Она отогнала эту мысль, заменив некоторые слова своими собственными.
Время выходить замуж…
Выйдя из леса вместе с Занией, Анна замерла, чтобы запечатлеть в своей памяти необыкновенную сцену, представшую ее взору. Под пурпурным небом стояла группа воинов. Все высокие и стройные. Копья лежат на их обнаженных плечах. Тела обернуты красной тканью. Знаки, нарисованные такого же цвета глиной, украшают темную сияющую кожу.
Даже рассказывая смешные истории, они выглядели величавыми. Внушали благоговейный трепет. Были опасными.
Зания поприветствовал их. Когда мужчины обернулись на его голос, взгляд Анны пробежал по всем лицам. Почти сразу она нашла Мтеми, стоящего в центре круга. Ее сердце екнуло, когда он направился в ее сторону.
— У тебя все хорошо? — спросил Мтеми.
Анна улыбнулась:
— Все хорошо.
— Ты замечательно выглядишь, — продолжил вождь. Затем добавил чуть тише: — Ты прекрасна.
Анна почувствовала, как легкий румянец разливается по ее лицу.
— Вы добыли мясо! — Зания указывал в сторону темной груды туш, сваленных на землю неподалеку.
Благодарная тому, что он отвлек внимание воинов от Анны, она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть добычу. Она узнала антилопу дик-дик, лежавшую сверху. Анна напряглась, потому что вспомнила, как Майкл застрелил одну такую во время ее первого путешествия в Лангали. И как та не сразу умерла… С тех пор мясо множества диких зверей подавалось к столу в доме миссии. И хотя оно было вкусно приготовлено Орденой, Анна никогда не получала удовольствия от такой еды.
— Все в порядке, — сказал Мтеми Анне, заметив, что она нахмурилась. — Мы убили обоих.
Анна непонимающе посмотрела на него.
— Мы убили пару.
Девушка озадаченно помотала головой.
— Нельзя убивать только одного, — пояснил Мтеми и умолк. Когда он снова заговорил, голос его смягчился. — Они выбирают себе пару на всю жизнь. Если один умирает, второй обречен жить в одиночестве.
Анна посмотрела на недвижимое тело маленькой антилопы. Ее остекленевший глаз смотрел прямо на девушку. Окинув взглядом остальную добычу, она увидела и вторую дик-дик — ее хрупкую рыжевато-коричневую ногу с маленьким черным копытцем. Пара на всю жизнь; вместе и в смерти.
«Как же такое может быть? — размышляла Анна. — Почему, тогда как большая часть живых существ находит замену потерянному супругу, другие выбирают пару на всю жизнь? Это ведь очень жестокий приговор — жить в одиночестве. Но, с другой стороны, между такими животными возникает столь сильная, нерушимая связь, что этому можно лишь позавидовать». Подобно многому, с чем она столкнулась в Африке, у этого явления тоже было две стороны. Вот и охотники, убивая обоих животных, проявляли милосердие.
Костер потрескивал и искрил, когда Анна помешивала угли палкой, пытаясь сделать так, чтобы огонь разгорелся сильнее. Она никогда не ладила с огнем. В Австралии этим всегда занимались мужчины — они кололи дрова и разжигали огонь для барбекю. Но здесь, в деревне, эта работа считалась исключительно женской, и Анна решила овладеть этим искусством. Придвинувшись поближе к костру, она сильно подула на угли. Те полыхнули огнем, а в лицо ей полетел пепел. Когда она села на место, отгоняя от себя дым, перед ее лицом появилось нечто. Прямоугольный коричневый сверток.
— Для тебя, сестра Мейсон. — Эти слова были произнесены по-английски.
Анна повернулась и увидела молодого африканца в голубой рубашке и брюках.
— Кто ты? — спросила она.
— Я — почтальон. Принадлежать Джермантаун. Я доставить этот пакет твои руки.
