая в горле, отдаваясь дрожью в пальцы. С неким болезненным любопытством я поднесла влажную руку в бисеринках мерцающей влаги к лицу. Присмотрелась. Сквозь кожу проступали сосуды, бились, пульсировали и так же светились мертвенным голубоватым светом. Я подняла глаза, встретила сочувственный взгляд тетки и через мгновение поняла, с чем была связана ее жалость.
Боль скрутила судорогой все тело. Я инстинктивно свернулась клубком, хватаясь за живот. Кажется, почти слышала треск. Ощущала, как одновременно сократившиеся мышцы готовы сломать кости, порвать мои жилы. И даже кричать не могла, только корчилась на гладком каменном дне, поднимая брызги. Кое-как собрав остатки воли, я выползла к краю, подтянулась на непослушных руках, цепляясь за гладкий камень. Я почти выбралась, смогла.
Пара женщин склонилась надо мной, как я думала, чтоб помочь. Но мое измученное тело просто спихнули обратно. Там меня и вырвало светящейся водой, восхищения которой во мне не осталось ни на медень. А потом наступило блаженное небытие.
Сознание вернулось ко мне резко, будто с глаз сдернули темную повязку. В первое мгновение я инстинктивно сжалась в ожидании продолжения жуткой выворачивающей боли. Но она все не приходила и не приходила. Я немного расслабилась и огляделась из-под ресниц. Было сухо, тепло и очень уютно. Изрядно измотанную, меня уложили в небольшой комнатке на застланном шкурами ложе. Горело несколько лампад. Едва заметно тлела широкая жаровня с углями, разгоняя сырость.
В креслах за жаровней сидели те же жрицы, уже оставившие свои темные балахоны и теперь одетые в нормальные платья, соответствующие прохладному времени года. Предательницы – мелькнула первая мысль. Тело напряглась, готовое дать отпор, когда одна из них появилась в круге света с саквояжем в руке.
– Нэлиана, – вдруг окликнула та, которой я недавно почти доверяла, насколько вообще способна кому-то доверять.
– Что опять не так?
– Я б не подходила слишком близко, пока моя девочка не начнет здраво соображать, – заявила моя тетка, поднимаясь со своего места, – таланты у нее… специфические. Можешь пострадать.
– Мне надо ее осмотреть, – фыркнула названная Нэей, – так что она может засунуть свои таланты… подальше. И лежать смирно.
Судя по всему, это было сказано для меня. Пришлось уже открыто привстать на локте, поправляя сползающую шкуру. От неловкого движения предательски заныл живот. Почему-то от этого простого недомогания у меня все буквально похолодело внутри. Скользнула ладонью на пострадавшую часть тела.
– Успокойся, – скомандовала жрица, извлекая из саквояжа футляр с амулетами – Все прошло хорошо, а если ты полежишь смирно, то будет еще лучше. Боли больше не будет.
– Потхх… – я прокашлялась, подчиняясь – Потрудитесь хоть объяснить, что это было.
– Первый ритуал – это всегда больно, – Нэлиана невозмутимо водила надо мной амулетами, щупала, даже в глаза заглянула. Потом что-то отмечала в блокноте.
– Я думала, там и сдохну.
– Фу как грубо, – тетя Мадлен поднесла стакан обычной воды. – Учитывай, что лишение магии – все-таки древняя казнь. Десяток лет без дара для чародея, привычного к постоянному присутствию в жизни магии, – достаточно, чтобы сойти с ума.
– Но ведь магия проснулась, и я пользовалась ею несколько недель.
