— Э… По поводу?
— Что пока замес этот не кончится, лучше не светиться. Ты что, ещё не понял, Швед? Против нас теперь и менты. Они помогли… Этим, кто нас чуть не прикончил.
Водитель лишь печально выругался, продолжая крутить баранку. Всё он понимал, благо в ближнем кругу Кардан и тем более Рыжий полный дураков и даже просто тугодумов не держали. Себе дороже могло выйти. Ну а сам Кардан, тот уже усиленно гонял в голове мысли по поводу того, как быть дальше, что именно сделать для того, чтобы выбраться из не самой лучшей ситуации. Попытка его прикончить? Само по себе дело то если не привычное, но и не такое редкое. Другое дело — помощь властей пока непонятно кому.
Непонятно? Ну… в какой-то мере. Наверняка это либо «воры», точнее сказать, привет от Башни, либо их использование остатком уже разбитых и приведённых к покорности талжиков, либо использование абреков Окулиста. Лагин сильно сомневался, что в этот блудняк вписались Толстый и тем более Бекас. Не по причине великой к нему любви или даже чтимого нейтралитета. Просто не было у них такой уж большой надобности его устранения и столь же резвой готовности идти в связке с ментами, пускай и тайной. Хотя… Те же опера из особо хитрожопых порой такие комбинации крутят, что обмануть могут и больших умников, не говоря уж о довольно тупоумных урках ещё советских времен.
Кардан осознавал, что ему предстояли не самые простые времена. Враги — если и не все, то их часть — были очевидны. Осталось решить вопрос с союзниками. Без них, один против многих… Шансы на победу в таком случае оказывались слишком малы. Зато если найти готовых поддержать. О, тогда многое могло измениться. Только вот кто? Тут он с ходу ничего не мог сказать. Но если не мог сам, то следовало обратиться к своему партнёру, у которого голова на предмет необычных решений варила куда как лучше. Не раз уже проницательность и осторожность Рыжего помогала им обоим находить выход из довольно печальных и опасных ситуаций.
Глава 8
Незваный гость хуже татарина? Во многих случаях именно так оно и есть. Именно поэтому, как только в телефоне я услышал голос Степа, заявившего, что у него срочные и очень важные новости, которыми он просто жаждет поделиться, но непременно при личной встрече… Я даже малость опешил, не зная, что и сказать. Ещё меньше оставалось сказать, когда недавний союзник добавил, что выезжает и будет максимум через четверть часа. Не один, конечно, но всего лишь в сопровождении единственного охранника. Он же водитель.
И вот что тут можно было сказать в ответ? Уж точно не отказаться, поскольку в голосе Масальского чувствовалось реальное волнение и даже серьёзные нотки опасения. Плюс его категорическое нежелание разговаривать по телефону по причине… Лично я мог придумать лишь одну действительно весомую — его опасения, что номер могут прослушивать. Чей, его или мой? Пока неясно. Угроза мне от собственно Степа или его людей? Крайне маловероятно, слишком уж крепкие нити взаимных интересов и даже общих тайн связывать стали. Но на всякий случай…
Оружие всегда при мне, к тому же не абы как, а с патроном в стволе. Местность вокруг не просто знакомая, а знакомая очень хорошо, вот реально каждый закоулок и чуть ли не каждый куст тут известен. Ну и про возможную подстраховку забывать не стоило. А потому был по быстрому выдернут тот, кто в настоящий момент находился ближе прочих и в то же время являлся в достаточной степени доверенным лицом. Призрак… Жил то он в другом месте, но так уж карты легли, что занесло по делам в наш район, так ещё и проблем с прибытием по моему звонку в принципе не возникло. Хороший вариант, очень хороший вариант, если быть совсем честным. Опыта у него, признаться, куда как больше. нежели у остальных. Особенного опыта, разумеется, но мне именно такой сейчас и требуется. А уж чутьё на угрозу у опалённого жизнью головореза и психиатра недоучки было порой просто феноменальное. Потому и жив до сих пор, потому и таков, каков есть.
— Мр-ря!
Дымка. Трётся о ноги и издаёт мурлыкающе-тарахтящие звуки, как и подобает зверю котячьей породы. Поразительно, до чего мало времени требуется кошкам, чтобы освоиться в доме, куда их приносят по зову души и сердца. Чувствуют, хвостатые, что им тут рады, что их любят и готовы холить да лелеять. Вот и эта пузатая пушистость успела обжиться и сейчас ходит за мной буквально по пятам. В то время, конечно, когда я дома, а она не спит. А спят кошки много и душевно, есть у них и такая особенность.
— И чего тебе? — спрашиваю у серой маленькой хищницы, проверяя, всё ли при мне, не забыл ли какую пусть мелочь, а нужную. Вроде бы нет.
— Мр-р-р.
Понятно, просто так, общаться изволит. А вот беспокоиться, что хвостатая решит выйти погулять, в принципе не стоит. Уже успел проверить, оставляя дверь открытой, но при этом внимательно отслеживая поведение. Не-а. вот совсем не желает даже к порогу подходить. Понимает, что там, вне квартиры, ничего хорошего нет. Там голодно, часто холодно и дождливо, а ещё разные опасности, к которым нет никакого желания возвращаться.