Он протянул ей нечто, завернутое в мятую коричневую бумагу и перевязанное веревочкой. То, что предназначалось «для сестры Мейсон», а отправителем была указана Джермантаунская миссия. Анна тотчас узнала почерк. Она прижала сверток к груди и, не обращая внимания на разочарование наблюдавших за ней, унесла его, чтобы вскрыть в своей хижине. Войдя внутрь, она разорвала бумагу, не справившись с узелками на веревке. В конце концов обертка была сорвана. Внутри лежала пара наволочек. Анна разложила их на шкуре леопарда, служащей покрывалом на ее кровати. На уголке одной из наволочек была вышита мелким крестиком буква «А». Уголок другой был украшен буквой «М». Анна рассматривала подарок. У нее перехватило дыхание, когда она представила, как Сара склонилась над вышивкой. Она, должно быть, делала это во время дежурства в больнице, догадалась Анна, чтобы сохранить это в тайне от Майкла. Чувствуя вину, она все равно продолжала вышивать.
К подарку прилагалось письмо. Анна открыла его, и листы тонкой бумаги тихо зашелестели в ее руках. Она заметила, что письмо было написано от руки, а не напечатано на машинке в доме миссии, как прочие письма. Почерк то и дело менялся, и это свидетельствовало о том, что письмо писали в несколько приемов.
«Дорогая Анна, — писала Сара, — словами не передать, как сильно я по тебе скучаю. Майкл запретил мне общаться с тобой. Я не знала, что мне делать. Я должна слушаться своего мужа. Но все равно ты навсегда останешься для меня самым дорогим другом. Я очень хочу увидеть тебя, но едва ли у меня получится это сделать».
Сара исписала мелким почерком целых четыре страницы. Сообщила новости о Кейт — та как раз делала свои первые шаги и упрямо пыталась кушать твердую пищу с помощью рук. Описала последние кулинарные неудачи Тефы и спокойствие добродушной Ордены, не придававшей этому большого значения. Затем Сара перешла к работе, которую теперь вела среди местных жителей. Она узнала о многом, побывав в домах, где матери с младенцами на самом деле проводят большую часть времени. Сара старалась не упоминать о том, что Анна сама выбрала для себя жизнь в такой же хижине. Из ее рассуждений выходило, что Анна влюбилась в другого миссионера, человека, с которым она будет жить обычной жизнью — в обычном доме с обычными кроватями, с подушками и простынями, на которых будут вышиты их инициалы.
На середине второй страницы Сара вернулась к новостям общего характера. Миссии, расположенные ближе к западной границе, писала она, были предупреждены о том, что должны держать ухо востро и сумку с предметами первой необходимости наготове. Есть опасения, что проблемы в Конго не обойдут и Танзанию. Межплеменные конфликты вряд ли повлияют на сбор урожая, но невозможно предугадать, к чему они приведут. Затем несколько строк было посвящено работе Майкла в больнице, после чего письмо резко обрывалось безо всяких обещаний каким-либо образом связаться с Анной. Конец листа был покрыт следами высохших слез, чернила на этих местах немного расплылись.
Я очень скучаю по тебе. Иногда мне кажется, что я люблю тебя больше, чем следовало бы, и что это является еще одной причиной, по которой нам лучше не общаться. Наверное, так и правда будет лучше. Потому что сейчас я чувствую только боль.
Ордена, Тефа и крошка Кейт тоже скучают no тебе.
С любовью, твоя подруга навеки.
Сара
Вытерев собственные слезы, Анна завернула наволочки в чистую ткань и убрала их в чемодан. Она снова вытерла глаза рукавом и попыталась привести в порядок лицо, памятуя о том, что, когда она выйдет из хижины, сразу попадет под прицел взглядов соседей, пусть и дружелюбных.
Она посмотрела на дверной проем и увидела, что кто-то входит в хижину.
— Приветствую тебя, хозяйка дома.
Это была Старая Королева.
— Приветствую вас, матушка, — ответила Анна.
Женщина села на кровать и поманила Анну к себе. Подходя к ней, Анна недоумевала, что же такое хочет сказать ей мать Мтеми. Когда не так давно, Старая Королева приходила в хижину будущей невестки, она в очередной раз прочла ей лекцию о том, насколько для нее важно не оставаться наедине с мужчинами.
— Я кое-что хотела бы обсудить с тобой, дочка, — сказала Старая Королева.
