Путь наверх был крутым и каменистым, но Анна обнаружила, что в состоянии идти, не сбиваясь с дыхания. Ничего удивительного: с того момента, как она покинула Мельбурн, она постепенно становилась все здоровей и сильней.
Открывавшийся с вершины вид оказался еще внушительнее, чем Анна предполагала. Она смотрела на группку зданий больницы Джермантауна — были видны и беленые стены, и зияющие дыры вместо крыш, и полностью разрушенная «палата» с глиняной крышей. Увиденное внезапно пробудило в ней беспокойство: она пообещала пациентам, что вернется. Но что, если планы епископа окажутся иными? Как только он поймет, что ее описание ситуации — вовсе не преувеличение, возможно, он сочтет нецелесообразным восстанавливать станцию.
Чтобы избавиться от этих мыслей, Анна развернулась и стала смотреть в противоположную сторону. Подножие холма скрывалось в густом лесу, который простирался достаточно далеко, до маленького, похожего на драгоценный камень озера.
Внезапно Анна напряглась: в долине, недалеко от озера стоял розовый особняк.
Он казался видением — плодом разыгравшегося воображения. Или чем-то, принадлежащим другому миру. Анна раньше слышала о чем-то подобном, но в Кении — это были поместья богатых землевладельцев Белого нагорья. Но ведь здесь Танганьика — точнее, Танзания, и это богом забытое место.
Анна резко развернулась и снова посмотрела на Джермантаун, словно желая увериться, что ей это не снится. Затем повернулась к зданию, расположенному на берегу озера. Оно было настоящим. Ей ничего не привиделось. Оно находилось так близко от места ее страданий, а Анна даже не подозревала о его существовании! Кусочек цивилизации…
Анна ринулась вниз по холму, царапая ноги о густой кустарник. Узел на затылке распустился, и волосы подпрыгивали у нее на спине. Когда она добежала до Стенли, он как раз закрывал тяжелый капот «лендровера».
— Что случилось? — спросил он. Когда Анна рассказала ему о том, что видела, он очень удивился. — Никто ни разу о нем не упомянул!
— Это дом той американки, — сказала Анна. Это должен быть он. Невозможно, чтобы в таком уединенном уголке Африки жил еще один эксцентричный иностранец. — Я хочу поехать туда и все осмотреть, — добавила она. — Где-то здесь, недалеко, наверняка к нему ответвляется дорога.
Еще не закончив фразу, она поняла, что единственная причина, по которой она хочет осмотреть здание, — ее любопытство. Они просто впустую потратят время и бензин. Но ей все равно очень хотелось осуществить свое желание — и на сей раз, похоже, этому ничто не препятствовало.
Стенли очень быстро нашел поворот, и какое-то время они тряслись по заброшенной дороге, изобилующей выбоинами, тянувшейся через лес старых колючих деревьев. Тонкие ветви растущих по обе стороны дороги деревьев смыкались, образуя зеленый навес. Несколько километров пейзаж не менялся. Но когда Анна уже начала задаваться вопросом, неужели они свернули не туда, она увидела крутой поворот влево. Сбросив скорость, Стенли осторожно повернул.
Дорога перешла в подъездную аллею, обложенную камнями, которые разделяли растущие через равные промежутки кусты. Неожиданно лес закончился, и на поляне впереди показался особняк — красивое итальянское палаццо с черепичными верхушками башенок и фронтонами и высокими стенами, выкрашенными в нежно-розовый цвет. За домом виднелось озеро: мерцающая синева водной глади, окруженная пышными зелеными деревьями и кустарниками. У Анны захватило дух. Хотя она уже видела это место с вершины холма, она не была готова к такому волшебному пейзажу и пыталась разглядеть все и сразу. Помимо большого дома на территории находилось несколько опрятных служебных построек, разбросанных по обширному английскому саду — слегка одичавшему, но все еще способному гордиться классической планировкой. Взор ласкали и широкие лужайки, удивительно пышные для такого времени года. Судя по виду травы на газонах, ее скорее объедали, а не косили, но тем не менее она хорошо сохранилась — если не считать нескольких больших кругов оголенной земли, портящих общее впечатление. «Это очень странно», — подумала Анна, но тут же ее взгляд метнулся дальше.