— Сиди, дом сторожи, — улыбаюсь я, уже закрывая дверь и обращаясь к сидящей столбиком, на манер статуэтки, кошке.
В ответ ни звука. Только смотрит, не моргая. Забавные они, но настроение однозначно поднимают.
— С кем разговариваешь, Всеволод?
— С недавно подобранной кошкой, — отвечаю привалившемуся к стене Призраку, находящемуся чуть внизу, на лестничной площадке. — Ты ж знаешь, я говорил.
— Угу. С ними надо разговаривать. Живые существа, они внимание любят. Оно всем нужно, чтоб разговаривали. Только не все вовремя понимают.
Тоска и Призрак, увы, слабо разделимы. Упрекнуть его в этом никогда не получится. Чем-либо помочь… Не хочет он никакой помощи, это его собственный ад, он там и заключённый, он же и хранитель дверей. Своеобразный выверт сознания, но далеко не такой редкий, как можно было бы подумать.
Осторожность, готовность с нападению с любой стороны… Не самое лучше состояние души, но порой очень необходимое. Всегда рад, когда принятые меры предосторожности оказываются лишними. В таких вещах ошибаться приятно. Вот автомобиль Степа, а вот и он сам из него появляется, оставляя водителя за баранкой. И впрямь обеспокоенный. Видно по лицу, движениям. Хм, это ж как надо было взволновать опытного каталу, чтоб тот перестал за лицом следить? Или игра на публику? Не-а, не похоже, скорее уж и впрямь хлопоты нечаянно нагрянули.
— Степ, категорически тебя приветствую.
— Итальянец, — звучит в ответ. И почти сразу. — Призрак… Разговор есть. Срочный и важный.
— Я уж так и понял. Здесь или куда-то отъехать придётся?
— Можно и здесь. На воздухе, без людей, точно никто не слушает.
Поневоле сосредотачиваюсь ещё сильнее, видя всю степень напряженности Масальского. А вроде не похоже, что проблемы лично у кого то из нас. Тогда что? Жизнь в Новиграде частенько преподносит разного рода сюрпризы. Посмотрим, что стряслось на этот раз. Степ, словно бы собираясь с духом перед тем, как броситься с головой в холодную воду, разглядывает ничем особым не примечательный двор. Рабочее время, а потому разве что детвора да пенсионеры на лавочках, постоянно перемывающие кости всем подряд. Долбаное сарафанное радио, от которого реально нет никакого спасения. Безвредное по большому счёту, но принимать во внимание всё едино стоит. Слухи, сплетни, раздуваемая до невообразимых габаритов и до неузнаваемости любая заинтересовавшая их мелочь.
— Так что стряслось, Степ?
— Кардана пытались убить. Чуть ли не на выходе из СИЗО и милиция наша к этому отношение имела.
— Вот оно как, — не сказать, что я сильно удивился, но новость действительно была из разряда серьёзных и убойнейших. — Уже удалось узнать про общие расклады?
Масальскому и впрямь кое-что удалось. Не прямо, разумеется, а косвенно, благо его связи в воровском мире никуда не делись и продолжали работать. А имея эти самые связи плюс пользуясь изрядной продажностью многих урок — по отдельным фрагментам восстанавливалась и общая картина.
— Трупешники, значит, из числа абреков Окулиста оказались? Ай да Башня, ай да любитель чужими руками жар загребать,- покачал я головой, отдавая должное нехитрой затее заезжего коронованного вора. — И что ему за это всё пообещали? Наверняка часть бизнеса Кардана, который удастся отжать по итогам?
— Обещали то ему многое, но «воры» не любят делиться. И рассчитывали, что оставшийся в живых Рыжий покусает Окулиста так, что тот уже будет не так опасен. А два ослабленных конкурента… С ними можно торговаться. Кому-то обещать просто жизнь, кому-то помощь. «Воры» любят такие вот сети плести. Привыкли за долгие годы. Силу сами проявлять не очень умеют, а слабостью пользоваться… Ты и сам понимаешь, Итальянец.
— И менты.
— Менты, — эхом отозвался собеседник. — Раскусили фокусы Рыжего, но не просто, а решили свою партию сыграть. Поставили на тех, кого знают, кого не опасаются. Только не думаю, что ожидали ход Башни с привлечением Окулиста и его стрелков. Эти, если начнут, их жёстко останавливать надо. Сами они утихнуть не в состоянии, только через кровь и с десяток трупов. Самое малое с десяток.
— Понятненько…
— И что тебе понятно то? — огрызнулся Степ. — Опять решил что-то замутить?
Как мало надо времени человеку из числа умеющих «читать лица», чтобы уловить истинный душевный порыв. В том случае, разумеется, если его особо и скрывать не намерены. Я не скрывал, да и к чему?
— Чего больше всего боялся канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк?
— Не историк.
— Так и я по образованию ни разу не он, — не принял с аргумент Масальского. — Впрочем, вокруг да около ходить не собираюсь. Великий дипломат боялся так называемого кошмара коалиций. Ведь в подобного рода фокусах толком и не понять, кто, с кем и против кого дружить собирается. Относительно крепости этой самой дружбы тоже ни черта не ясно, да и готовность разорвать имеющиеся связи и организовать новые забывать категорически нельзя. Понимаешь, какая связь с нашей нынешней ситуацией?