«Лендровер» остановился, шины скрипнули на гравии. Анна и Стенли несколько минут сидели не шевелясь и ждали, не выйдет ли к ним кто-нибудь. Но вокруг стояла тишина. Не квохтали куры, не смеялись дети, не лаяли собаки. Даже дыма от костра не было видно. Тишина была абсолютной, лишь изредка ее нарушали крики обезьян в лесу. Анна посмотрела на окна: большинство ставней были закрыты, а шторы на остальных окнах — задернуты, словно в доме давно никто не жил. Но между шторами через одно из окон была видна мебель, а на веранде стояли плетеные стулья. На крючке у двери висела старая соломенная шляпа. Однако создавалось впечатление, что даже воздух неподвижен и что уже очень давно здесь ни к чему не прикасались.
Она обменялась взглядом со Стенли. Это место вызывало странное ощущение: несмотря на то что вокруг не было ни души, особняк не казался заброшенным, как это часто происходит с домами, где никто не живет. Они стали обсуждать, стоит ли выходить из машины, когда заметили какого-то африканца, медленно идущего к «лендроверу». Увидев Анну, он замер и широко распахнул глаза от удивления. Он резко изменил направление движения и подошел к внедорожнику со стороны Стенли.
Мужчины обменялись приветствиями на суахили, задав все вопросы, предписываемые обычаем. Как ваш дом, ваша работа, ваш урожай? Что вы едите? Сердце Анны невольно сжалось, когда она услышала следующие слова. Ni mgongwa. Больной человек. Жена этого мужчины больна. Анна закрыла глаза, надеясь, что Стенли не признается в том, что она медсестра, но тут же почувствовала угрызения совести.
— Он смотритель, — сообщил ей Стенли.
— Кто здесь живет? — спросила Анна, обращаясь к незнакомцу на суахили.
По лицу африканца снова скользнула тень удивления.
— Вы говорите по-нашему?
— Только на суахили, — ответила Анна.
— Это дом Мамы Кики, — торжественно заявил он.
— Американки? — с сомнением протянула Анна.
Мужчина кивнул.
— Да, ее так называли. Но для нас она — только Мама Кики.
Последняя фраза озадачила Анну: смотритель говорил так, будто женщина все еще находилась здесь, все еще была жива.
— Она здесь? — на всякий случай уточнила Анна.
— Она с предками, — ответил смотритель и широким жестом обвел все вокруг.
— Так кому теперь принадлежит дом? — продолжала Анна.
Она знала, что задавать такие прямые вопросы невежливо, но не могла сдержаться. Стенли предостерегающе посмотрел на нее, и она улыбнулась смотрителю.
— Белый родственник Мамы Кики — ближайший родственник, живет в Америке, — сообщил африканец. — А мы, ваганга, живем здесь. И Мама Кики была одной из нас. — Объясняя все это, смотритель внимательно рассматривал внутренности «лендровера», заднее сиденье и крышу. Наконец его взгляд задержался на чемодане Анны.
— У вас такая же коробка, как у нее! — воскликнул он и снова посмотрел на Анну, прищурившись. — Кто вы? Зачем вы приехали?
— Мы миссионеры, — ответил Стенли и указал на герб миссии, нарисованный на боку «лендровера».
Смотритель сделал шаг назад.
— Маме Кики не нравились миссионеры, — заметил он. Он произнес это так, словно собирался попросить их уехать.
— Мы медики, — быстро добавила Анна.
Смотритель подался к ней.
— Вы врач? — уточнил он.
— Всего лишь медсестра, — ответила Анна.
— Все равно. — В голосе незнакомца снова прорезался интерес. — Мы очень рады вашему приезду. Пожалуйста, выходите из машины, будьте моими гостями.
Это было приглашение, но держался он очень скованно, словно испытывая неловкость. Когда Анна выбралась из «лендровера» и подошла к нему, то спросила себя, не нарушает ли он чьих-то распоряжений, предложив остаться здесь.
